– Высунешь нос – пристрелим тебя как собаку! – подоспели дружки Мики. Хотя нас было двое, я сомневался, что мы сможем отстреляться.
Казалось, я становился постоянным обитателем бродячего городка. Ни мобильного телефона, никакой иной возможности связаться с Делиз или с Джеем. Мэри весь день рассказывала мне о своей жизни. Я полусонно слушал.
С тем большим удивлением услышали мы на следующее утро по крохотному радиоприемнику Мэри, что Делиз Делани арестована в Западных Пеннинских горах как подозреваемая по делу об убийстве Джона Пултера, а меня также разыскивает полиция. Дальше – больше. Полиция предполагала связь между исчезновением Ланса Тревоза, которого в последний раз видели вместе со мной, и убийством Глории Риштон. Охранники «Альгамбры» обнаружили на машине Тревоза следы от пуль.
Из всего этого обычный слушатель мог заключить, что мы с Делиз – самая опасная парочка после Бонни и Клайда. Мэри смотрела на меня во все глаза. Рядом с ее фургоном собиралась толпа; меня ожидал суд Линча. Однако я начинал подозревать, что все, возможно, не так уж худо. Несколько веков преследования со стороны общества научили бродяг считать любого беглеца своим человеком. Они ждали, что решит их вожак. Наконец Мик Джойс показался из своего трейлера. Толпа окружила его. Он повел свой народ к жилищу Мэри. Я сам распахнул дверь и встал на ступеньку. Стоя здесь, я несколько возвышался над своей аудиторией.
– Глорию Риштон, Джона Пултера, Шона и Деклана убил один и тот же человек, и этот человек – не я. Если вы дадите мне хоть малейший шанс, я вам это докажу, – произнес я. Серое лицо Джойса при свете дня выглядело особенно хмуро. Физиономия его как будто сморщилась.
– Ну что ж, валяй, – снисходительно протянул он. – Времени у нас сколько угодно. Мы копам ничего не должны и лучше послушаем тебя, чем радио.
Я рассказал им все, начиная с первого поручения Кэт Хэдлам до взрыва на Уиллоуз-роуд. Когда я закончил, наступила гробовая тишина.
Нарушил ее знакомый голос из задних рядов:
– Он говорит чистую правду! Я знаю Дейва тысячу лет! Он мухи не обидит, не то что несчастного ребенка! Полиция просто не знает, на кого повесить это дело!
К дверям трейлера протиснулся Тед Блейк.
– Я помогу тебе, сумасшедший сукин сын, – тихо сказал он, – если ты отдашь мне королевскую историю.
Мэри злобно взглянула на Теда, но он не прореагировал.
– Ваши деньги мне не нужны, – заверил он ее.
– Зато они нужны им! – Мэри показала на Мика и его подручных, которые о чем-то оживленно совещались. Я не мог решить, дать ли Блейку по морде или потрепать по плечу.
Наконец Мики выступил вперед, как парламентарий.
– Вы утверждали, мистер Кьюнан, что можете доказать свою невиновность? – спросил он.
В сердце у меня вспыхнула надежда.
– Легко, – нахально ответил я. – Тот же самый убийца пытался подобраться и ко мне – вместо меня ему подвернулся несчастный Деклан. Как только вы сообщите ему, где я нахожусь, он предпримет еще одну попытку. Тогда у вас в руках будет настоящий киллер, и мы вместе сможем выяснить, кто его подослал.
Мики кивнул.
– Ну, допустим, мы так и сделаем. Но это еще не все. Мне причитается компенсация. На похороны моего мальчика мне нужно пятьдесят тысяч квидов. – В ожидании нашего ответа он сложил руки на груди.
– Он что, собирается строить финансовую пирамиду? – прошептал Тед.
– Заткнись! – прошипела Мэри. – Мало того, что из-за тебя они узнали о моих деньгах! Можешь быть уверен, на смерти сыночка Мики барыш наварит. – Она повернулась к толпе и громко сказала: – Мы согласны, если вы обещаете, что мистеру Кьюнану обеспечена безопасность.
Мики немного помолчал и снова кивнул.
– Идет, – сказал он, взмахнув рукой.
Следующие четыре дня были самыми долгими в моей жизни. Я безвылазно сидел в фургоне Мэри, а она перебралась к подружке. Ее община не могла позволить, чтобы она оставалась больше двух ночей с мужчиной, не являющимся ее мужем: это подавало дурной пример их молодежи. Без меня Мэри проводила много времени в обществе Теда Блейка. За мной наблюдали так же пристально, как и прежде, хотя убегать из лагеря я не собирался.
Народу в городке прибавлялось – все новые и новые родственники Мики приезжали на похороны Деклана. Бродячая публика располагала самыми современными средствами связи: почти у всех взрослых мужчин имелись мобильные телефоны, и они постоянно вели по ним переговоры о продаже скота, металлолома, гудрона и бетона.
Над вопросом, как дать знать неизвестному киллеру о моем местонахождении, пришлось изрядно поломать голову. Ответ нашел Тед Блейк: он предложил пустить слух на «Альгамбре». Так или иначе, все в этой истории вращалось вокруг злополучной телестудии.
После долгих уговоров Мики разрешил мне за небольшую плату воспользоваться его мобильным телефоном.
Его лицо выражало крайнюю подозрительность, но все же мне удалось сделать звонок по домашнему номеру Джея Андерсона.
К телефону подошел Либерти. Слава богу, слуховой аппарат был на нем.
– Полиция опечатала ваш офис, и нас не пускают к компьютеру, – пропищал он. – Если вам нужен дом, я могу показать, где мой шалаш.
Когда наконец он позвал своего сводного брата, Джей испустил вздох облегчения, который, вероятно, был слышен на другой стороне улицы.
– Это в самом деле вы, босс?! Где вы? Этот идиот Джеролд говорит, что вы убийца, а мистер Синклер считает, что вас уже нет в живых. Я провел в его кабинете целый день, рассказывал все, что знал. Он думает, что вас похитил тот, кто управляет всем этим театром. А Делиз увезли в Макклсфилд. Босс, это действительно ужасно! Я думал, что и меня снова посадят.
– У тебя есть какие-нибудь новости от Финбара насчет Коулмана? – спросил я.
– Коулмана? Вы с ума сошли, шеф? Вы бы подумали лучше о себе!
– Послушай, Джей. Мне надо, чтобы ты нашел Финбара и выяснил у него, связался ли он с Коулманом. Скажи ему, чтобы он позвонил адвокату Бартлу. Ты меня понял?
– Я понял, что вы свихнулись, босс. Бартл слышать о нас не желает.
– Джей, как только Коулман заявит полиции, что на самом деле он не видел Хэдлам и Риштона в Престбери в тот вечер, Джеролду придется все начинать с нуля. Он будет вынужден отпустить Саймона и Кэт, и мое дело также будет закрыто. Так что будь любезен.
В голосе Джея звучало сильное сомнение, но он обещал немедленно приступить к работе.
Тед Блейк почти все время проводил в бродячем городке, однако меня усиленно избегал. Я спросил у него, сколько времени у меня в офисе находился жучок, но в ответ услышал только: «Профессиональная тайна, старина».
Мэри, несомненно, доверяла ему больше, чем я. Она позволила Теду свозить себя на Пикадилли, чтобы забрать содержимое камеры хранения. Мики получил вожделенные пятьдесят тысяч, а Тед – документы Мэри. Он проводил долгие часы, беседуя с ней и подготавливая ее к предстоящей сенсации века. В лагерь стали поступать всевозможные припасы, преимущественно выпивка, как легального, так и иного происхождения. Похоже было, что Мики не жалел расходов, чтобы устроить своему сыну похороны века. Я чувствовал себя статистом в массовке голливудского блокбастера. В городке бурлила жизнь, но уже не вокруг меня.
