Очевидно, продолжать беседу он не желает.
Не слишком-то и хотелось.
Глава 9
Так ли безобидны русалки?
Дождь шел всю ночь. Нескончаемой дробью барабанил по крыше, стучался в стекла. Подвывал, словно израненный зверь, ветер. Ветки деревьев со свистом бились о стены. Молнии озаряли улицу серебристыми вспышками.
В темноте предметы приобрели зловещие очертания, и зажмурившаяся до точек в глазах Наташа сжимала края одеяла. Изредка она, приоткрыв один глаз, смотрела на настольные часы, цифры которых светились ярким алым цветом. Утро никак не наступало.
А когда на небо все-таки выползло сонное солнышко, стихия разом успокоилась. Как веником смело.
После завтрака Наташа вышла на улицу, сделала вялую зарядку и плюхнулась в беседку. На лавочке лежал кулек с тыквенными семечками, чудом не залитыми дождем. Время текло медленно, цифра одиннадцать на мобильном телефоне неохотно сменилась двенадцатью. Кучка шелухи росла. Несколько следующих часов ничегонеделания девочка вынести попросту не могла.
– Бабуль, чем-нибудь помочь? – крикнула она.
– Нет уж, спасибо, – отказалась возящаяся в парнике бабушка. – Хватит нам и без тебя неурожая.
– Ну, ба-а-б!
Раиса Петровна вышла к внучке.
– Опять скучаешь?
– Мне б только часиков до трех чем-нибудь заняться. Потом уйду гулять.
– Почитай книжку.
– Все прочитано.
– Так уж и все? Тебе достать с чердака «Капитал» Маркса? Четыре тома.
Наташа испуганно посмотрела на лукаво прищурившуюся бабушку.
– Нетушки. Я лучше поскучаю.
– Дело твое.
И ушла обратно к томящимся под пленкой огурцам.
Наташа покрутила головой в поисках приключений. О! Под столом валялся журнал с кроссвордами, а внутри – ручка. Бумага от воды пошла волнами, но краска не потекла, и буквы читались. Впрочем, вопросы оказались мудреные, сложные, и желание разгадать хоть что-то быстро сошло на нет. В итоге Наташа просто рисовала закорючки. Вообще-то они должны были стать то изящным женским профилем, то округлым лицом домового, но рисовала Наташа плохо, поэтому ничего дельного не получалось.
Ленивые цифры превратились в «тринадцать».
– Бабуль! – вновь позвала Наташа. – Тебе ничего в магазине не надо?
– Нет, – со смешком ответила бабушка. – Со-о-всем ничего не надо.
– Блин. А деду?
– То, что надо деду, тебе не продадут, – тоскливо отозвался дедушка, лениво водящий валиком по доске забора. Видимо, бабушка заставила его закончить начатую работу, несмотря на лужи и сырость.
– Может, тебе помочь? – решилась Наташа, хотя не переносила едкого запаха краски.
– Если не лень – давай.
Дед торжественно вручил ей наскоро сляпанную из газеты шапочку, валик и ведро с синей краской.
– Переоделась бы хоть – замызгаешься, – пробурчала бабушка, погрозив мужу кулаком. – Ну и лентяй, эксплуатируешь ребенка!
– Ей полезно, – не согласился дедушка.
– Не замызгаюсь, – одновременно с этим уверила Наташа.
Дело пошло, пускай и медленно. Джинсы она, конечно, заляпала, но те давно разонравились, поэтому не жалко.
– Седьмая есть! – гордо крикнул дедушка.
– А у меня – девять.
Дед присвистнул.
– Метеор. Давай на спор? Кто покрасит больше, тот получит брикет мороженого.
– Какого? – азартно уточнила Наташа.
– Любого.
– По рукам!
Они замахали валиками так быстро, что внешняя сторона была докрашена не к воскресенью (как обещал дедушка), а спустя полтора часа.
Наташа очнулась лишь тогда, когда на ее плечо легла чья-то ладонь.
– Мамочки! – взвизгнула она, отпихивая руку. – Ты зачем меня пугаешь?!
– Прости, пожалуйста. Хотел сюрприз сделать, – смутился Кир, осматривая перепачканную Наташу. – Красота.
Девочка заулыбалась, не заметив ехидства в его голосе.
– Мы идем гулять? – спросила она боязливо.
– Идем. Советую надеть резиновые сапоги – в лесу мокро.
– Значит, в лес?
– А куда еще? Кладбище я приберегу на потом.
– Надеюсь, ты шутишь…
Ноги затекли от сидения на корточках. И Наташа побрела к калитке, тряся то одной, то второй.
– Подождать тебя? – спросил Кир, идя рядом с ней.
– Можешь познакомиться с моими стариками.
Согласия она не ждала – знала, как мальчишки не любят общаться со старшим поколением. Но Кир, кивнув, вошел во двор следом за Наташей. И даже – невероятно! – спросил имя бабушки с дедушкой. В общем, повел себя самым неожиданным – джентльменским, что ли! – образом.
Наташа собралась с молниеносной скоростью. Правда, долго оттирала краску с носа и щеки. Затем она поправила выбившуюся из хвостика прядку волос и пошла за Киром. Мальчик нашелся на веранде, уплетающий блестящие от масла блины.
– Я Кирюшу покормить решила, – с умилением призналась бабушка, завидев внучку. – А то знаю вас. Ничего не покушаете, а потом ходите да животами урчите, болячки зарабатываете.
– Шпашибо, ошень вкушно, – вставил довольный Кир.
Наташа хихикнула и сделала из блинчика рожок, а затем от души плюхнула внутрь сметаны.
Гулять они отправились лишь тогда, когда с тарелки исчез последний блин. Сытые до тошноты, они щурились под лучами ленивого солнца.
– Ты извини, что отдала тебя на растерзание родне, – сказала Наташа, почесываясь.
К шоссе они вышли, перебравшись через чей-то запущенный огород. Путь-то сократили, но не учли, что единственным растением, прижившимся на участке, окажутся высокие заросли крапивы. Поэтому теперь Наташу одолевала дикая чесотка. Кир мужественно держался и не почесал себя ни разу.
– Ха! Шутишь? Я никогда не ел блинов, – покраснел Кир.
– Твои родители их не готовят?
– Родители, – повторил Кир, будто пробуя слово на вкус. – Честно говоря, я не знаю… есть ли они вообще…
– Ой… – только и смогла ответить Наташа.
«Молодец, – она тут же принялась себя корить. – Задала неуместный вопрос. Теперь отдувайся».
– Я живу с родственниками, – пояснил мальчик. – Не самыми близкими, но мы все как одно целое. Семья – она и есть семья. Эй, не хмурься.
– Просто не знала… Вот и спросила, а ты… Извини…
– Прекрати думать о глупостях. Нам туда.
Мальчик ткнул пальцем на едва протоптанную тропку. Рядом с той находился замечательный ориентир – придорожный указатель «Еловый бор – 5 км».
