Яков не был силен в искусстве блефовать, но перед тем, как сделать решающую ставку, хотел бы верить в то, что в день, когда они будут собирать бомбу, техник Алима найдет самые убедительные причины, чтобы оказаться в Медельине, за несколько сотен миль отсюда.
Глава 25
Мы с Гарри очень хотели бы знать, почему, если Суд по надзору за деятельностью внешней разведки является настолько секретной организацией, функционеры, что дергают за ее рычаги, желают пригласить нас в комнату для заседаний в здании суда и рассказать нам о ней. Ответ, скорее всего, заключается в том, что представителям различных государственных структур зачастую нравится поливать друг друга дерьмом. Таковы игры бюрократов.
Первое, о чем мы позаботились, вернувшись в офис, была его очистка от всевозможных электронных устройств. Когда оборудование обнаружения было включено, прибор засветился, как рождественская елка. По окончании работ занимавшиеся этим специалисты пригласили нас с Гарри наружу, где спросили, хотели ли бы мы, чтобы все эти жучки были удалены. Посовещавшись с минуту, мы решили не делать этого. Всегда лучше точно знать, где находится дьявол. Стоило удалить всю эту электронику, и ее хозяева тут же найдут другой способ наблюдения, еще более изощренный.
Этим утром Гарри, как мы договорились, принес из библиотеки том с нужной нам информацией и с грохотом уронил его на стол передо мной.
— Можешь убедиться, — заметил он. — Том пятидесятый государственных кодексов США, номер ссылки 1803. Здесь приводится Акт о контроле деятельности органов внешней разведки. Как здесь написано, он был принят в 1978 году, а несколько лет назад, после принятия Акта патриотов, в него были внесены поправки.
Гарри зачитывал мне информацию со скрепленных степлером страниц. Часть данных он почерпнул из Интернета.
— Самые последние данные об этом публиковались четыре года назад. Только в тот год было выписано более восемнадцати тысяч ордеров; при этом отвергнуто всего четыре заявления. Кто бы мог подумать, что у нас так много шпионов? — патетически воскликнул Гарри. — Или, по крайней мере, слишком много резиновых штампов, которые так и хочется пустить в ход.
Послушай-ка вот это: «В связи с тем что речь может пойти об очень деликатных вещах, Суд по надзору за деятельностью органов внешней разведки является секретным учреждением. Его слушания проводятся в закрытом режиме. Несмотря на то что ведется запись всех судебных процессов, эти записи также являются закрытыми для публики. В связи с секретностью процессов обычно к ознакомлению с материалами Суда по надзору за деятельностью органов внешней разведки допускаются только представители государственных органов правосудия». Как это тебе? — поинтересовался Гарри.
— Ну, не знаю. Звездный кабинет? — предположил я.
— Скорее, Большое федеральное жюри, — поправил Гарри, — это одно и то же.
— Итак, у них в руках фотографии, и мы не имеем к ним допуска. Они знают, что были убиты два человека, возможно, из-за этих самых фотографий, но их это не интересует. Наверное, потому, что это выходит за рамки их служебных обязанностей.
— По крайней мере, ты можешь быть удовлетворен уже тем, что знаешь об этом. Видел бы ты его лицо! Темплтон знает о происходящем еще меньше, чем мы.
— Ты имеешь в виду его отношения с федералами?
— Вот именно, — подтвердил Гарри, — когда ты произнес имя Никитин, Райтаг взорвался, как сверхновая. Он почти растекся около коротышки, но Темплтон ничего не заподозрил. Отсюда вопрос: если все это настолько секретно, то почему Райтаг и компания собираются сесть с нами в совещательной комнате у Квинна и рассказать нечто обо всем этом?
— Ну, причина очевидна, — сказал я, — после того как мы апеллировали к делу Брэди, у них просто нет другого выхода. Им либо придется поступить так, либо стать свидетелями того, как Темплтон объявит на суде, что фотографии были изъяты из дела по распоряжению федерального правительства. В любом случае деятельность Райтага окажется засвеченной. А так они, по крайней мере, могут поговорить с нами и попытаться выудить у нас информацию, например, о том, где были сделаны снимки.
— Действительно. Они могли бы послать агентов ФБР к нам в офис с вопросами, но понимают, что здесь дело дохлое. Неприкосновенная информация! — воскликнул Гарри. — Все, что Катя сообщила нам, охраняется законом о неприкосновенности информации, которой обмениваются клиент и адвокат. И они никак не могут ее заполучить.
— Верно. Они могут оставить нас с тобой перед закрытыми дверьми Большого федерального жюри, но знают, что и там получат тот же ответ.
— Это правда. Ни один федеральный судья ничего не сможет предпринять в рамках закона против двух адвокатов только за то, что они отказываются нарушить закон о неприкосновенности информации, полученной адвокатом от клиента.
— Именно поэтому Райтаг и начал говорить о том, что намерен предложить Кате защиту, — сказал я. — Он просто ведет разведку боем.
— Если они предоставят ей защиту при условии, что ничего из сказанного ею перед Большим жюри не будет использовано против нее ни на одном уголовном процессе, она не сможет воспользоваться статьей пять и хранить молчание, — продолжал Гарри.
— А если они возведут Китайскую стену вокруг обвинений в убийстве и не захотят поделиться информацией с Темплтоном, нельзя будет применить закон о защите. Итак, она снова оказывается на крючке, — сказал я.
— Конечно, если они намерены добиваться, чтобы Катя предстала перед Большим жюри, должны будут позволить ей переговорить с адвокатами, прежде чем сделают это, — сказал Гарри. — Мы не сможем вместе с ней присутствовать на процессе, но, несомненно, она сохранит за собой право на юридическую поддержку и в любой момент сможет посоветоваться со своими адвокатами.
— И это, конечно, их беспокоит, — продолжал я. — Единственным средством давления с их стороны может стать попытка обвинить ее в неуважении к суду или посадить, если она откажется давать показания. Но поскольку она и так уже в тюрьме, им придется смириться с тем, что мы собираемся рекомендовать ей сидеть тихо и ничего не говорить.
Если раньше они об этом не знали, то теперь им точно все известно.
— Да, а кроме того, — заметил Гарри, — таким образом она улучшит свои жилищные условия, переехав в пятизвездочный номер в федеральном исправительном учреждении.
Гарри снова посмотрел на меня, пожал плечами и перевел взгляд на потолок, будто бы намекая: способен ли ты думать о чем-то еще?
Я поднял вверх большой палец. Еще одно очко в плюс.
— Что меня еще беспокоит, это почему Темплтон настаивал на том, чтобы мы как можно скорее воспользовались ссылкой на дело Брэди. Почему бы нам не подождать? Он знает, что федералам придется выйти из тени и наложить на все свою лапу, как только мы это сделаем. Ты должен подумать над этим.
Если я не ошибаюсь, эта пикантная подробность заставит Райтага и его компанию срочно начать поиски веревки и дров с тем, чтобы сжечь на костре коротышку. Срочно сослаться на дело Брэди действительно было идеей Темплтона. Федералы получили снимки из дела, но вряд ли они сообщили ему, по какой причине это было сделано. Его, должно быть, сжигало любопытство, поэтому он и поспешил присоединиться к помешиванию варева в котелке, чтобы в дальнейшем попробовать его на вкус.
