Джо снова прихрюкнул. Ужас мелькнул в его глазах, но он был хорошо выучен.
– Ясно, – сказал он.
– И смотри за ней, приятель, – добавил я. – Это корзина со змеями. Чуть что, сразу выбрасывает свои когти.
– Если она выбросит их на меня, я верну их на место, – сказал он с легкой, но леденящей ухмылкой.
– Я поговорю с ней и тогда уйду, – сказал я Кейси. – Машина будет готова?
– Конечно; снаружи через пять минут.
Веда, в небесно-голубой пижаме и красных тапках, созерцала из зимнего сада деревянные крыши Санта-Медины. Когда я вошел, она развернулась на пятках, и снова ее грудь смотрела на меня.
– Кофе в пути, – сказал я. – Мне нужно сходить в одно место. Ты останешься здесь, пока я не вернусь.
– Возможно. – Через плечо она уставилась на далекий Оушен-Райз. – Я подумаю об этом.
– Ты останешься здесь, если, конечно, не надумаешь спрыгнуть с крыши.
Она резко обернулась:
– И что это значит?
В дверях появился дружелюбный негр, неся на подносе горячий завтрак и кофе. Он немного замешкался, видя, что пришел не вовремя, обмолвился насчет приятного утра и упорхнул.
Я налил кофе, добавил сливки и сахар и подал ей.
– Я не хочу, чтобы ты светилась здесь на каждом углу, – пояснил я. – Не принимай это близко к сердцу. На всякий случай я запру дверь – вдруг тебе снова приспичит прогуляться во сне.
– Ты не сделаешь ничего подобного! – Она сверкнула глазами. – Слишком многое решаешь в одиночку.
– Да, и тебе ничего не поделать с этим. Если ты спустишься отсюда и набредешь на Паркера, как ты думаешь, что он сделает с тобой? Подумай сама. Ты останешься здесь, пока я не выясню, что там готовится.
Она заходила по комнате, потом резко остановилась и крикнула:
– Где пудреница?
– Мы поговорим об этом как-нибудь в другой раз, – сказал я, допивая отвергнутый кофе. – Сейчас у меня голова другим забита.
Она задумчиво изучала меня.
– Если ты не скажешь этого сейчас, заполнишь собой еще одну яму в земле, – заявила она. – Не пора тебе проявить некоторую благодарность?
– В другой раз. – Я надел шляпу. – Мы скоро увидимся. Расслабься. Джо присмотрит за тобой. Не советую с ним шутить. У него каменное сердце.
Она толкнула меня на дверь, выхватила ключ и попробовала вывернуться из моих объятий.
– Расслабься, – повторил я, поднял ее и понес к кровати. По дороге ей вздумалось молотить кулаками по моему головному убору.
– Пусти меня! – бушевала она. – Как я ненавижу тебя, осел!
Я бросил ее на кровать и придержал коленом, пока мне не удалось высвободить ключ из ее стиснутых пальцев.
– Никак нельзя без драки? – спросил я, хмуря брови. – Ложись на место и представь себе, что ты – леди.
И я бросился к двери. Часы с вазой полетели мне вдогонку. Я выскочил наружу и повернул ключ точно в тот момент, как она принялась колошматить по ее деревянным панелям. Имена, которыми она нарекала меня, заставили бы краснеть любого таксиста.
Джо как раз появился в конце коридора и остановился послушать.
– Когти выпускает, а? – сказал он. – Я на посту. Если она и меня будет так звать, получит в челюсть.
– Неплохая идея, – ответил я и передал ему ключ. – Неси ей все, что захочет, кроме оружия и яда. О'кей?
Он положил ключ в карман жилета и вздохнул:
– Хотелось бы. Надеюсь на скорую встречу.
Я спустился в офис. Длинный, бледный, хилый парень с байроновским профилем и цветком в петлице стоял, прислонившись к стене, с руками в карманах. Он наблюдал за тем, как Кейси просматривает свою почту.
– Это Лу Фаррел, Флойд, – сказал Кейси. – Он возьмет на себя все неприятности, в которые ты можешь попасть по дороге. Возьми его с собой. Он мог бы вести машину.
Лу заморгал на меня своими глазами Бемби. Я пытался не выказать своей злобы.
– Покорно благодарю, – вспыльчиво заговорил я, – но я сам справлюсь со своими неприятностями. Все, что я хочу, – это машину.
– Лучше бы взял его, – советовал Кейси. – Он не плох с прутом.
«Скорее с пилочкой для ногтей», – подумал я, но не сказал этого. Не хотелось обидеть лучшие чувства Кейси, да и этот Лу еще разревется.
– Это хорошо, но я лучше поеду один. Без обид, – добавил я Лу.
– Ну что вы, дорогой, – сказал он и понюхал свой цветок.
Кейси хмыкнул:
– Не давай ему одурачить тебя. Его вид обманчив.
– Может быть, – мрачно согласился я и вышел.
На выходе стоял большой черный с хромом «кадиллак». Охранявший его швейцар с ухмылкой встретил отразившееся на моем лице впечатление, произведенное на меня этой машиной.
– Босс сказал, что вы можете воспользоваться ею, – сказал он и распахнул дверь.
Эта красавица донесла меня до дома чуть более чем за полчаса. Я снимал скромные апартаменты в трехэтажном здании в наименее престижном квартале Сан-Луис-Бич. Они вполне отвечали моим понятиям об удобстве: немного потрепанные, зато чистые, да и миссис Бакстер, приглядывавшая за мной, была не противнее остальных теток, сдававших квартиры на этой улице.
Напротив дома с другой стороны улицы стояла закрытая машина. Я припарковался перед парадным, оглядел чужую машину и сам себе улыбнулся. Парень, читавший за рулем спортивные новости, спокойно мог написать себе на лбу «коп» – он ничего бы не потерял.
Я не спеша вышел, дав ему рассмотреть себя, и поднялся в комнаты.
Отперев дверь, я вошел домой. Следов обыска они, конечно, старались не оставлять, однако несложно было заметить, что здесь по всему прогулялись тонкой расческой, устроив в ящиках маленькие землетрясения.
Убедившись, что последняя моя бутылка виски уцелела в первозданном виде, я начал собирать вещи. Думаю, управился я за полчасика. В то время как я безуспешно пытался закрыть последнюю сумку, на лестнице раздалась тяжелая поступь; за ней последовал властный стук в дверь.
– Войдите, – отозвался я и продолжил увязывать свою сумку.
Лейтенант полиции Редферн и сыщик в штатском по имени Саммерс гордо ввалились внутрь, закрыли за собой дверь и глядели на меня, словно они были тиграми, а я – их обедом.
Редферн был приятного вида парнем, насколько, конечно, копы могут иметь приятный вид. Он был среднего возраста, среднего роста, вполне квадратен в плечах и чисто выбрит. Глаза его смахивали на два штопора, если смотреть на них с острия. Из-под серой свисавшей шляпы по бокам виднелись две пышные копны белоснежных волос. Коричневый идеально сшитый костюм сидел на нем как литой, а ботинки казались отлакированными. Он был хорошим старым копом, разбирающимся во всех случаях жизни, немного уставшим от навязанной ему роли, но исправно игравшим ее, потому что так хотела политическая группа, захватившая город. Он ненавидел меня больше, чем чирей в ухе.
