Его раздумья затянулись.
– Хорошо, – вдруг объявил он. – Я ничего не знал ни об охранниках, ни о собаке. Я дам вам еще пятьсот, но это все, на что вы можете здесь рассчитывать.
Паркер всплеснул руками и выпустил восклицательное междометие.
– Не заводи себя, Доминик, – сказал ему Гормэн и нахмурился. – Если ты знал об охране, ты должен был сказать мне.
– Он же шантажирует нас! – бушевал Паркер. – Ты с ума сошел – платить ему! К чему это может привести?
– Доверь это мне, – ответил Гормэн. Он был невозмутим, как японец на чайной церемонии.
Паркер испепелил меня взглядом и вышел.
– Я должен получить часть денег, – добавил я. – Все равно я никуда не денусь с ними, если встречусь с этой собачкой.
Мы поторговались. Сбив планку немедленной компенсации до половины, Гормэн передал мне двести пятьдесят.
Позаимствовав у него также конверт и лист бумаги, я приготовил очередной сюрприз для моего банковского менеджера. Почтовый ящик обнаружился прямо за воротами. Наблюдаемый Гормэном из окна, я вышел на улицу и отправил конверт по назначению.
Что ж, я делал успехи. Я получил уже четыреста пятьдесят буквально ни за что, и никому из этих двоих до них уже не добраться.
Мне снова не понравилось, с какой легкостью Гормэн расставался с деньгами. Я, например, не представлял себе, каким образом мне бы удалось выдавить их из Паркера. Но Гормэн заметно хитрее своего товарища. Ни одна жилка не дрогнула на его лице, когда он отдавал деньги. Но ему не провести меня. Я подумал, что, когда я принесу пудреницу, вытащить из него недостающую разницу будет заметно сложнее. Пока что все было в порядке, но, когда я перебрал все свои ощущения, я вдруг почувствовал, что Гормэн затевает что-то помимо меня. Это была только догадка, но я все больше утверждался в ней. Я припомнил слова Макса о том, что Паркер носит пушку. Теперь они хотели, чтобы я сделал за них работу, для которой Гормэн слишком толст, а у Паркера кишка тонка. Однако после этого я буду им уже не нужен. Наоборот, я буду представлять для них опасность. Вот на что следует обратить внимание. И я пообещал себе присмотреть за этим.
Позднее Макс вышел сказать мне, что ленч готов. Я сидел на террасе, созерцая простиравшуюся передо мной лужайку, и, когда попытался заговорить с ним, он лишь предупредительно нахмурился.
Невзначай обернувшись, я заметил дружище Паркера, стоявшего за французским окном и наблюдавшего за нами. Он вышел к нам, несколько напрягшись, но держа себя под контролем.
– Я подготовил все, что тебе понадобится сегодня вечером, – сказал он, когда Макс удалился. – Я провожу тебя до стены и буду ждать в машине.
– Идем вместе, ты сможешь отвлечь собаку.
Он проигнорировал мое предложение, и мы прошли в гостиную. В ленче не нашлось ничего такого, с чего можно было взбеситься. Пока мы расправлялись с едой, Паркер перечислял, что мне нужно взять с собой:
– Тебе нужна веревка, чтобы перелезть через стену. У меня есть одна, с крюком на конце. Есть ножницы для проволоки. Еще нужен фонарь. Что еще?
– Так как насчет собаки?
– Хорошая трость позаботится о ней, – вставил Гормэн. – Я пошлю Макса достать такую.
– И код сейфа?
– Я напишу его, – сказал Паркер. – Ты найдешь провод, идущий по краю дверцы. Прежде чем прикасаться к сейфу, обрежь его. Это отключит сигнализацию. Не дотрагивайся до окон.
– Звучит простовато, а?
– Для человека с вашим опытом это действительно просто, – ответил Гормэн. – Но не расслабляйтесь, мистер Джексон. Мне не нужны неприятности.
– Мне они тоже не нужны, – согласился я.
После ленча я сказал им, что подремлю в саду, и вот тогда я и встретил Веду Ракс. Я спустился к пруду с лилиями в надежде найти ее, и я нашел ее. Она сидела на парапете, окружавшем пруд, точно в таком же положении, как и прошлой ночью. Ее ноги, обутые в сандалии, висели в нескольких дюймах над водой. На ней были канареечные вельветовые брюки и тонкая шелковая рубашка такого же цвета. Черные волосы спадали ей на плечи в виде некоторого подобия боба, только вились. Она была невысока, аккуратна и стройна, в ней чувствовалась сила. Не та сила, что выражается мускулами, это надо видеть. Вам бы показалось, что у нее стальные запястья, а изгиб ее литых бедер мог бы показаться вам сделанным из мрамора.
Маленькое лицо ее было бледно и сосредоточенно. В бездонных глазах – тревога и настороженность. Вам встречается множество девушек с приятными личиками и идеальными формами. Вы оборачиваетесь им вслед, задумываетесь на миг и забываете о них, как только теряете из виду. Но только не о ней. Не спрашивайте меня почему. Она не как все. Все равно что сравнивать джин и воду. Разница, как известно, не в пользу последней. Разница между Ведой Ракс и остальными была настолько не пользу последних, что им не следовало приближаться к ней и на милю.
По одному ее виду было ясно, что дела у нее действительно плохи. Если бы я нес в себе хоть каплю здравого смысла, я должен был бы немедленно сматываться оттуда. Мне следовало сказать Гормэну, что я передумал, вернуть ему деньги и лететь из этого дома куда глаза глядят. Это стало бы самым разумным поступком моей жизни. Следовало бы сообразить, что после того, как я увидел ее, голова моя будет слушаться меня лишь отчасти. А если человек в схожих обстоятельствах теряет добрую половину своих мозгов, он начинает подставляться под самые идиотские удары. В принципе, я знал об этом, но не думал, что это когда-нибудь можно будет отнести и на мой счет.
– Привет, – сказал я. – Похоже, я слышал о тебе. Любишь прогуляться во сне?
Она задумчиво глядела на меня. Ни привета. Ни улыбки.
– Я тоже слышала о тебе, – сказала она.
Казалось, разговор исчерпан. Всю долгую паузу мы просто смотрели друг на друга. Она не шевелилась. Непонятно, как она могла сидеть так: даже не моргая. Нельзя было заметить даже, как она дышит.
– Ты знаешь, зачем я здесь? – спросил я. – Знаешь, что я должен сделать?
– Да, я знаю.
Разговор снова исчерпан. Я посмотрел в пруд. На неподвижной воде отчетливо проступало ее отражение. Там она выглядела не хуже.
У меня было такое чувство, что я произвел на нее то же впечатление, что и она на меня. Я не был в этом уверен, но чувствовал, что мое появление заронило в ее душу искру, которую будет не так сложно раздуть в настоящее пламя.
Я знал много женщин на своем веку. Они принесли мне много радости и много горя. Вам никогда не понять их: они сами не часто понимают себя. Бесполезно искать логику в их поступках. Вы попусту потратите время. Настроений у них больше, чем жизней у целой армии кошек, и надеяться вам остается только на то, что вам повезет вовремя заметить перемену и не сделать ошибки. Минутное замешательство, и вы – зануда, если, конечно, вы не из тех, кто любит неспешное сближение с неизвестным финалом через неделю, месяц, а то и через год. Я же не из таких. Я предпочитаю отношения внезапные и скоропостижные: как удар в спину.
