А Наташа, забыв попрощаться, впрыгнула в подъехавший вагон. У окошка нашлось свободное место, и она уселась туда, прижавшись горящим лбом к стеклу. А затем разрыдалась. Как в детстве. Даже сильнее.
Люди рассматривали ее с жалостью – словно каждый знал, как это: расставаться с другом.
– Не плачь, мужчина того не стоит, – пихнул ее в бок подвыпивший дяденька, дохнув в лицо перегаром.
– Я не из-за мужчины, – попробовала оправдаться Наташа.
– Так плачут только из-за любви, – опроверг тот и, пошарив по карманам, протянул леденец. – Закуси горе.
– Спасибо вам…
Наташа убрала липкую конфету в рюкзак и достала оттуда смятый от утрамбовки дневник. Проставила число, привычно помусолила кончик ручки губами и вывела дрожащим почерком:
«Лето прошло…»
И задумалась над продолжением. Как прошло? Весело? Необычно? Быстро?
Она посмотрела на проносящиеся за окном деревья, машущие ветвями от порывов ветра, вспомнила улыбающегося Кира. И исправила многоточие на жирную точку.
Лето прошло. И с этим не поспоришь.
Часть вторая
Дерево хранителя
Глава 1
Встреча
Туфли натирали пятки.
«Чтоб я еще хоть раз надела каблуки в деревне!» – ругала себя Наташа, тащась от станции вдоль пыльного шоссе с чемоданчиком на колесиках. Тот грохотал, подскакивал на кочках и надоел до чертиков. Но впечатление, будь оно неладно… Произвести впечатление – важнейшая цель, а без каблуков и новенького чемоданчика впечатления не производятся.
Два года Наташа пыталась вычеркнуть из памяти события лета, изменившего, без преувеличения, все. Когда она, тринадцатилетняя девочка, погрузилась в мир духов, русалок и хранителей леса. Началось это в заброшенной больнице, закончилось – на мокрой от дождя станции. А потом Наташа вернулась домой. К маме, одноклассникам и привычной суете. Она пробовала как-то впустить «новую жизнь» в себя. Иногда украдкой звала домового, но тот молчал: то ли не собирался появляться, то ли и вовсе отсутствовал в городских квартирах. Или был один на целую многоэтажку, а при таких масштабах работы – не до бесед.
Осенью она гуляла по парку, который постепенно перерастал в жиденький лесок. Звала хранителей или кого-то еще, столь же мистичного. Безрезультатно… От Кира – ни одного известия. За целых два года. Ладно, сам он не приедет, но что мешает передать через бабушку весточку? Позвонить?.. Но он молчал, и это было доказательством того, что Наташа позабыта. А их прощание, смешанное со слезами, выветрилось из его памяти. Как и робкие поцелуи, всего два – оба в щечку. И дружба. Ту было жальче всего. На миг Наташа допустила жуткую мысль: с Киром что-то произошло. Но позже отсекла ее, ведь что может случиться с бессмертным духом? Они живут столетиями.
Позже она убедила себя: ей привиделось то лето. В ту минуту она четко поняла: она больше не поедет в Камелево. После окончания прошлого учебного года отправилась на море, а дедушка с бабушкой навестили ее сами, в начале весны. И в этом году тоже собиралась отказаться, но мама заявила:
– Как не стыдно, тебя старики год не видели! Съезди на недельку.
«Не год, а четыре месяца», – собиралась возмутиться Наташа, но вдруг застыдилась. Целых четыре месяца. Раньше она неслась к любимой бабушке, почти что подружке, сплетничала с ней и обсуждала симпатичных актеров, а теперь… Из-за собственного «сумасшествия» откажется от встречи? Ну, нет.
Кто бы знал, как Наташа выбирала наряды. Словно собиралась на светский вечер, а не в родную деревню. Лучшие платья, топики, юбки и босоножки на платформе и шпильке. Перед отъездом она накрасилась, завила волосы.
«Зачем? – спрашивала саму себя и себе же отвечала: – Чтобы показать, как я изменилась. Произвести впечатление». Внутренний голосок уточнял: «А на кого ты собралась впечатление-то производить?» Наверное, на Кира. Пусть он видит ее и жалеет, что когда-то пренебрег дружбой!
Теперь она, взрослая девушка, брела по дымящейся от жары обочине и спотыкалась на камешках. Должно быть, духи ухохатывались, наблюдая за ней. И с ними и Кир.
В сердце кольнуло. Наташа вздернула подбородок. Она сильнее, чем им кажется. И пускай духи существуют, но не в ее реальности. А она погостит у бабушки ровно семь дней и уедет обратно.
Возле таблички с надписью «Камелево» Наташа остановилась и долго всматривалась в нее. Она стала их с Киром знаком – началом нового приключения и его завершением. Именно на нее они ориентировались, от нее сворачивали в лес и к ней возвращались после прогулок. Наташа заметила протоптанную дорожку, уводящую в сторону от шоссе и терявшуюся среди деревьев. Она решительно перехватила ручку чемодана и уже было вознамерилась продолжить путь к деревне, как колесики предательски вильнули и заставили девушку свернуть на тропинку. Когда носок туфли ступил во владения леса, Наташа признала поражение.
И пошла искать русалок.
Лес, причудливый и сказочный, обступил со всех сторон. В нем и дышалось легче, и звуки звучали ярче, сильнее. Каждый шорох резал слух. Ветер перебирал листву. Тропа извивалась так причудливо, но, между тем, знакомо, что Таша была в полной уверенности: о ней знают. Ждут ли? Вряд ли, но точно не мешают идти дальше. Несколько раз она путалась в выступающих корнях или проваливалась каблуком в вязкую землю. Если дорогу ей прокладывает Кир, догадывается ли он, куда она направляется?
– Я к Тине с Мариной, – заявила Наташа, тряхнув волосами.
Нет, никто не отозвался, не подал сигнала. Что ж, лучше так. Наташа не впервые ловила себя на мысли, что не представляет, как вести себя с Киром, смотреть в его глаза серо-зеленого цвета, спрашивать или отвечать. Они не поймут друг друга. Что у нее нового? Да абсолютно все. У него? Лес, статус ученика хранителя и… одиночество? У него достаточно друзей среди нежити, но счастлив ли он с ними? Почему дух привязался к тринадцатилетней девчонке?
Она собиралась назвать его имя, но не смогла. В горле пересохло.
А деревья обступали плотным кольцом. Назад не повернуть – заблудишься меж одинаковых сосен.
Вскоре гнилостно запахло болотом. Наташа отодвинула ветки и увидела озерцо русалок. То слева, то справа квакали невидимые лягушки. Валун, стоящий посреди озера, увеличился и напоминал маленькую гору. Не сам же он разросся до таких размеров? Небось, не обошлось без хранителей, которые могли вырастить что и где угодно. За два года вода окончательно заболотилась, впрочем, двум подружкам, мурлычущим под нос веселый мотив, это не мешало. Они не видели Наташу, и та показалась сама.
– Пташка! – вскрикнула Марина, полная, одутловатая русалка с длиннющей черной косой. В зрачках, затянутых туманной пленкой, зажегся огонек.
Прозвище, которое они дали ей при первой встрече, звучало очень приятно.
Тина, худющая блондинка, обернулась так резко, будто Наташа могла раствориться в воздухе. Она завизжала от восторга и поплыла от центра озера к краю, отпихивая от себя кувшинки и тину. Какая же она тощая! Щеки ввалились, кости выпирают, под пергаментной кожей виднеются ребра. Обе подружки протянули к Наташе синюшные руки. Девочка не рискнула подойти, помня, как когда-то русалки затащили Кира в воду и едва не потопили его.
