Катя замерла на минуту на лестнице, а затем развернулась, снова направилась наверх и вошла в одну из гостевых комнат рядом с холлом. В темноте она извлекла из-под матраса дорожную сумочку, в которой хранились ее паспорт и виза. Она нащупала свои туфли на каблуках и сбросила их в сумку, а затем переоделась в свободные брюки на бедрах и блузку, обула кроссовки и надела куртку. Ей было невыносимо жаль бросать всю одежду и некоторые другие вещи, купленные для нее Эмерсоном, но теперь было не время думать об этом. Как бы то ни было, небольшая дорожная сумка была заполнена.
Когда она закончила, вода в душе, где находился Эмерсон, лилась в полную силу уже примерно пять минут. Девушка беззвучно прокралась в хозяйскую спальню. Она успела все тщательно продумать. Это был только первый этап ее плана. Сегодня днем ему пришлось ехать в банк за наличными. Она видела, как он пересчитывал банкноты, прежде чем положить их в карман брюк. Он оставил брюки на стуле. Катя достала из заднего кармана бумажник и быстро пересчитала деньги. Всего там оказалось двести шестьдесят долларов двадцатками и несколько более мелких купюр. Девушка облегченно вздохнула. В результате поиска в Интернете она уже знала, что этого хватит, по крайней мере, на первую часть ее путешествия. Она забрала все деньги и бросила пустой бумажник на кровать.
Катя сняла с пояса сотовый телефон Эмерсона, а затем с перекинутой через плечо сумкой направилась обратно в сторону холла. На этот раз она почти бежала. Катя нырнула в студию и направилась прямо к столу, сгребла в сумку все монеты, которые смогла обнаружить на столе. Захватила и те, что хранились в пластиковых конвертах, и тоже отправила в сумку.
Затем девушка схватила лист бумаги — именной бланк Эмерсона. Ее глаза скользнули по столу в поисках ручки, но ничего похожего там не оказалось. Это было очень типично для Эмерсона: на его столе было множество ненужных безделушек, но не нашлось ничего, чем можно было бы написать письмо. Девушка покопалась в своей сумке, вынула оттуда ручку и набросала короткую записку на испанском языке. Она знала: он поймет, что там написано. Но вряд ли содержание этой записки придется ему по душе:
«Я возвращаюсь домой в Коста-Рику. Мне пришлось взять несколько монет, но только для того, чтобы оплатить перелет. Пожалуйста, не пытайся следовать за мной. Я больше не хочу тебя видеть. Если ты появишься рядом, я обращусь в полицию».
Она подписала письмо заглавной буквой «К», бросила на записку ручку, а затем положила поверх записки для дополнительного веса византийский кинжал.
* * *
Ликида посмотрел в окно над раковиной на кухне, а затем проверил то, что ему пришлось увидеть. У него не было выбора. Ему придется двигаться очень быстро. Тот путь, по которому ему придется пройти, может сразу же привлечь внимание, если кто-то случайно окажется снаружи. Он обошел кухонную дверь и включил на кухне свет. Затем он быстро направился к раковине, тщательно смыл с ножа кровь, убедившись, что ее там совсем не осталось. Потом он смыл кровь с правой дайверской перчатки из неопрена, не снимая ее с руки, и с костюма в районе предплечья. Как только все это было сделано, он отступил от окна и вернулся в холл. Небольшим кухонным полотенцем он вытер перчатки, намокшую часть костюма, а потом и нож.
Миновав холл, он отправился вверх по лестнице, чтобы завершить свое дело.
Застегнув сумку, Катя выбежала из студии и направилась обратно по длинному коридору в сторону хозяйской спальни, в заднюю часть дома. Миновав дверь в спальню, она внезапно услышала, как Эмерсон выключил воду в душе. В любую секунду он мог выйти оттуда.
Девушка бросилась в конец коридора, к двери, которая вела к задней лестнице в гараж, расположенный внизу. Теперь ей нужно было еще только одно. Она придержала за собой дверь, чтобы та не издала стука, когда будет закрываться, а просто мягко защелкнулась. Затем настолько быстро и бесшумно, насколько позволяли резиновые подошвы ее теннисных туфель, бросилась вниз по ступеням.
Эмерсону еще нужно было одеться и причесаться, но все равно в любой момент он мог вернуться в спальню. Катя прекрасно успела изучить его распорядок. У нее, возможно, было еще от силы две минуты, а может, и нет. Предварительно она мысленно отрепетировала каждое свое движение. Она все тщательно обдумала. Это был ее последний шанс.
Глава 5
Ликида был примерно на пол пути наверх по лестнице, когда мерный шум льющейся воды где-то в задней части дома вдруг стих. Во внезапно установившейся тишине он застыл на месте, как замороженный. Ему показалось, что в этот момент он услышал что-то еще.
Это был отдаленный приглушенный звук, слабый и практически неощутимый. Он напоминал легкие шаги по толстому ковровому покрытию где-то в другом конце коридора наверху.
Одно движение — и очищенный от крови нож шеф-повара снова блестел в руке Ликиды. Он бросился вверх по лестнице, готовый в любой момент прыжком преодолеть расстояние до любого, кто окажется перед ним наверху. Там он замер на несколько секунд и прислушался. Послышался слабый скрип, а затем щелчок. Возможно, это был выключатель, который включили или выключили где-то в другом конце холла. А может быть, причиной было лишь то, что дом потихоньку проседал. Несколько секунд он вслушивался, а его взгляд устремился вверх, подобно лазеру. Больше не было ничего, ни единого звука. Просто тишина, установившаяся после постоянного плеска воды, сыграла с ним шутку.
Ликида добрался до верха лестницы и бросил быстрый взгляд вокруг. Ему был виден проход до конца зала. Длинный коридор был пуст. Убийца бесшумно направился туда, где, как он узнал из плана здания, находилась студия старика. Это был центр нервной системы дома, место, где хозяин вел свои дела. Он понял это по голосам, которые уже раздавались раньше из этого помещения. В студии все еще горел свет. Если только хозяева не оставили здесь свет на всю ночь, чего, впрочем, никогда не случалось прежде.
Он приблизился к двери в студию, той, что располагалась ближе к лестнице. На расстоянии примерно десяти футов безмолвно застыл перед входом, но внимательно обшарил помещение взглядом. За столом в дальнем конце комнаты не было ни души — ни старика, ни девушки. Если ангел смерти все еще на его стороне, эти двое сейчас должны были находиться в разных комнатах, чтобы он смог покончить с ними по отдельности, не создавая лишнего шума. Он вплотную приблизился к двери в студию и бросил быстрый взгляд внутрь. Комната была пуста, по крайней мере, так казалось с той позиции, которую он занимал. Правда, некоторые участки помещения были ему не видны.
Ликида внимательно осмотрел подиум, вернее, ту его часть, которая была видна из-за открытой двери. И снова не обнаружил никого. Он отважился шагнуть в холле к другой двери в студию, той, что располагалась около спальных помещений, находившихся дальше по коридору. Отсюда ему была видна остальная часть студии и подиума на ее втором этаже.
Катя прежде часто пользовалась ванной, расположенной рядом с гостевыми комнатами. Поэтому Эмерсон не удивился, когда, выйдя из душа, обнаружил, что в хозяйской ванной комнате никого, кроме него, не было. Он насухо вытерся полотенцем, оделся, а затем встал перед зеркалом над туалетным столиком, чтобы причесать все еще влажные волосы. Просто невероятно, насколько он устал этим вечером: гости к ужину, напряжение от общения с Катей, обильная еда на ночь. Он не привык ни к чему подобному, поэтому все это сыграло свою роль.
