Доехав до М-25, я понял, что работы ведутся на другой стороне автострады. Краны и тракторы тянулись по северной стороне дороги, до самой развязки с М-40. Я проехал вперед, развернулся по часовой стрелке и поехал обратно по М-25. К счастью, полицейские радары контролировали скоростной режим, и я смог внимательно, не торопясь, рассмотреть все указатели и съехать на обочину у первого знака «Только для машин стройки».
Пусто, как на обратной стороне луны. Жидкое бурое месиво угрожало поглотить мой низко сидящий «ниссан», и я перебрался на засыпанный гравием пятачок, где было припарковано несколько машин. Выход на свежий воздух потребовал изрядного мужества. Температура не превышала нуля, а деловой костюм согревал меня весьма условно. Я затрясся от холода, а идти пешком по грязи оказалось куда труднее, чем ехать на машине. Сам виноват – приехать зимой на стройку без верхней одежды! Ругаясь сквозь зубы и вымазав брюки уже почти по колено, я пошел дальше, огибая огромные грузовики. Вагончик с надписью «Прораб» пустовал.
Стройка тянулась на несколько миль. По той стороне шоссе я промчался мимо со скоростью 60 миль в час и не оценил ее протяженности. Возвращаться за машиной было так же противно, как идти вперед.
Засунув брюки в носки, я протопал еще немного и добрался до обшарпанных вагончиков-бытовок, которые стояли, прижавшись друг к другу, прицепными крюками в сторону дороги. Подойдя ближе, я увидел в окнах таблички с именами рабочих, их владельцев. В одном из окон красовалось: Дж. Кларк. Надежда снова вспыхнула в моем сердце. Своеобразное, конечно, место для наведения справок о сердечных делах членов Виндзорского дома, подумал я. Впрочем, Виндзорский замок и Саннингдейл находились всего в нескольких милях отсюда, и было бы забавно обнаружить хранителя королевских документов именно здесь.
Я постучал. Удача по-прежнему сопутствовала мне. Дверь распахнулась, и на пороге появился человек лет пятидесяти. Подбоченясь, он взглянул на меня с вопросительной улыбкой на почти дружелюбном лице. Голубые глаза пристально рассматривали меня из-под насупленных бровей. Здоровое румяное лицо, на веснушчатом лбу бледная полоска от каски, над ней – пышная копна седеющих рыжих волос.
Кого-нибудь более наивного это открытое лицо, возможно, и ввело бы в заблуждение, но я-то увидел в стоящем передо мной человеческом экземпляре много общего с фальшивой купюрой. Я представился и объяснил, что собираю сведения о человеке, которого он, возможно, знал.
– Вы не из Отдела занятости и не из ДСО? – был его первый вопрос. А второй – уже не вопрос, а почти утверждение: – Тогда из налоговой полиции.
Я заверил его, что не имею отношения ни к правительственным, ни к профсоюзным организациям. Он не знал, как реагировать, но пригласил меня войти.
В фургоне стоял сильный запах жареного свиного сала. Вытереть ноги было не обо что, на полу лежал толстый слой грязи. Я старался не показывать своего отвращения.
Совершенно необычный акцент хозяина не давал возможности определить его происхождение. Если бы я не знал, откуда он родом, то и не догадался бы: только интонация его отдаленно напоминала ирландскую.
– Я частный детектив, – объяснил я, доставая удостоверение, которым предусмотрительно запасся несколько лет назад.
Внимательно изучив мои корочки, он как будто немного расслабился и протянул мне их обратно, но продолжал переминаться с ноги на ногу.
– Я действую по поручению Мэри Вуд, женщины, которая живет в районе Манчестера в городке тревеллеров, – сказал я. – Она утверждает, что ее покойный муж Дермот оставил вам на хранение какие-то документы. Она хочет получить их обратно и готова за них заплатить.
Упоминание имени Вуд произвело огромное впечатление. Я ожидал, что Кларк не сразу или вовсе не поймет, о чем идет речь, но он, несомненно, прекрасно помнил Мэри и Дермота Вуд. Его взгляд бессознательно переметнулся с моего лица на стоящий у стены вагончика шкаф, обитый цветистым мебельным ситцем.
– Откуда мне знать, что вы не из Социальной службы и не пытаетесь что-то из меня выудить? – подозрительно спросил он, сощурив глаза и вытирая жирные руки о штаны.
– Извольте видеть, мистер Кларк, – засмеялся я, пытаясь рассеять напряженность. – Мэри почти не умеет читать, совсем не умеет писать и, конечно, не владеет мобильным телефоном, так что связаться с ней довольно сложно. Если желаете – прокатимся вместе по М-40, и она все подтвердит сама.
– С какой же это стати я поеду к ней в гости? – огрызнулся он. – Я с этой бабой почти не знаком.
– Значит, все-таки знакомы? Тогда я могу привезти ее сюда, – продолжил я. – Она с радостью заплатит за все причиненные вам неудобства.
– Вот вы и прокололись! У нее всю жизнь не было ни пенни, – победно заключил он – и снова украдкой посмотрел на шкаф, который притягивал его взгляд, словно магнит. Увидев, что я заметил это, он поспешно отвернулся.
– Ну же, мистер Кларк, – упрашивал я. – Я приехал в такую даль. Действительно, я ничем не могу доказать, что меня послала Мэри. Давайте я просто скажу вам, что мне нужно, а вы это обдумаете.
Он пробурчал что-то невнятное.
– Мэри утверждает, что Дермот отдал или продал вам справки и документы, доказывающие, что ее отец, Эдуард Касселс, на самом деле был сыном герцога Виндзорского…
– Ха!! Этот пропойца Дермот Вуд! День работал, два гулял, – перебил он меня. – Ну да ладно. У меня тут есть один приятель… Он вам все расскажет про Дермота Вуда и его бабу-принцессу, если подождете пару минут.
– Значит, документы существуют? – спросил я с надеждой.
– Ну, не забегайте вперед. Не торопитесь. Я этого пока не сказал.
Мне вдруг показалось, что у меня получится выудить у него документы Мэри, не дав ему набить цену. Та же мысль, вероятно, пришла и ему, потому что он поспешно встал и направился к двери.
– Мне надо сходить за товарищем. Он знает о Вуде куда больше, чем я. Подождите чуток, я вернусь через пять минут, – сказал он и был таков.
Ах ты, сукин сын, подумал я. Я буду ждать как дурак, а ты вернешься со своими дружками, и… Такой поворот событий меня не радовал, но, оказавшись в одиночестве в бытовке Кларка, я не мог упустить шанс ее осмотреть. Быстро заперев дверь, я подошел к таинственному шкафу. Он состоял из двух поставленных друг на друга квадратных секций, битком набитых какими-то документами.
И тут я услышал рев мотора. Выглянув в окно, я увидел, что Кларк возвращается на огромном грузовике «транзит» и, судя по всему, с огромной оравой. Трудно с чем-нибудь спутать этот звук – шум, издаваемый кучкой представителей рабочего класса, рвущихся пересчитать кому-нибудь зубы. Уже второй раз на этой неделе я сидел в прицепе, у дверей которого собралась толпа, жаждущая выпустить из меня кишки. Я открыл боковое окно, тихо выскользнул в него и тихо приземлился в жидкое глинистое месиво. Под прицепом Кларка оставался небольшой зазор; в него-то я и заполз.
Я слышал, как он командует, перекрикивая шум мотора:
