– И что? – хмыкнул мужчина. – Какое тебе до него дело? Жизнь такая, все мы смертны, и эта тварь – в том числе. Зато ты останешься собой. Тебя ведь никто не спрашивал, хочешь ты или нет связывать свою жизнь с этой планетой, а я предлагаю выбор. Неужели ты не задумывалась о подобной возможности?
– Ты пригласил меня именно за этим? – медленно кивнула я. Интонация получилась вопросительной, но ответ был очевиден. – А почему только меня?
– У этих ребят отлично поставлена работа с поступающим материалом, – поморщился он. – Твоих товарищей уже обработали, Кузнецов с его мальчишкой – отмороженные ученые, которые воспринимают перемены с восторгом. Остальные наши, которые сейчас выздоравливают, тем более никуда уже не денутся. А ты не такая, тебе неприятны условия, в которые тебя загнали. Или я ошибаюсь?
– Но… как это возможно? Или они уже договорились с ЗОР, просто нам решили не сообщать? Здесь ведь нет наших космических кораблей, а местные вряд ли согласятся куда-то везти беглецов. Особенно с учетом убийства мазуров.
– Способ есть, не волнуйся. Если бы не было, я бы и не подумал травить душу такими вопросами, – хмыкнул мужчина. – Ну так что, ты согласна?
– Я… – пробормотала я и запнулась.
Он буквально читал мои мысли, озвучивал их вслух и предлагал реализовать недавнее желание. Пару дней назад я бы ответила однозначно, и даже перспектива смерти мазура не остановила бы меня. Но первая обида прошла, я почти смирилась с новым положением вещей, да и… родители. Как теперь без них? Не могу же я их бросить! Надо хотя бы поговорить с дядей Борей, предложить ему. Кто знает, чего наобещал ему Сур и как уговорил на подобный шаг? Конечно, до сих пор абориген не лгал, но уж очень талантливо недоговаривал и тасовал факты. Может быть, и дядя купился, не выяснив всего до конца?
Чем его могли взять? Не мной ли?
– Почему ты не спросил об этом вчера? – грустно вздохнула я.
– Увы, еще вчера у меня такой возможности не имелось, корабль прибыл только сегодня, – слегка пожал плечами Вараксин. – Я понимаю, тебе тяжело оставить родных, но клянусь, это реальный шанс сбежать из нашей тюрьмы! – проговорил он, строго глядя на меня.
Это звучало заманчиво. Это звучало настолько заманчиво, что я почти открыла рот, чтобы согласиться.
Не знаю, что остановило меня в последний момент; как ни стыдно признать, не жалость к симбионту. И даже, увы, не страх оставить родных. В конце концов, они без меня не пропадут, да и я, наверное, сумею справиться одна. Тем более что я искренне верила: контакт ЗОР с этими существами все-таки наладится к общему удовольствию и даже на моем веку. И, вполне вероятно, найдется способ погасить негативное воздействие повышенной концентрации информационного поля без помощи мазуров.
Не позволило дать согласие устойчивое ощущение неправильности, неестественности происходящего. Я толком не могла сформулировать, что именно меня беспокоит, но все внутри категорически возражало против поспешного решения. Что-то казалось лживым или, напротив, остро резала слух недосказанность? И неточность эта по непонятной причине перевешивала все недомолвки Сура. Может, дело было в скрытом воздействии симбионта на мой разум, не знаю; но чужаку я сейчас верила гораздо больше, чем сородичу.
– Я должна подумать, – осторожно ответила в конце концов.
– Подумать – это поговорить с капитаном? – хмыкнул Анатолий, окинув меня странным взглядом.
– Ну… да, а что в этом плохого? – Я нахмурилась. – Мне кажется, он как мой отец имеет полное право участвовать в моей судьбе.
– А слабо принять важное решение самостоятельно? Без чужой подсказки? – Мужчина усмехнулся уголками губ, продолжая буравить меня взглядом.
– В любом случае я хочу все взвесить. Могу пообещать никому ни о чем не рассказывать. Или я должна дать ответ прямо сейчас? – Ощущение странности происходящего усиливалось, стало всерьез не по себе. А еще потихоньку начало приходить понимание, что именно мне не понравилось: вот эта поспешность и таинственность. Почему он предложил бежать только мне и именно сейчас? Почему возражает против разговора с родными?
Страх перед этим миром по-прежнему не хотел отступать, заставлял отчаянно цепляться за желание вернуть все на круги своя и не позволял окончательно смириться. Страх работал на Анатолия.
Но дело в том, что я отчетливо осознавала: как было, уже не будет. Даже если наступить на горло собственной совести и позволить убить мазура, даже если прямо сейчас очертя голову броситься в эту авантюру и рвануть подальше от чужого мира, все равно жизнь изменится. Я останусь одна. Вараксин явно категорически возражал против попыток прихватить с собой всю мою семью, а без разговора с ними мой уход станет предательством. Почему он так уверен, что дядя Боря не согласится последовать моему примеру и уйти следом?
Я попыталась обратиться к мазуру – от безысходности и нежелания самостоятельно принимать решение, – но тот молчал. Причем молчал не от невозможности высказаться, а от пресловутого нежелания давить и что-то решать за меня. Демонстрировал свою точку зрения мазур очень странно: в ответ на попытки позвать его приходил мыслеобраз, очень точно изображающий заставку «абонент недоступен», появляющуюся в случае невозможности вызова человека через Инферно в одной из популярных сетевых болталок. Откуда только нахватался? Небось умудрился считать из моей памяти.
– Прямо сейчас, – кивнул Вараксин.
– В таком случае я не согласна, – ответила решительно. – Верни меня домой.
– Очень жалко, – с расстановкой проговорил он. – Если бы ты согласилась добровольно, было бы проще.
– В каком смысле – добровольно? – испуганно ахнула я, порываясь встать.
Не знаю, зачем: не собиралась же в самом деле прыгать со спины петы! Но в любом случае не успела. Мужчина сгреб меня в охапку и без особых затруднений подмял под себя. Из головы заполошно метнулись прочь все мысли, начиная с сожаления об упущенной возможности и заканчивая облегчением от отсутствия необходимости решать судьбу мазура. Остались только страх и непонимание происходящего.
– Пусти! Что ты делаешь?! – забилась я, пытаясь вывернуться из крепкой хватки. Увы, даже с учетом помощи симбионта силы оказались неравны: Вараксин был крупнее, сильнее и по его коже тоже разбегалась маслянисто-черная пленка. – Ты говорил, что это просто прогулка!
– Я солгал, – с неприятной ухмылкой сообщил он. – И лучше бы тебе перестать дергаться. Вдруг не удержу?
Я на мгновение замерла от неожиданности, а потом от страха, осознав, что происходит.
Пета стремительно пикировала вниз. Почти отвесно и так быстро, что это больше походило на падение. Сердце подскочило к горлу, застучало в ушах, кончики пальцев обдало холодом – и я на какие-то доли секунды не то что сопротивляться перестала, даже забыла, как дышать, в ужасе глядя на стремительно приближающуюся стену воды, переливающуюся отражением закатных красок.
Из оцепенения меня вывел мазур, прислав волну уверенности и уже знакомую картину с человеком, висящим вверх ногами на ровной поверхности.
