Айк молчал.
— Но ты же был с ними, — начал он наконец, — сам так говорил. И ты делал все эти снимки.
— Это было за день до того, как я смылся. — Фрэнк помедлил, и Айк понял, что он принимает какое-то решение. Потом он отвернулся, посмотрел в глубь магазина, а когда снова взглянул на Айка, выражение его лица изменилось.
— Я был из них самый младший, — заговорил Фрэнк, — младше Хаунда и Престона, на год младше Джанет. Майло я всегда не переваривал. С ним у нас все пошло наперекосяк. Секс все с какими-то вывертами. Наркота завелась. Ну, я и посчитал, что пора линять, пока не поздно, и притворился, что мне позвонили из дому. Престон знал, что это туфта, но он даже подыграл мне — сказал, что был со мной на берегу, когда мне позвонили. Я хотел, чтобы Джанет поехала со мной, но она отказалась. Когда они вернулись, ее с ними не было. — Он помолчал. — Ты не знаешь, какая она была! Она была особенная. Я тогда так и не понял, что случилось. Хаунд, конечно, что-то говорил, но я не сомневался, что Престон думает по-своему. После той поездки он почти сразу же поступил в морскую пехоту.
Айк его уже почти не слушал. Сознание пронзила внезапная догадка. Он вдруг понял, почему такое странное лицо было у Престона, когда Айк передал ему слова парня в белом «Камаро», почему байкер сразу посчитал эту историю ложью и пошел к Фрэнку Бейкеру. Две истории были не просто похожи — они были абсолютно одинаковы.
— Так это была твоя история, — сказал Айк.
Сначала Фрэнк, казалось, его не понял, но потом улыбнулся. Губа у него совсем распухла, и улыбка получилась кривая.
— Теперь понятно, зачем Престон тогда пришел к тебе. Он захотел выяснить, почему тот парень приехал ко мне в пустыню и рассказал твою историю.
Фрэнк снова потрогал губу.
— Вот ведь как все повернулось! Но это, в общем-то, не моя история. Так только кажется, когда рассказываешь.
— А что же тот парень?
Фрэнк пожал плечами.
— Он запал на твою сестрицу. Когда она уехала с Хаундом и не вернулась, он очень переживал. Борзой сказал, что она просто взяла да уехала, вопрос закрыт. Он на это не купился и в конце концов двинулся на том, что надо найти брата Эллен. Это я сказал ему, что они уехали в Мексику. И еще я сказал, что его задумка — идиотизм, но если уж ему так приспичило, пусть не спешит возвращаться.
— Ты так сказал?
Фрэнк развел руками.
— А что ты хотел? Ведь этот придурок — мой брат.
— Он сказал, что ты — один из тех, с кем она уехала.
— Я же говорю, он придурок. Влюбленный притом. Понимаешь, он думал, что я надуваю его, как все прочие.
— Но почему он назвал тебя, а не Майло?
— Неужели до сих пор не допер? Он не знал ни про Майло, ни про ранчо, ни про все остальное. Что ж, не знает, и ладно. Хочет искать брата Эллен — пусть ищет. Кому есть до этого дело! Хаунду уж точно не было.
Итак, подумал Айк, они снова вернулись к тому, что же сказал Престону Фрэнк. Когда он спросил про сестру, у него похолодело в животе. Фрэнк выдержал его взгляд.
— Ты же был там, — сказал он.
— Просто ответь, что ты ему сказал.
— Я сказал, что на ранчо есть могилы.
— Могилы, — чуть слышно повторил Айк.
— Это все слухи, — проговорил Фрэнк, в его голосе впервые зазвучало раздражение. — Не знаешь, чему и верить. В действительности я не знаю, что там творилось, да и никогда не хотел узнать. Так, слышал кое-что.
— Что же?
— Ну, что Майло — последователь какого-то дикого культа. Он собирает у себя богатеньких козлов, которые готовы вкладывать деньги в его землю. У самого Майло их осталось немного. Отцовские-то он профукал.
— А фильмы?
— Которые делал Хаунд? Он продавал их латинам, это был его бизнес, но при этом Хаунд, похоже, все время искал подходящих девушек для Майло.
— Но Майло тоже снимал свой ритуал на пленку. Я сам видел.
— Говорю же, старик, я почти ничего не знаю. Да и знать не хочу. Может, этими пленками забавлялись его приятели в промежутках между наездами на ранчо. А может, он нашел какого-нибудь чокнутого покупателя. Кто знает? Теперь это уже не важно.
Айк помолчал.
— Значит, это ты и сказал Престону.
— Да, — подтвердил Фрэнк и продолжал, словно бы защищаясь, — я так и сказал старому кретину. Выложил все как есть, и вовсе не потому, что я так уж испугался, и даже не потому, что мне хотелось узнать про Джанет. Просто хотел, чтобы он это знал.
Фрэнк покачал головой, помолчал, а когда заговорил снова, в его голосе появилась не свойственная ему настойчивость.
— Я был здесь с самого начала. — Он указал на бетонный пол. — Эти двое… В них что-то было, парень. Не только деньги. В них был особый шик. Как ни крути, его им было не занимать. И Майло Тракс был им нахрен не нужен. А они все просрали, и лучше всех это понимал Престон. Черт, он так до конца и не смирился с тем, что произошло с Джанет. Я хотел раскрыть ему глаза и вовсе не собирался его подставлять. Сказал ему это потому, что он имел право знать. Я тогда даже не понял, поверил он мне или нет. — Фрэнк помолчал. — Но это было еще до того, как я услышал его рассказ о поездке в Мексику.
Айк ждал. Он даже подумал, не придется ли ему снова задавать вопросы, но Фрэнк уже разошелся. Ему надо было выговориться.
— Он сказал, что Майло прикончил одну шлюху, которую подобрал на пляже. Мексиканская проститутка. Все были под кайфом, и Майло ни с того ни с сего вытащил нож и прирезал ее. Никто даже ничего не понял. Джанет это видела. В ту самую ночь она и приняла слишком большую дозу. Что, не рассказывал он тебе об этом? Так скажи мне одну вещь. Что, как ты думаешь, вы с ним тогда делали на ранчо?
Айк вдруг почувствовал, что совсем вымотался. Ему чудилось, что голова пухнет и раздувается.
— Ловили волны. — Слова глухим эхом отдавались в пустом магазине.
— Волны? Ты хочешь сказать, вы и в самом деле там серфачили? И Престон тоже?
— Был самый конец сезона. О могилах он ни разу не упоминал. Сказал только, что хочет показать мне хороший серфинг. И еще уговаривал уехать из города.
Фрэнк покачал головой и снова потрогал губу.
— Ну надо же, а? Поперся тряхнуть стариной и поймать волну, так, что ли? — и прежде чем Айк успел ответить, продолжал: — Ни фига себе! А ты знаешь, что слоган-то — тот, который на досках, — придумал не Хаунд и не Престон, а Джанет. И самое интересное, что имела она в виду зелье, наркоту — никаких других волн она не искала и не пыталась. Грибки, клевая травка, кокаин. Главное, чтобы крышу сносило. А у Майло были налажены связи. К нему текла эдакая широконькая речка, и они тоже оказались в это втянуты. Вообще-то, сначала Хаунд с Престоном работали самостоятельно и без размаха — так, маленький побочный бизнес. Просто перевозили травку через границу в собственных машинах. Майло поставил дело на широкую ногу. Тогда-то Джанет и придумала писать на досках слоган «Оседлай волну». Для Хаунда с Престоном это была как бы шутка. Доски с такой эмблемой продавались всего около года. Потом Джанет умерла, Престон уехал, и даже Хаунд посчитал, что шутить уже хватит. — Он помолчал, потом продолжил, но уже потише: — Не заблуждайся насчет Хаунда, парень. Он, конечно, был дерьмо дерьмом, но и он понимал, как много они потеряли. Что он говорил — это не важно. Важно, что они с Престоном оба это понимали и оба свихнулись — только каждый по-своему.
