Я знал об этом номере. Я надеялся, что он пустит нас именно туда.
– Отлично, – сказал я.
Он был рад показать, на что он готов ради меня. Он крикнул Джо.
– Большая шишка, – говорил я Веде. – Обрати внимание, как он курит.
Веда промолчала. Она вернулась к своему статуеобразному положению. В глазах снова появилась настороженность, и сидела она снова не шевелясь.
Вошел Джо.
– Вышвырни тех двух уродов сверху, Джо, – распорядился Кейси, – и пусть кто-нибудь приберется там. Не копайся. Флойд въезжает.
Лицо Джо выразило удивление, но все комментарии он оставил при себе.
– Конечно, босс, – сказал он и вышел.
– Могу я еще что-нибудь сделать? – поинтересовался Кейси. – Если да, только скажи.
Я вытащил Гормэнов бриллиант и бросил его на столик.
– Я был бы рад выручить за него немного денег, Мик.
Он поднял бриллиант и, нахмурившись, долго рассматривал его на свет.
– Милый камешек.
– Да, но жжется.
Он быстро взглянул на меня, еще больше нахмурившись.
– Без копов, Мик. Я снял его с того парня, из-за которого все неприятности. Уж он-то к копам не пойдет.
Брови Кейси мигом расправились.
– О'кей. Сколько ты хочешь?
– Он стоит четыре-пять тысяч. Три меня вполне устроят.
– Наличные?
– Да.
Он подошел к открытому сейфу, вытащил оттуда охапку банкнотов и бросил добрую ее часть на стол.
– Здесь тысяча. Пока сойдет, да? Остальное возьмешь, когда захочешь.
Я рассовал деньги по карманам.
– Ты настоящий друг, Мик.
– Конечно, я друг. – Он еще раз взглянул на Веду. – Однажды он спас мне жизнь. Он отличный парень. Говорю тебе. Не позволяй никому сказать тебе обратное.
– Я не позволю, – ответила Веда.
Кейси снова наполнил бокалы.
– Насчет тех двух парней, – сказал он. – Уверен, что не хочешь, чтобы я расправился с ними?
Я покивал:
– Еще нет. Хотя никогда не скажешь наверное. Один из них крут.
– Я обожаю крутых, – просто ответил Кейси; он действительно говорил то, что думал.
Джо просунул голову в дверь.
– Все чисто. Я занес ваши вещи, мисс, – осклабился он на Веду.
Она поблагодарила его. Несмотря на ее непроницаемую маску, я видел, что ее немного смущает такое внимание.
– Тогда идем, – подытожил Кейси. – Поднимаемся.
Я положил ему руки на плечи и усадил на место.
– Увидимся завтра, Мик. Тогда мы и поговорим. Сейчас у меня дела с моей брюнеткой.
Джо кашлянул в ладошку. Кейси выглядел испуганно.
– Кажется, я сплю сегодня, – виновато проговорил он. – Что ж, идите.
– Ну да, – сказал я и взял Веду за руку. – Пойдем, – сказал я ей.
Перед дверью я оглянулся.
Кейси с раскрытым ртом смотрел нам вслед. Джо послал в потолок воздушный поцелуй.
– И спасибо, Мик, – сказал я, открывая дверь и пропуская Веду вперед.
Народ в баре снова заткнулся. Они фотографировали Веду своими глазами, пока она не скрылась в противоположной двери. Кто-то попробовал присвистнуть. Я мрачно нахмурился в его сторону. Свист затих.
Я провел ее к лифту в фойе, и мы вдвоем поднялись наверх.
Негр с широкой дружелюбной улыбкой распахнул перед нами двери отдельного номера. Сказав, что все готово, и показав мне, где искать виски, он удалился.
Номер был безвкусным маленьким любовным гнездышком, и одно время Кейси даже собирался использовать его для себя. Но хотя его всегда посещало множество идей относительно женщин, ему в голову не приходило, что хоть одна из них может быть интересна ему более чем на пару часов. Он всегда был слишком занят изобретением новых способов добычи денег, чтобы всерьез задумываться о них, и, приобретя местный отель, забрал в нем себе лучший номер, в котором и жил в окружении вечно пьяных, потеющих игроков, неизменно покрывавших его материальные потребности. Этот же люкс на крыше, по его собственному разумению, был никчемной обузой, зато широко использовался его друзьями и редко когда пустовал.
Номер состоял из большой гостиной, спальни, душа, кухни и зимнего сада. Декорировался и обставлялся он одной из лос-анджелесских барахолочных фирм, и выглядел он, соответственно, так, словно его обставляла одна из лос-анджелесских барахолочных фирм.
Засунув руки в карманы и склонив голову набок, Веда осматривала гостиную.
– Нравится? – спросил я.
Она медленно повернулась на пятках ко мне лицом.
– Что ты сделал с пудреницей? – спросила она.
– Присаживайся.
Я прошел в коктейльную.
– Перед тем как заводить речь о пудренице, мы поговорим о тебе. Как ты замешана во всем этом?
Она села, положив ногу на ногу, и нахмурилась.
– Я хочу знать, что с пудреницей, – повторила она. – Что ты сделал с ней?
– Обо всем по порядку.
Я намешал пару коктейлей и подошел к ней.
– Кто ты? Начнем уж сначала. Как ты в это влезла?
Она взяла бокал, задумавшись на мгновение, и сказала:
– Я не справлюсь одна. Мне нужны деньги.
Я сел напротив, отхлебнул половину своего коктейля, поставил бокал на пол у своих ног и потянулся за сигаретой; коробка стояла рядом на столике. Закурив, я передал ей спички.
– Как ты попала к Гормэну?
– Он – мой агент.
Я изучающе смотрел на нее.
– Он говорил мне, что ты занимаешься стриптизом. Это правда?
– Да.
– Слушай, не заставляй меня вытягивать из тебя каждое слово, если хочешь сберечь свои зубы. Давай все сначала. Я хочу знать о тебе столько же, сколько ты сама знаешь.
Она отпила из бокала и задумчиво смотрела на меня. У нее была особая манера смотреть на вас из-под ресниц. Вы не видите ее глаз, но чувствуете их на себе.
– Почему я должна что-то рассказывать тебе?
– Почему нет?
Веда перевела свой внимательный взгляд с меня на противоположную стену. В ее глазах появилось совершенно особенное, отсутствующее выражение: она начала рассказывать.
Ее старик был фермером, начала она. Он владел небольшой фермой вблизи Уокомиса, в Оклахоме. Она жила там с матерью, четырьмя братьями и пятью сестрами. Ферма разваливалась; ее отец делал все, что мог, чтобы сводить концы с концами, но это не шло ему на пользу. Матери это тоже не шло на пользу, она была совершенно измучена нищетой и подобным образом жизни. Дети, одичавшие и полуголодные, были предоставлены сами себе. Когда Веде было шестнадцать, они обнаружили отца в колодце. Он делал что-то рядом с ним на стремянке и упал в него, лицом вниз. Там было всего несколько дюймов воды, но у него не нашлось сил приподняться, и он захлебнулся.
