Испытывая эмоций не больше, чем охотник, только что подстреливший утку, Афунди отвернулся от изрешеченного пулями тела даже прежде, чем оно перестало биться в конвульсиях. Машинально он перезарядил оружие и аккуратно положил пустой магазин в подсумок. Затем он снова направился во внутренние помещения судна, прикидывая, не попадется ли ему еще дичь.
Глава 50
В это утро мы с Германом вышли из такси в центре города. Я надел мягкую парусиновую тропическую шляпу, которую захватил с собой еще из дома, и темные очки. Поля шляпы я опустил низко, почти до самых глаз.
Человеку по прозвищу Мэр пришлось потратить почти целый день, прежде чем он сумел разыскать кого-то, кто смог бы изготовить для нас паспорта в отведенные нами жесткие временные рамки.
Перед тем как мы покинули квартиру Гоудаса, я попытался позвонить Гарри в офис с нашего сотового телефона. Гарри ответил, и мы успели перекинуться парой фраз, как вдруг внезапно связь прервалась. Я трижды попытался позвонить снова, но всякий раз происходило одно и то же. По мнению Германа, все дело было в толстых бетонных стенах в квартире, где мы остановились. Он назвал наше жилище пещерой летучих мышей. Я успел сказать Гарри, что с нами все в порядке, и пообещал позвонить позже.
Мы прошли два квартала по Центральному проспекту, пешеходной улице, которая тянется примерно на полмили, пересекая самый центр Сан-Хосе. Мэр направил нас в небольшой магазинчик, где копировали документы и выполняли работы с фотографиями. Он позвонил хозяину, который уже ждал нас.
Пока мы прокладывали себе дорогу через толпы людей, гуляющих прямо посреди улицы, я чувствовал себя чуть ли не голым. Ордер Темплтона был выписан на то, чтобы арестовать меня, но я больше боялся, что агенты ФБР опознают Германа. К тому же его фотографии наверняка были розданы местным полицейским. Даже в толпе он выделялся сам и своей статью мог служить ориентиром для того, чтобы обнаружить и его спутника.
Мы нашли магазинчик, пройдя примерно полквартала, и быстро свернули туда с улицы. Девушке за прилавком мы назвали имя Лоренцо Гоудаса, и через несколько секунд высокий стройный мужчина с тонкими усиками и тяжелыми веками сделал нам знак следовать за ним. Он провел нас в заднюю комнату и сразу же закрыл дверь.
Потом он повернулся и посмотрел на меня:
— Как ваше имя, сеньор?
— Мы друзья Лоренцо, — сказал я.
— Мне нужны более точные данные.
— Это действительно необходимо? — поинтересовался я.
— Да.
Тогда я показал мужчине свое водительское удостоверение.
Он достал из кармана лист бумаги, развернул его и сверил написанное там с данными моих документов.
— Хорошо. А вы, сеньор?
Герман последовал моему примеру.
— Отлично. Мистер Гоудас сказал, что они потребуются вам сегодня.
— Верно.
— Он назвал вам сумму?
— Нет.
Мужчина слегка улыбнулся:
— Это должны быть наличные. Я беру только наличными.
— Сколько? — уточнил Гериман.
— По две с половиной тысячи долларов за каждый, — ответил мужчина.
— Пять штук. Но это слишком круто, — заметил Герман.
— Но они нужны вам срочно. Конечно, вы можете попытаться найти кого-то еще, кто сделал бы эту работу для вас за меньшие деньги, — ответил мужчина.
— Нет, мы поручим эту работу вам, — вмешался я, — но она должна быть сделана хорошо.
— Я всегда делаю свою работу хорошо. Никто еще никогда не жаловался. Все страницы правильно сброшюрованы, а обложки моих паспортов вы не отличите от настоящих. Печать и оформление, как вы сами сможете убедиться, прекрасного качества.
— Как много вам понадобится времени? — спросил я.
— Подождите минутку. — Он пошел к двери, потом остановился. — Вам ведь нужны канадские, не так ли?
— Совершенно верно, — подтвердил Герман.
— Знаете, за десять тысяч я мог бы отдать вам два французских паспорта: подлинная бумага, настоящие обложки и оформление.
— По-вашему, я похож на француза? — язвительно спросил Герман.
Хозяин магазинчика молча посмотрел на него и вышел из комнаты, оставив нас с Германом за закрытой дверью.
— Будет интересно, если сейчас сюда заявится полиция Коста-Рики и арестует нас за мошенничество с паспортами, — заметил Герман.
— Тогда коротышка будет рад оказать им международную поддержку, — признал я. — А интересно, сколько денег с этой сделки попадет в карманы Ларри?
— Не знаю точно, но можешь быть уверен, что услуга ДТГ должна стоить дорого, — заявил Герман. — По крайней мере, так было в Мексике, когда я жил там.
— А что такое ДТГ? — поинтересовался я.
— Доставка тупых гринго, — расшифровал Герман. — Ты заметил, что Мэр не поверил в мою ложь о том, что за нами следят люди прокурора и поэтому нам нужны новые паспорта. Он сразу же перешел к сути дела.
— Но это не было ложью.
— В моей интерпретации это было именно вранье.
— Так ты думаешь, что он поверил нам? — спросил я.
— Думаю, он даже не слушал меня, — продолжал Герман, — в его голове сразу включился калькулятор. И он работал так громко, что заглушал все прочие звуки, когда в уме пытался высчитать стоимость паспортов. Конечно, у него неплохое пиво. Но я не рекомендовал бы останавливаться у него еще на одну ночь.
— Ну, в сравнении с местной тюрьмой я присвоил бы его отелю четыре звезды, — признался я. — Вопрос в том, сможет ли он на местной информационной бирже узнать для нас то, что нам нужно.
— Ты имеешь в виду Mariah?
— Для начала да.
Судно Mariah пока еще не прибывало в порт Бальбоа в Панаме. А как говорил Гоудас, оно уже должно было быть там. Это значит, Что либо Никитин будет добираться туда как-то по-другому, либо информация на записке Мариселы была ложной и он совсем не собирается быть в Панаме.
— Гоудас говорил, что, возможно, судно отправилось куда-то в другое место, — сказал Герман.
Нашей главной надеждой было найти фотоаппарат Кати со снимками из Колумбии. Мы могли бы предъявить их в суде, назвать тех, кто был сфотографирован, и объяснить присяжным, по какой причине был убит Пайк. В случае если нам это не удастся, мы рассчитывали найти мать Кати в надежде на то, что она сумеет вывести нас на важные улики или лично засвидетельствовать то, чем ее отец занимался в Колумбии. Тот факт, что она ничего не знала, означает, что нам не удалось выполнить ни одну из двух задач.
— Меня беспокоит одна вещь, — проговорил я.
— Только одна? Тогда дела не так уж плохи, — пошутил Герман.
