А войдя, первым делом прошла к изголовью и, строго глядя в возмущенно прищуренные глаза Хатгерна, сдернула с его губ повязку.
— Почему ты меня не освободила?
— Некогда было.
— А сейчас?
— Скоро освобожу, — мрачно усмехнулась тень, — но сначала хочу договориться. Обстоятельства сильно изменились, и выполнять взятые на себя обязательства мне отныне не под силу. Поэтому сейчас ты должен решить: либо ты отпускаешь меня на свободу и мы живем и действуем дальше поодиночке, либо обещаешь поступить так, как прикажу я, не требуя открытия моих тайн. Все равно я не могу тебе ничего объяснить.
— Таэль! — яростно прошипел он. — А тебе не кажется, что сейчас ты пытаешься насильно заставить меня поступать так, как выгодно тебе?
— Два дня назад ты точно так же обошелся со мной, — мигом парировала это обвинение тень, — и тогда это тебя почему-то ничуть не волновало! Но я ведь оставляю тебе свободу, живи как знаешь, только без меня. Хотя… могу по знакомству намекнуть — долго ты не проживешь, даже если поставишь тройную охрану.
— А с тобой проживу? — устало усмехнулся Харн, не спуская пристального взгляда с серьезного личика младшей жены.
— Только в одном случае — если будешь делать все, как я скажу. Бывают моменты, когда нужно выбрать малое, если хочешь когда-нибудь получить большее, так говорил мой учитель.
Герцог и сам частенько придерживался этого правила и теперь постепенно начинал постигать, почему его жизнь, еще несколько дней назад казавшаяся успешной и незыблемой, вдруг резко переменилась, как будто он плыл на роскошном корабле и тот вдруг налетел на блуждающие мели. Такие частенько можно встретить невдалеке от туманной стены, и даже надежно обитое медью днище судов не спасает несчастных смельчаков, желающих заглянуть за непроходимый рубеж. И им остается всего лишь один выход — бросить все собранные на приграничных островах диковинки и спасать свою жизнь, выгребая из опасной зоны на утлых лодчонках.
— Ладно, — обреченно буркнул Харн, — даю слово герцога… Буду тебя слушать.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Тень шагнула ближе и сначала звякнула своим браслетом об артефакт Харна, лишь после этого двумя взмахами ножа хладнокровно перерезала путы на ногах герцога. А затем так же спокойно двинулась к веревкам, держащим руки Хатгерна. Снова пара точных движений — и только этого и ждавший герцог одним яростным движением опрокинул злополучное кресло вместе с лежащим на нем снарядом на тело своей несостоявшейся убийцы.
— Выйди, я оденусь, — хмуро приказал он лаэйре, наматывая на торс простыню, но девушка, успевшая добраться до карманов шпиона Юверсано, и не подумала тронуться с места.
— Сначала выбери себе походную одежду и надежное оружие, — не прекращая обыска и не оглядываясь, спокойно приказала она, — и подумай, каким потайным ходом можно выйти на тропу, ведущую к горам. Там нас никто не станет искать, можно несколько дней пожить спокойно… пока поймешь, кто из твоих людей был предателем, а кто другом.
— Ты предлагаешь мне бросить свой дом, друзей и народ и бежать? — остолбенел Хатгерн. — Да как ты осмелилась! Ни один герцог Крисдано никогда не был трусом или подлецом!
— Ты плохо учил историю, но спорить некогда. И я не предлагаю тебе ничего бросать навсегда, напиши записку. Пусть считают, будто ты поехал на охоту… или повез лаэйру на прогулку. В данный момент важнее всего раскусить тайные планы Юверсано и Бентрея и выявить их людей, неужели ты не понял, что тебя им продали? Ведь если ты сейчас начнешь сопротивляться, твой дворец затопят в крови, а всех твоих друзей и сторонников ждет гибель. Тогда как без тебя смена власти пройдет почти мирно. Поторопись, Хатгерн, иначе будет поздно! Хотя стой… вот, прочти.
Таэльмина подала мужу найденную в потайном кармане шпиона маленькую бумажку, и он взял ее в руки нехотя, словно ядовитую змею. В словах тени было много горькой правды, и обиднее всего было выслушивать ее от девушки, еще недавно преданно служившей его врагам, тем самым людям, которым не хватало собственных богатств и кому не давало покоя чужое добро.
Внешне записка была совершенно невинной, но только если не знать всего происшедшего в этой спальне час назад, и, читая короткие строки, Харн досадливо морщился. В этот раз его обыграли, и, что больнее всего, родные мать с братом оказались по другую сторону игорного стола под названием жизнь. И генерал Регорс, которого герцог всегда считал образцом преданности и честности, вместе с покорной ему армией был заодно с ними. Приходилось скрепя сердце признать правоту лаэйры, но от этого кровоточащему сердцу Хатгерна не стало ни на каплю легче.
Герцог молча вернул записку Таэльмине и, тяжело ступая, направился исполнять ее указания. Но прежде чем идти в гардеробную, он сходил в оружейную и застегнул на торсе боевой пояс с оружием, не желая второй раз попадаться в одну и ту же ловушку.
— Я готов, — объявил Харн через четверть часа, вернувшись в комнату полностью одетым и собранным, и внимательно оглядел спальню.
За время его отсутствия картина успела совершенно измениться, и теперь никто не смог бы догадаться, как развивались здесь события на самом деле. Бесследно исчезли веревки и грозное оружие, несколько минут назад обещавшее герцогу жесточайшие муки, исчезла и его собственная одежда. Постель была небрежно прикрыта смятым покрывалом, и казалось, будто лежащая возле нее Бретта только что вскочила с этого ложа. И ставший еще более откровенным беспорядок в ее наряде подтверждал это как нельзя лучше.
Одежда пирожника тоже приобрела такой вид, будто он тоже соскочил с этой самой постели, а крепко зажатый в костенеющей руке нож, который тень вытащила из стены, говорил о тщетной попытке убить хозяина покоев.
— Вот это захвати с собой, выбросим в укромном месте, и иди открывать проход, я догоню. — Отерев руки платком, тень сунула в руки подопечного небольшой узелок и, осторожно переступив через тело Мокана, помчалась в сторону гостиной.
Решение представить все так, будто внезапно вернувшийся герцог застал в своих покоях развлекающуюся «сестрицу» и ее кавалера, показалось ей самым простым и убедительным, но для того, чтобы в эту версию поверили остальные, необходимо было оставить входную дверь отпертой. Несомненно, это добавляло побегу герцогской четы дополнительный риск, но на него приходилось идти, чтобы избежать немедленной погони.
Пробегая мимо стола с остатками недавнего пиршества, тень на минуту задержалась. Несколькими уверенными движениями переставила блюда и кубки, добиваясь особой красочности, и заодно сунула в сделанный из салфетки узелок немного еды. На обратном пути девушка добавила к этим скромным припасам взятые из буфета кружки и бутылку с вином.
— Быстрее! — Герцог уже ждал напарницу возле сдвинутого в сторону зеркала, и Таэль, не мешкая, нырнула в проход, с одобрением покосившись на тугой дорожный мешок, появившийся на крепких плечах ее подопечного.
В этот раз Хатгерн закрыл за собой потайную дверь особым способом, отключавшим механизм, отпиравший проход из его покоев. Хотя и понимал: если мать решит направить по его следу погоню, то сможет открыть в лабиринт потайных ходов любую из известных ей дверей. Когда-то, еще задолго до появления во дворце Ральены, герцог Крисдано, полностью доверявший старшей жене, открыл ей тайну почти всех входов.
