– Теперь мне ясно, как ты зарабатываешь деньги, – напустился он на меня.
– Вы уверены, что мы на «ты»? – сказал я.
– Ты мне это брось, грязный шантажист, – завизжал он, как бешеный.
Бугаи за его спиной занервничали и растерянно переглянулись, словно забыли прихватить с собой смирительную рубашку.
– В чем дело? – сказал я, пытаясь выжать из себя улыбку, но мышцы лица застыли намертво с тех пор, как я уехал от Жанин.
– Проблема в тебе, Кьюнан. Ты мерзавец! Ты дал мне слово, что я больше не вспомню о тех свиньях, что пытались меня очернить. И что же я вижу? Ты прогуливаешься под ручку с этой старой паскудой!
– Я не понимаю, к чему вы затеяли этот разговор, и прошу покинуть мой офис, – ответил я.
– Я тебя вышвырну из этого бизнеса. Я тебя уничтожу! – снова заорал он, пребывая, судя по всему, в состоянии невменяемости.
– Вызови полицию, – велел я Селесте.
– Только попробуй, – пригрозил Пэррис.
– Давай звони, – повторил я. – Мы не располагаем средствами защиты от сумасшедших.
Селеста набрала номер, и Пэррис слышал, что она говорила в трубку, но не унимался.
– Не посмеешь после того, что совершил. Я тебя в тюрьму посажу за шантаж и вымогательство.
– Я вас не знаю и не понимаю, почему вы мне угрожаете, – сказал я, давая ему последний шанс убраться без шума.
У нас с Пэррисом была договоренность о том, что я забуду о его деле, и я свое слово держал.
– Если вы меня в чем-то обвиняете, тогда объясните толком, – добавил я.
Пэррис глумливо усмехался и не сходил с места. По бокам от него будто вросли в пол две мощные фигуры телохранителей.
Я бросил взгляд на часы: полиция должна явиться по вызову в течение пяти минут. Уже через две минуты послышался рев сирены, который, впрочем, не означал, что едут к нам. Зато Пэррис встрепенулся. Он наморщил лоб, бросил мне «Ладно, забудем!» и поспешил к выходу.
– Вы его знаете? – спросила Селеста, когда все трое исчезли.
– Впервые вижу, – отозвался я. – Отмени вызов.
Она развернулась к своим бумагам, но по осанке, с которой Селеста уселась в кресло, я понял, что она мне не поверила.
Буря, назревшая внутри меня, требовала выхода. И поделом мне, за то, что впутался в отношения Кингов и Карлайлов. Изменить прошлое я был не в силах, зато мог освободиться от него, и решил начать с Инсула Пэрриса. Я достиг точки кипения. Дело было не в Жанин или Марти и не в Пэррисе. Проблема заключалась во мне самом. Я устал от прилепившегося ко мне ярлыка «легкомысленного мужчины умной женщины».
С меня хватит. Никому больше не позволю манипулировать собой.
Я поднялся с места. Селеста поглядела на меня с тревогой.
– Куда вы? – спросила она, когда я надевал пальто.
– Разобраться с этим типом.
– Разве вы знаете, где его найти? – попыталась она остановить меня, но я уже хлопнул дверью.
Я знал, где найти Пэрриса. Он руководил фирмой, выпускавшей малогабаритные части к самолетам, недалеко, в Траффорд-парке. Дела его, насколько мне было известно, шли хорошо. Фирма открыла филиалы не только в Бирмингеме и Лондоне, но и за границей. Подъезжая к административному зданию, я заметил на стоянке «Бентли» Пэрриса. Оставив машину на улице, я прошел в приемную.
– Скажите мистеру Пэррису, что его хочет видеть мистер Кьюнан, – не очень вежливо объявил я.
Молодая секретарша разглядывала меня с опаской. Видимо, она нажала на кнопку вызова охраны, потому что в следующую минуту рядом со мной появился человек в форме и стал задавать мне ненужные вопросы. Едва я начал с ним пререкаться, как с верхнего этажа послышался шум и, грохоча каблуками по ступеням, на лестнице появился Пэррис. За ним, пытаясь успокоить хозяина, бежали трое молодцов в строгих костюмах.
– Грязная свинья! – заорал Пэррис, перескакивая через три ступеньки.
К несчастью для Пэрриса и к счастью для меня, времена, когда он находился в спортивной форме, давно миновали, и он неудачно приземлился прямо у моих ног на виду у своих помощников и местных блюстителей порядка. Но падение не отрезвило его, а лишь прибавило злости.
– Хватайте его! – закричал он охраннику в форме, продолжая осыпать меня проклятиями. – Это уголовник!
Охранник неуверенно взглянул сначала на меня, потом на хозяина. В известной ему инструкции, наверно, не было прописано, как поступать с теми, кого оскорбляют. Я сложил руки на груди и улыбнулся. Тем временем вокруг нас успели собраться работавшие на первом этаже люди, желавшие узнать, по какому поводу крики. Пэрриса, брызгавшего в припадке гнева слюной, окружала целая толпа.
– Хватайте его! Бейте его! – не унимался он, поднявшись на ноги.
На мои плечи опустились тяжелые ладони охранников. Я даже не попытался высвободиться.
– Пэррис, вы хотите, чтоб я рассказал всем о ваших пристрастиях? – почти выкрикнул я, чтоб он расслышал мои слова сквозь собственную брань. – Мне нужно сказать вам пару слов наедине.
Поведение Пэрриса изменилось, как по команде: он прекратил оскорбительный натиск и в паническом ужасе бросился наверх, в свой кабинет. Я остался в плотном окружении охранников.
– Что стряслось? – спросил один из них, судя по всему, член Объединения бывших военнослужащих. – Вы из полиции? Мы знаем, что хозяин с причудами, но от него зависит судьба сотен рабочих.
– Уберите, пожалуйста, охрану, – попросил я. – Мне просто нужно поговорить с ним. Есть вещи, которые при посторонних лучше не обсуждать.
Охранник нехотя подчинился. Я слушал, как люди вокруг советовали проверить мою карточку полицейского или удостоверение, но никто на этом не настаивал: видимо, они не впервые были свидетелями истерического припадка хозяина. Я поднялся по ступеням и оказался в коридоре со множеством закрытых дверей. Кабинет Пэрриса находился в самом конце. Я постучал и прокричал через дверь:
– Я хочу поговорить. Я пришел не для того, чтоб причинить вам вред.
– Я положу этому конец! – снова взвился Пэррис. – С меня довольно!
Дверь была заперта, но поддалась, когда я подтолкнул ее плечом. Пэррис сидел за столом. Едва я сделал шаг вперед, он направил на меня пистолет и щелкнул затвором. На столе перед ним лежала коробка с патронами. Он рыдал и рвал на себе волосы, но во всем этом сквозила фальшь. Я был уверен, что он играет. Для него это не впервой. Он направил пистолет на меня. Я захлопнул за собой дверь и снова закричал:
– Хорошо! Тогда заодно пристрелите и себя, если не хотите объяснить, зачем вы приходили ко мне.
Похоже, это заявление его удивило.
– Если Карлайл послал тебя за деньгами, – засопел он, – передай ему, что он выжал из меня все, что у меня было. Я – пустой, а фирму разорять не собираюсь.
