Герцог сбавил было шаг, но тяжелая, как бревно, лапа огра легла ему на плечи, крепко приобняла и захватила когтями ткань куртки, не давая ни вывернуться, ни вынуть кинжал, хотя Харн и сам не собирался угрожать этому монстру оружием. Трудно не сообразить, чем может закончиться такая попытка.
Так они и ступили на каменные плиты первого пролета моста, прошагали до приоткрытой дверцы таможенной башни и оказались перед сухощавыми невысокими людьми с суровыми лицами необычайно смуглого цвета, намного темнее кожи дочерна загорелых крисданских рыбаков.
Маски — решил было Харн, откровенно разглядывая странных незнакомцев, и тут же убедился в своей ошибке. Не могут маски ни двигаться, ни усмехаться или разговаривать. К тому же и руки у незнакомцев оказались того же цвета хорошо прокопченного окорока. Но ни спрашивать, кто они такие, ни вообще разговаривать со спутниками герцогу не хотелось абсолютно, и он молча наблюдал, как стражники ловко и дотошно проверили огромный короб огра, в котором, кроме всех необходимых в дороге вещей, оказался довольно большой запас явно приготовленных лекарем для продажи товаров. Хорошо просушенных звериных шкурок, необработанных драгоценных камней и тяжелых мешочков с какими-то алхимическими ингредиентами.
Но ни самой Таэльмины, на какого-нибудь намека на ее присутствие там не оказалось и в помине.
Самого Харна темнокожие стражники проверяли последним, не подходя вплотную, так же как и к остальным. Просто провели вдоль тела вставленным в навершие длинного посоха полупрозрачным кристаллом с загадочно вспыхивающими в фиолетовой глубине разноцветными искрами. И тотчас что-то изменилось в выражении их безмятежно-пренебрежительных лиц.
Застыли, заострились закопченные скулы, словно на всех таможенников разом подул морозный ветерок, сердито поджались тонкие губы, сдвинулись к переносицам странно щетинистые брови.
— Старшина Кранд спрашивал тебя о твоем звании и настоящем имени? — Вопрос, заданный на чистом наречии Крисданского герцогства, застал Харта врасплох, и он невольно метнул осторожный взгляд на Ительса, надеясь на подсказку.
Но лекарь, которого охранники уже пропустили через узкую арку в сторону подвесного моста, стоял вполоборота, не глядя на новичка, и лишь по желвакам, игравшим на скулах, можно было понять, как тревожит его происходящее.
— Он много чего спрашивал, — интуитивно почувствовав в этом вопросе угрозу для пройдошливого старосты и почему-то не пожелав его выдавать, неуступчиво фыркнул герцог, — да никто с ним не разговаривал.
— А он объяснил тебе все твои права?
— Откуда мне знать, все или не все?! Может, сначала вы повторите и я сравню? Иначе могу что-нибудь упустить.
— Ты скажи… — подумав, предложил командир копченых, но Харн встретил это предложение язвительной усмешкой.
— Похоже, на этой стороне Граничных гор собрались одни только шутники.
— Хорошо, — мгновенно поджал губы стражник и махнул рукой. Его собрат принес из башни лист дорогой бумаги, оправленный в застекленную рамку, и подал герцогу.
— Если же… — пробежав глазами первые пункты украшенного магическими печатями документа, зацепился Хатгерн взглядом за оговорку, и начал читать медленнее: — Если же стражи перенесут на эту сторону человека, законно владеющего каким-либо званием, особым ремеслом либо артефактом, старшины обязаны немедленно доложить о том главе Сиандолла, выделить новичку проводника и охрану и немедленно препроводить его в город. А также предоставить услуги лекаря и необходимые для путешествия вещи.
— Ну? — с непонятной надеждой поинтересовался командир, и герцог четко осознал, если сейчас он начнет жаловаться на Кранда, даже не заикнувшегося про какие-либо особые права знатных беглецов, то сначала перестанет уважать самого себя, а затем потеряет всяческое уважение в глазах целого поселка изгоев, пытающихся выжить на чужбине.
— Лекарь есть, — задумчиво загнул палец Харн, — вещи в дорогу дали… Вот какая охрана из огра, я еще не знаю, но на вид — надежная. Вроде все выделили.
— А когда ты перешел границу?
— Чуть больше суток назад, — честно глядя в непроницаемо-черные глаза, сообщил герцог.
— Понятно, — сухо буркнул копченый и показал Харну на дверь, — можешь идти. Но если не трудно, покажи свою магическую вещицу… просто любопытно.
Хатгерн сомневался только пару секунд, выбирая между тремя артефактами, которые носил на себе, и наконец бережно достал из невзрачных ножен кинжал с обернутой куском темной ткани рукоятью. Не одно столетие он служил герцогам Крисдано ритуальным ножом, но лишь после пробуждения медных браслетов Харн рассмотрел его пристальнее и, уходя из дворца, решил забрать с собой.
— Вот, — не выпуская из рук, показал герцог старинное оружие стражникам и заметил полыхнувший в их глазах красноватый жадный огонек.
— Как интересссно… — В голосе стражника внезапно прорезалось змеиное шипение. — Нашш народ дасст тебе за это ссстолько кредитов, ссколько захочешь.
— Мои предки сотни лет берегли и чтили ритуальным это оружие, — пряча кинжал, холодно отрезал Харн, — и я буду последним, кто сменяет его на любые блага. Прощай.
— Всстретимсся… — донеслось вдогонку.
Тарз уже стоял на противоположной стороне моста, а Ительс шагал к нему по качающемуся деревянному настилу, и герцогу ничего не оставалось, как отправиться вслед за ними. Он шел не спеша, разглядывал реку и открывающийся вид на более низкий левый берег и пытался сообразить, как ему лучше теперь поступить. Ясно было одно: для начала нужно заставить лекаря, почему-то упорно увиливающего от разговора, объяснить, почему они не взяли Таэльмииу. И попытаться узнать у него, что это за город и какие там порядки. А когда станет ясно, где для лаэйры безопаснее, срочно изобретать планы ее спасения — как он понял из разговоров поселенцев, до их проклятого турнира остается всего несколько дней.
В одном Харн был почти уверен: его тени хватит хитрости и сноровки отделаться от участи жены воина, но оставалось крохотное, почти невозможное сомнение… Вернее, подозрение. Не особо верилось ему в честность поселян в таком вопросе, наверняка уже давно придумали, как заставить попадавших к ним женщин покорно принять свой удел. Наверняка поили зельем покорности или сонным…
Воспоминание о восемнадцати девушках, смиренно сидящих на лавке в ожидании своей участи, снова обожгло душу жарким укором, словно удар кнута, и Харн еле слышно простонал сквозь стиснутые зубы. Ведь знал же… наизусть знал правило: если ты хочешь понять, насколько нравится человеку твое действие, поставь себя на его место.
Так почему же в последние месяцы он вершил чужие судьбы, даже на миг не усомнившись в своей справедливости?
Подвесная часть моста закончилась у второй башни, но оттуда навстречу Хатгерну так никто и не вышел, и он спокойно прошел через распахнутые двери. А выйдя наружу, увидел спокойно уходящих по дороге спутников и вновь разозлился. Уверены, что никуда ему теперь не деться, вот и бегут куда-то как оглашенные. Знать бы только куда?
