— И что мне там искать?
— Фотоаппарат. Я не знаю ни как он выглядит, ни где может храниться в доме.
— Только фотоснимки или видео тоже?
— Только фото. Это должна быть автоматическая машинка, скорее всего, что-то очень компактное.
— Может, поговоришь с клиенткой и попытаешься получить более точное описание?
— Завтра мы увидимся с ней в камере здания суда. Уверен, что мог бы получить описание. Проблема в том, как это сделать, не привлекая к себе ушей целой толпы людей?
— Ты думаешь, они будут прослушивать комнату для свиданий с адвокатами в здании суда?
— Обязательно.
Герман издал долгий протяжный свист:
— И что же такого натворила эта леди? Помимо убийства, конечно?
— В том-то и состоит проблема, что мы не знаем. И я вовсе не уверен, что она что-то натворила.
— Попробуй общаться с ней записками.
— Не уверен, что она достаточно хорошо разбирается в письменном английском. А я не писал на испанском со школы.
— Попроси кого-нибудь заранее подготовить список вопросов на испанском языке, скажем, пусть он сделает это сегодня днем. Пусть она напишет ответы на испанском, а потом, получив их, ты попросишь сделать перевод.
— Неплохая мысль.
— И еще, пойми меня правильно: я не возражаю против поездки в Коста-Рику, но почему бы тебе не попросить ее позвонить кому-нибудь там, чтобы он поискал фотоаппарат?
— Я думал об этом. Если звонок будет сделан из тюрьмы, федералы сразу же узнают о существовании фотоаппарата. У ФБР, как правило, есть агенты при посольствах на местах. Если они опередят нас, то мы потеряем и фотоаппарат, и сами снимки. Во-вторых, если мы не ошиблись в наших предположениях, в фотоаппарате находятся снимки, которые могут сыграть в этом деле решающую роль. Пока неизвестно, можно ли доверять ее семье. Вдруг, если мы запросим фотоаппарат, снимки оттуда исчезнут. Мы считаем, что именно из-за этих снимков был убит Эмерсон Пайк. Поэтому осторожнее там, возможно, твоя поездка будет связана с риском.
— То есть ты хочешь сказать, что я получу дополнительную плату за риск?
— Будь осторожен. Может случиться так, что тебе придется отработать эти деньги. Дом в Сан-Хосе принадлежит матери подзащитной. Это она делала те снимки. Мы ничего о ней не знаем, помимо этого факта. Может быть, она тоже в игре. А может быть, просто посторонний наблюдатель. Вероятно, ее не окажется на месте. Мы не знаем. По словам Кати, больше в доме не может быть никого, они жили вдвоем с матерью, хотя, по ее словам, у нее есть друзья, которые были вхожи в их дом. По крайней мере, она говорила, что для них там можно оставить сообщение. Гарри позвонил одной из Катиных подруг и попросил ее оставить у дома записку для матери девушки на случай, если она там появится. Мать просили позвонить в офис адвокатам. Но с тех пор мы не получили ни слова. Исходя из этого мы предположили, что матери до сих пор нет дома. Я хочу сказать только то, что не могу ни за что ручаться, так что тебе следует оставаться начеку.
— Понял.
— И еще одна вещь: когда ты там будешь, оглядись хорошенько. Мы ищем следы человека по фамилии Никитин. Это дед нашей клиентки.
— Ты знаешь его имя?
— Нет. Я напишу этот вопрос в общем списке по-испански. С учетом того, что мы сейчас знаем, этот список будет очень длинным.
Глава 27
Ким Говард вошла в комнату в сопровождении главы управления ФБР по вопросам национальной безопасности Зеба Торпа. Они встретились в конференц-зале филиала ФБР в Сан-Диего, неподалеку от аэродрома и базы морской пехоты США в Мирамаре.
— Как прошел полет? — Джим Райтаг уже сидел за столом и просматривал расшифрованные донесения агентов.
— И не спрашивайте. — Торп бросил портфель на стол и стал снимать пальто.
— Кто-нибудь уже поставил в известность Белый дом? — спросил Райтаг.
— Мне сказали, что советник по национальной безопасности включил этот вопрос в повестку брифинга у президента вчера утром, — ответил Торп. — Президент потребовал докладывать ему каждое утро.
— Я только что начал просматривать обзоры шифрованных сообщений, переговоров, как офисных, так и по телефону, — сказал Райтаг. — Аналитики говорят, что их немного. К сожалению, мы запоздали со стартом. Все было бы по-другому, если бы мы получили разрешение работать и вести наблюдение на местах на несколько дней раньше.
— Мы делали, что могли, — парировал Торп. — Нам нужно было выбрать судью.
Торп был прав. Министерством юстиции выделялось одиннадцать судей, которые должны были работать в интересах Суда по надзору за деятельностью органов внешней разведки. Работая в тесном сотрудничестве, ФБР и министерство юстиции хорошо представляли себе, какой из судей без лишних проблем предоставит им необходимые полномочия и от какого можно было ожидать непредвиденных препятствий.
Райтагу и Торпу пришлось ждать почти две недели, пока выбор не был сделан в пользу нужного судьи. Затем в выходные второй недели, после того как большинство сотрудников специального суда разошлись по домам, они подготовили необходимые заявки и обратились к нужному судье.
Было сложной задачей убедить федерального судью дать разрешение фиксировать с помощью аппаратуры разговоры между адвокатами, а также между адвокатами и клиенткой, которая уже находилась за решеткой окружной тюрьмы.
Необходимость этого обосновывали тем, что Катя Солаз-Никитин могла быть иностранным агентом, работающим в интересах неизвестной державы. Она прибыла в США в компании отставного оперативника ЦРУ США Эмерсона Пайка. Потом, как считалось, она убила Пайка в его собственном доме в округе Сан-Диего. После этого в ход пошли старые документы советских времен, где имя Никитин упоминалось в связи с пропавшим ядерным боеприпасом. При этом использовались фотографии, сделанные матерью Кати, а также информация об исчезновении и возможном убийстве аналитика фотолаборатории в штате Виргиния. По фото удалось установить, что Никитин жив. Было также установлено его родство с Катей, которой он приходился дедом. Наконец, вся информация была суммирована. Аналитики пришли к выводу, что Эмерсон Пайк случайно узнал об организации, в которую входил Яков Никитин, и о ядерном устройстве, которое было в его распоряжении. Возможно, Никитин пытался доставить ядерное устройство в неизвестный пункт назначения на территории США, где планировал организовать террористический акт.
Судье сказали, что, по мнению представителей правительства США, Катя Солаз убила Эмерсона Пайка, чтобы заставить его замолчать. Она же изъяла у него фотографии для того, чтобы они не попали в руки сотрудников американских спецслужб. Тем самым она действовала как сообщница Никитина в выполнении его замысла по доставке ядерного боеприпаса на территорию США с целью организации террористического акта.
