Но теперь герцог уже совершенно отчетливо сознавал, что, несмотря на категорично высказанные Таэль условия сделки, отпустить жену на волю будет самой глупой ошибкой из всех, какие он уже успел совершить в жизни и, возможно, допустит еще. И значит, нужно сделать все зависящее от него, чтобы тень и сама не захотела никуда уходить из его объятий. А уж в своем таланте нравиться женщинам и угождать всем, даже невысказанным их желаниям, герцог был твердо уверен уже лет семь… если не больше.
Таэльмина лишь молча кивнула на замечание мужа и снова задумалась. Несомненная выгода неожиданного заявления Ительса была очевидна ей еще там, в подгорном поселке, когда лекарь скупо, в нескольких словах сообщил о своем решении обменять ее на Харна. И якобы в знак утешения выдал гостье подарок — маленькую шкатулочку с необходимыми каждой женщине зельями, показав выразительным взглядом, где можно найти записку с объяснениями. Таэль не могла не оценить предусмотрительности лекаря, ведь за ними бесстрастно наблюдали несколько фейлов, прекрасно отличающих правду от лжи. Единственное, что беспокоило девушку в тот момент, это невозможность самой загодя объяснить все Хатгерну. Она ни секунды не сомневалась, как поступит ее фиктивный муж, не обнаружив своей лаэйры возле моста. Некоторое время Ительсу, возможно, и удастся отвлекать герцога, но в какой-то момент тот взбунтуется и повернет назад, спасать напарницу.
Незыблемое стремление защищать всех женщин, которые по воле случая оказались рядом с Хатгерном Крисдано, еще раньше отмечали все соглядатаи ее отца, а она лично убедилась в этом, обнаружив, как ловко пользуются терпением герцога Бретта с матерью.
Вот потому-то тень и решилась оставить супругу несколько тайных подсказок, которые позже позволят лекарю уберечь Харна от ошибок. Разумеется, Ительсу все это она объяснила знаками, не желая тревожить чудесных светляков.
По мере приближения к приюту Таэльмина начинала все сильнее подозревать, что там их, скорее всего, ожидают новые испытания и проверки, и пыталась придумать надежный способ поговорить с Харном втайне от всех. Имелось несколько важных вопросов, на которые им лучше всего отвечать одинаково, если они и в самом деле желают вернуться на родину.
Место для привала, выбранное Тарзом, показалось тени вполне подходящим для этой цели и подтолкнуло к использованию одного из тайных умений.
Хатгерн оказался рядом с женой, едва заслышав зовущий его напряженный шепот. Вгляделся в побледневшее личико, в выступившую на лбу испарину и страдальчески закушенную губу и, не говоря ни слова, подхватил лаэйру на руки, оглядываясь в поисках удобного и уединенного местечка, где можно было бы помочь тени принять одно из ее собственных зелий, а заодно попытаться узнать причину внезапного недуга.
— Что случилось? — ринулся было ему на помощь Ительс, но наткнулся на острый, почти ненавидящий взгляд герцога и тотчас отступил, костеря самого себя в душе за неуместный порыв.
И за небрежность… А если не кривить душой, то за грубую ошибку.
Самую большую за последние годы, когда он при первой встрече, едва определив отсутствие между супругами телесной связи, сразу сделал вывод о непрочности их брака. Зато теперь Ительс никогда бы подобного не заявил, начиная понимать, отчего старшие расы ставят во главу супружеского союза духовную близость, а вовсе не плотские желания. Снисходительно прощая своим созданиям привычку поступать наоборот — на всю жизнь выбирать себе в спутницы ту, к которой вначале потянется вовсе не душа.
А у этих двоих духовное родство было, хотя и не бросалось в глаза с первого взгляда. Зато потом постепенно проявлялось и заставляло пренебрежительно скалиться грубоватого огра и мечтательно вздыхать сентиментальную кикимору, слегка всплакнувшую при расставании с пришедшимися ей по нраву гостями.
— Не трогай их, — тихо процедил лекарь, остановившись перед Тарзом, шагнувшим к нагромождению камней, куда унес жену Хатгерн, — и не смей подслушивать. Идем лучше костер разожжем, я хочу сделать бодрящий отвар.
Огр несколько мгновений насмешливо взирал на долговязого гоблина, с какой-то стати вздумавшего его поучать, затем недовольно рыкнул и отступил. Было сейчас во взгляде Ительса нечто такое… трудно объяснимое словами. Хотя такие вещи лучше и вовсе не объяснять. Проще сделать вид, будто не хочешь портить старую дружбу, и отправиться туда, куда он зовет. Будет веская причина вытребовать в следующий раз важную услугу, определенно это не последние беженцы на их участке. Тем более до приюта осталось идти всего полдня, никто не заметил, как они с Изором ставили на тропе магические мостки, и теперь избушка Линьи находится от отряда не менее чем в шести днях пути. А в приюте его часть работы будет считаться завершенной, и пусть дальше о судьбе необычных беглецов думают те, кому это положено по установленным старшими правилам.
— У тебя ведь есть свои зелья? Или попросить у Ита? — Зеленые глаза мужа смотрели с непривычной Таэльмине тревогой, и девушка не решилась признаваться ему в обмане.
— Есть, — слабо улыбнувшись, кивнула тень и достала подаренную лекарем шкатулку. — Ительс выдал, когда отправлял в дом невест. Налей воды.
Хатгерн плеснул в подставленную серебряную мерку воды, проследил, как тень капает туда зелье из небольшого флакона, и, прежде чем она выпила, решительно отобрал сосуд и прочел написанные на этикетке указания.
— Тебе нужно денек отдохнуть, — немедленно проявил герцог свою осведомленность в целительстве женских недугов, — сейчас скажу Тарзу, чтобы ставили шатер.
— Не нужно. Сейчас пройдет. Я просто немного посижу, — бдительно прислушиваясь к малейшим шорохам, отказалась тень и, откинувшись на грудь мужа, еле слышно шепнула: — Мне кажется, в этом приюте нас ждет проверка.
— Несомненно, — кивнул Харн, с удовольствием прижимая лаэйру чуть крепче, чем требовалось для ее удобства, — я об этом уже думал, но солгать им не получится. Фейлы…
— Но кое-что неплохо бы объяснить чуть иначе. Наш договор вполне мог быть попыткой получше узнать друг друга… прежде чем связывать жизнь окончательно.
— Мы и сейчас можем принять это условие, — мгновенно согласился Харн, — и даже скрепить его браслетами.
— Хорошо, — нехотя согласилась тень, хотя ничего скреплять она пока не собиралась. Но и спорить сейчас с герцогом не было никакой возможности, вряд ли спутники надолго оставят их вдвоем. — И последнее — Бретта и шпион. Не вздумай брать это на себя! Но и всю правду лучше никому не открывать. Они попытались на нас напасть по сговору, а я защищала себя и тебя. Оружие в тот момент было под рукой у меня, а у тебя не оказалось.
— Согласен, — хмуро вздохнул герцог, — давай браслет.
При ближайшем рассмотрении украшение тени оказалось немного тоньше и изящнее браслета Харна, но едва супруги соединили медные бока артефактов, запястья согрело уже знакомым теплом. Мягко подмигнула ясными голубыми глазками некогда треснутая бирюза, томно блеснули невесть откуда взявшиеся изумруды, и браслеты стали до мельчайших завитков похожи во всем, кроме размера.
