«Маги без магии! – Усмехнулся про себя директор. – Вот бы посмотреть на дочь – как она будет решать проблему со своим макияжем, который держится у нее исключительно на заклинаниях?»
– Но…
– Все! Идите, магистр Гор-рум! Идите! И не поднимайте панику – завтра к вечеру все уже смогут пользоваться магией.
Магистр вышел, а директор тем временем вновь открыл толстый том, куда он записывал все свои мысли. Вести мемуары его заставила «любящая» (правда, больше это относилось к деньгам директора) супруга. И, закусив стальное перо, принялся вспоминать мысль, которую так некстати вспугнул магистр факультета алхимии.
Тиалль пребывала в тихой панике.
Кто-то из ее потока сказал, что, дескать, чей-то там старший брат подмешал экстракт «Виолы» в чан с компотом – дескать, посмеяться над первыми курсами. Идиоты! Тиалль была готова в ужасе схватиться за голову… если б это помогло.
Пункт двадцать третий из красного списка в толстой книжке, «по которой жил» Курт, недвусмысленно предупреждал:
Экстракт «Виолы» категорически запрещается к употреблению в количествах более чем тысячная доля от литра! Передозировка вызывает нестабильность рассудка, является причиной спонтанных выбросов магии и потере самоконтроля, в зависимости от объема употребленного экстракта… Действие является чуть отложенным, но может иметь место в самый неподходящий момент.
Испугавшись возможных последствий, она, плюнула на общий сбор потока в аудитории на тему «где провести вечер и отпраздновать успешную, и не очень, сдачу сессии». Ее попытались остановить и расспросить, что случилось, но куда там – бедолаг раскидало с дороги целеустремленным огненно-красным вихрем, в который превратилась серая эльфийка.
То, что со мной «что-то не то», я понял, когда мои движения словно поплыли, оставляя за собой легкий шлейф. Мир слегка покачивался, словно я был не на твердом полу, а как минимум на палубе корабля в открытом море… правда, я там еще никогда не был, но, думаю, именно так будет покачиваться мир перед глазами морского путешественника…
Олес, окрыленный окончанием сессии, умчался в женское общежитие, где стал уже чуть ли не постоянным жильцом, постоянно гонимым консьержкой.
Мир снова поплыл…
Первый шквал сырой магии смерти Тиалль застала на пороге мужского общежития. Здание затряслось, посыпалась штукатурка… наверно, она не знала, что стены укреплены магией. Послышались испуганные крики. В коридор высыпали адепты разных курсов…
Росшие в горшках растения мгновенно высохли и опали тонкой зеленой пылью. Заклинания, развешанные в большом количестве в общежитии, стали перегорать и распадаться с различными аудио-визуальными эффектами.
Девушка успела аккурат ко второму спонтанному выбросу энергии Смерти. Если бы в тот момент в комнате был кто-нибудь видящий потоки энергии, он был бы весьма удивлен открывшейся картине. Девушку буквально окутало потоками энергии, словно большим и плотным коконом. Украшения, что были на ней, враз потемнели от времени, хотя изделиям было от силы полгода. Кристаллы-накопители поменяли свой прозрачно-розовый окрас на черный густой от хлынувшей в них энергии.
А одежда осыпалась на пол горкой пыли, оставив девушку полностью обнаженной.
Курт находился в своем естественном состоянии… в облике Смерти. Из Тьмы глубокого капюшона полыхали веселым огнем зеленые огоньки глаз:
– Ми-иле-еди-и, вы-ы ве-ели-иколе-епны! – Его обычно спокойный и ровный голос стал еще более тихим, а при произношении слов он слегка тянул гласные. – А-а не хо-оти-ите-е ли-и… ПОШАЛИТЬ?
– Курт, что с тобой!
– Со-о мно-ой? Со-о мно-ой все-е за-аме-еча-ательно-о!
Внезапно он встал… точнее, словно преодолевая толщу воды, всплыл и водрузился на ноги. Щелчок пальцев в тишине прозвучал, словно гром средь ясного неба.
От него во все стороны хлынула магия, уже упорядоченная…
Помещение покрылось сгустками Тьмы, из-за плеча появилось длинное древко с лезвием косы, словно впитывавшем клубы тьмы.
– Думаю, сто-оит поша-а-алить! – И тяжело, гулко расхохотался.
Плававшие до этого по углам комнаты клубы тьмы рванули к испуганно вскрикнувшей эльфийке, быстро окутав ее с ног до головы. Когда они отпрянули в стороны, на девушке оказались широкие ленты савана, частично скрывающие некоторые пикантные подробности фигуры.
Подошедший Курт выдернул Черную розу из волос оторопевшей эльфийки и, зажав ее в зубах маски, подхватил девушку на руки, слегка взмыв над полом.
После чего вплыл в открывшийся темный туманный круг, возникший перед ним…
Забывшая и успевшая отойти от Ночи Ужаса, произошедшей в начале учебного семестра, академия вздрогнула второй раз. И в этот раз ужас был всеобщим. Адепты, лишенные магии коварным зельем, пребывали в панике. Амулеты отказывались работать, освещение мужского и женского общежитий зловеще мигало, хаотически включаясь и выключаясь.
А появление парящей в клубах темного облака Смерти с розой (в зубах) и красивой полуобнаженной эльфийкой (на руках) с волосами насыщенного красного цвета сначала заставляли замереть, а потом либо упасть в спасительный обморок, либо пытаться спасаться бегством.
Мужская половина академии реагировала соответственно, хотя бывали и уникумы и индивидуумы, проходившие мимо, считая все обычной иллюзией. Не забыв впрочем полюбоваться на красоту серой эльфийки.
Как потом выяснилось, Смерть с девушкой на руках появлялась и исчезала в самых неожиданных местах…
Завхоз, сидящий у себя в каморке, выскочил было в коридор, чтобы выяснить причину переполоха, но тут же сильно пожалел о своем любопытстве.
Перед ним в клубах тьмы парила сама Смерть, державшая на руках свою жертву… Кстати, «жертва» устроилась на руках со всеми удобствами, обхватив шею грозной черной фигуры.
– О-о-о-о-о… за-а-а-авхо-о-о-оз! – Потусторонний голос мгновенно протрезвил гнома, успевшего уже с парой преподавателей принять в честь окончания экзаменов рюмочку гномской-крепкой наливки. – Вы не могли-и-и бы сказа-а-ать, когда-а же даду-у-т горя-я-ячую воду-у-у-у-у-у?
Эльфийка поерзала в руках Смерти, капризно пробормотав:
– Не сжимай так сильно! У тебя руки костлявые!
Бледный завхоз сиплым голосом пообещал немедленно заняться этой проблемой, после чего развернулся на пятках и, захлопнув за собой дверь, грохнулся в спасительный обморок. Домовые, видя такое, тут же перенесли тело на кровать и укрыли одеялом.
Примчавшиеся дежурные преподаватели, к стыду своему, не смогли ни увидеть, ни поймать загадочного шутника, решившего лишить адептов сна и спокойствия духа. Каждый раз, когда казалось, что они успевают к месту происшествия, из-за их спин раздавался довольный смех девушки и потусторонне-леденящий голос «шутника».
Утро я встретил в своей постели. С дикой головной болью. Под правым боком с довольной улыбкой на лице посапывала Тиалль. Длинные красные волосы девушки были переплетены в длинную косу, конец которой торчал из кувшина с черной розой.
