– Я хотел бы проверить Уильяма Коулмана. Того свидетеля, который заявил, что видел, как Кэт Хэдлам и Саймон Риштон входили в дом Глории Риштон больше чем за час до того, как появились мы с Джеем. Насколько я понимаю, он служит бортпроводником. Поезжайте в аэропорт, потратьте немного денег и узнайте о нем, что сможете. – Я достал бумажник, отсчитал сто фунтов пятерками и разделил между ними пополам. – Спрашивайте у всех, кто попадется. Прятаться не надо. Я хочу его приструнить. Если он услышит, кто им интересуются, он может иначе взглянуть на то, что якобы видел.
После того, как я обещал покрыть все издержки Финбара, они без лишних разговоров отправились в путь.
Из окна нашей голубятни мне было хорошо видно, как странная парочка прошла по улице к микроавтобусу Финбара. Джей, как всегда, мотался из стороны в сторону в такт мелодии своего плейера, а Финбар в коричневой дубленке шагал рядом с безупречной армейской выправкой.
Я позвонил в «Альгамбру», чтобы договориться о встрече с Джоном Пултером – тем самым похожим на бандита работником службы безопасности, который изменил свои показания в угоду полиции.
– С чего ты взял, что я стану с тобой разговаривать, Кьюнан? Да если бы ты подыхал от жажды в пустыне, я бы не подарил тебе ни капли своей мочи, – виртуозно отлаялся он, когда меня наконец с ним соединили.
– Не надо так, мистер Пултер, – ласково попросил я. – Я только хотел узнать, почему вы утверждали сначала одно, а потом совсем другое. Мы оба знаем, что я вышел из здания после пяти сорока.
– Тебе надо усвоить, Кьюнан, что за попытку надавить на свидетеля дают пять лет. А если ты не перестанешь засирать телефонную линию, я вызову полицию.
Я повесил трубку. На этого отморозка, которого, видимо, в детстве били по голове ведром для угля, мое обаяние действовало слабо. Тут только я сообразил, что поговорить с Пултером надо было попросить бывшего вояку Финбара Салвея. Возможно, он узнал бы не больше моего, но его запас армейской лексики, незаменимый в такой ситуации, без сомнений, превышал мой. И все же с Пултером я побеседую, желает он того или нет. Для этого надо только проехать по Док-стрит и дождаться конца его смены.
Не спеша шагая к машине вдоль канала Рокдейл, я глядел на бензиновые разводы на воде и думал о том, как справилась Делиз с допросом Риштона. Она отправилась выполнять это задание с большой охотой. Наверное, я окончательно спятил, если связался с такой женщиной, как Сьюзан Эттли. Если мы будем продолжать в том же духе, то скоро мне придется расставлять брюки всех моих костюмов на несколько дюймов, да и ее талия также не замедлит увеличиться в объеме.
14
Около здания «Альгамбры». 17 часов 20 минут, вторник, 4 января.
Прежде чем найти место, откуда лучше всего было начать охоту за Джоном Пултером, мне пришлось трижды объехать вокруг квартала, где располагалось причудливое здание телестудии. Выходов имелось несколько, но я все же надеялся, что он выйдет на Док-стрит.
Постепенно темнело, зажглись фонари, стал накрапывать дождь, и около 5.45 мои усилия были вознаграждены. Несколько охранников в черных пальто вышли из главного подъезда и двинулись в сторону Динсгейт – вероятно, в паб «Свинья и дикобраз». Минут через десять появился и сам Пултер, с самодовольной ухмылкой на лице. По-видимому, презрение к окружающему миру было у него врожденным. Он не стал переходить через улицу к стоянке, а также зашагал в сторону паба.
Я подождал, пока он пройдет, и выскользнул из машины. Он шел вперед, не оглядываясь. Я следовал за ним ярдах в ста. К моему удивлению, он вдруг свернул в переулок. По моим представлениям, он вел к пруду на канале Бриджуотер, прежде заброшенному, а недавно приведенному в порядок городскими властями. Я заколебался. Несмотря на все усилия строителей, там было мрачновато. Если Пултер сядет в машину, а я останусь на своих двоих, то сегодня мне его уже не поймать. Все же я решил идти дальше. Он не стал бы держать здесь машину, имея возможность поставить ее возле «Альгамбры». Может быть, он хочет тихо посидеть в «Герцоге»– пабе, названном в честь герцога Бриджуотера, построившего канал.
Как я и предполагал, Пултер перешел по пешеходному мосту через канал в сторону паба и исчез за углом. Я последовал за ним. Но не успел я вступить на узенький мостик, как Пултер показался из-за опоры железнодорожного моста с парой своих крепких приятелей. Значит, он меня все-таки заметил. Я повернулся, чтобы бежать назад, и увидел, что сзади ко мне подходят еще трое блюстителей порядка с «Альгамбры». Вероятно, это вернулись те, которые прошли перед Пултером.
«Беретта» у меня под мышкой придала мне смелости. К тому же бежать все равно было некуда.
– Вот сука, Кьюнан! Ты, видно, не понимаешь человеческого языка? – Пултер был в своем репертуаре. – Ты же просто не можешь не совать свой нос в чужие дела! Ну так я тебе покажу, что за это бывает!
Его подручные кинулись на меня с обеих сторон, чтобы сделать из меня бифштекс с кетчупом. Я перепрыгнул через перила моста и, к счастью, приземлился на крышу катера. Пробежав по ней и сделав еще один прыжок, я оказался на противоположной стороне пруда. Я хотел бежать к огням, людям и, если повезет, полицейским.
Я промчался по открытой площадке – это было место, подготовленное для праздника открытия Олимпийских игр. Площадка вела в никуда – так же как и сам этот печальный эпизод. Я решил, что не стоит бегать кругами, напевая «Жизнь прекрасна», пока меня не измочалят подонки Пултера. Теперь передо мной была канава с крутыми краями, а за ней – высокая стена.
Отряд Пултера зажимал меня с двух сторон, а сам он пытался зайти сзади. Скользя и спотыкаясь, я спустился в канаву и вскарабкался на другую сторону. Только тут я понял, что стою у стены реконструированной римской крепости Мамуциум.
Стараясь отрезать мне путь к отступлению, двое преследователей попытались перепрыгнуть через канаву, собственно говоря, ров, сооруженный в соответствии с римскими правилами фортификации. Завернув за угол крепости, к воротам, позади я услышал вскрик: еще один варвар стал жертвой «коленолома» на дне рва, но радоваться было рано.
Они напирали на меня сзади, а римские ворота оказались наглухо заперты, и лестница на виадук также перегорожена. Меня окружили пятеро остальных охранников. Сверху на меня смотрел нарисованный на арке виадука римский легионер. Я подумал, что его доспехи мне бы сейчас очень не повредили. Кто-то схватил меня сзади. Не прозвучало ни единого слова. Для начала Пултер попытался разбить мне правое колено носком ботинка. Я успешно увернулся, но тут стоявший справа от него охранник ударил меня в пах. Наверное, я закричал, но Пултер выбрал отличное место для засады: хорошо освещенное, но совершенно безлюдное. Из близлежащих переулков подмоги ждать не приходилось. Пултер и его товарищи по очереди методично продолжали свое профессиональное занятие. Теряя сознание, я упал в лужу, а чей-то ботинок продолжал лупить меня по ребрам.
Потом я подсчитал, что пришел в себя не раньше чем через два часа. Выражение «сделать отбивную» в моем случае было совершенно уместно. Между ног горел медленный огонь, а судя по тому, какую боль причиняло дыхание, ребра с правой стороны, возможно, были сломаны. Я медленно ощупал и осмотрел себя. Все как будто на месте и к тому же распухло так, что меня стало значительно больше, чем было.
