– Клянусь!
– Купи мне несколько саженцев. Пару березок, ель, каких-нибудь красивых кустиков. И дуб, обязательно дуб!
– Зачем тебе?
Но Наташа мотнула волосами.
– Не задавай лишних вопросов.
– Ха! Ладно, твоя взяла. Береза – это не пистолет. Березой ты никому не причинишь вреда.
– Можешь продать планшет и купить на вырученные деньги.
– Я повторяю: планшет твой, – рыкнул отец. – Не в моих правилах забирать дареное. Пользуйся на здоровье. И жди саженцы, на недельке привезу.
– Спасибо. Только не надейся, что я тебя простила. Ни-ког-да, – по слогам проговорила она.
– По-нял, – в тон ей ответил отец, выходя из комнаты.
– Ну как? Вы помирились? – набросилась на него за дверью мама.
– Не-а, – папа зевнул. – Она ненавидит меня, но мы нашли общий язык. Из нас получатся неплохие деловые партнеры.
Наташа сомневалась, действительно ли ненавидит она отца или просто боится нового обмана, поэтому осторожничает.
В целом, не считая маминых причитаний и настороженности в бабушкиных глазах, дальше жизнь потекла обычно.
А к воскресенью папа привез целый багажник саженцев.
Доставая «подарки», он засмеялся:
– Кустики, березки, дуб – все по запросу. Выполнил просьбу?
– Да, спасибо.
Она, восторженная и взволнованная, задумалась, не поцеловать ли отца в щечку, но ограничилась коротким объятием. Для нее эти растения были очень важны. Возможно, она сумеет осуществить задуманное…
Глава 11
Последнее письмо
За следующую ночь Наташа досконально изучила основы посадки саженцев. Она никогда не увлекалась земледелием, да и в деревню приезжала не помогать по хозяйству, а отдыхать. Бабушка эту позицию полностью поддерживала и не заставляла внучку копаться в огороде. Но теперь Наташа могла посоревноваться с любым садоводом в уровне теоретических знаний о деревьях и кустах.
Скука смертная. Пихать туда-то, прикапывать так-то, поливать тогда-то. Особенно она волновалась, можно ли сажать в выжженной земле, но статьи этого не запрещали, правда, и не разрешали. Единственное, что Наташа отвергла, – наставления, в какой месяц что лучше приживется. Не ждать же апреля – так она за год изведется. Также не читала она и про лунные циклы и приметы, удачные для посадки. В подобные советы Наташа не верила.
«Интересно, духи леса помогут мне?» – размышляла девочка, листая интернет-страницы.
Впрочем, она не особо надеялась. Те припугнули ее, едва не утопив, за общение с Киром, когда тот был учеником хранителя, а что будет за его смерть? Задушат или придавят веткой?
Будто ей не хватало мрачных мыслей, которые ни на миг не оставляли и не позволяли забыться. Спала девочка по три часа, окуналась в неглубокую дрему и вскакивала от любого шума. Поэтому ночью она предпочитала обитать в Интернете, бездумно щелкая мышкой.
Итак, первым делом надо приспособить землю под посадку. Возделать ее, если изъясняться умным языком. Когда бабушка ушла на рынок за продуктами, Наташа пробралась в сарай и набрала целую тележку вещей: садовые перчатки, складные лопату и грабли, синюю пластмассовую лейку. И крадучись, мимо деда, который как суровый охранник караулил внучку (правда, у телевизора, поэтому прошмыгнуть не составило труда), умчалась в лес.
Такой густой и влажный, полный прелых листьев и зеленого мха. Он дышит. По его артериям-корням течет кровь. Птицы – его глаза. Насекомые – его уши. Наташа отважно шла вперед, стараясь не касаться ни единого листочка и огибая деревья, а не отводя ветки. Только бы не потревожить хрупкий покой лесных жителей.
– Убирайся! – донеслось сверху.
Наташа боязливо подняла глаза, но на толстой ветви березы сидела лишь темная, точно обмакнутая в чернила, ворона с невероятно внимательными глазами.
– Убир-райся! – повторила она и кинулась на Наташу.
Та, закрывшись руками, отпрыгнула в сторону. Черное крыло мазнуло по щеке, когти на мгновение впились в плечо. Наташа покачнулась, упала на колено. Из ранки сочилась кровь.
– Я не уйду! – девушка сжала кулаки. – Я хочу помочь!
– Пр-рочь! – ворона зашипела.
– Можете убить меня, мне все равно. – Наташа отряхнула поцарапанную коленку от грязи и решительно двинулась вглубь. – Я хочу помочь, я хочу помочь…
Она твердила эту фразу без остановки всю дорогу, как заклятье. Ворона двигалась за ней бесшумной тенью, перелетая с ветки на ветку, внимательные глаза кололи лопатки. Больше Наташу не атаковали, и она чуточку успокоилась.
А потом к вороне присоединилась вторая, третья. Если бы они напали все вместе, то непременно выклевали бы Наташе глаза. Но птицы только преследовали, летели за спиной и смотрели… смотрели…
Когда она добралась до опустевшей поляны, то молча достала лопату и начала утомительную и сложную работу. Собирала листья и мусор. Упаковывала остатки палаток и вещей в громадные мусорные пакеты. Сгребала в кучи сожженую траву, выкапывала погибшие кусты. Спина взмокла, пот струйками катился по вискам. Под мертвой плотью была настоящая земля, влажная и рассыпчатая – Кир успел спасти почву. Значит, сажать можно!
Птицы то кружили над ней, то опускались на поляну, то облепляли соседние деревья. Вспомнились ужастики, недоставало разве что заунывного воя и бредущих из чащи мертвецов. Последних, впрочем, в лесу хватало: Наташа помнила галантного и печального упыря Веню. Но вряд ли бы он покусился на ее жизнь.
Солнце закатывалось за горизонт, когда девушка окончила подготовку почвы к посадке. Она осмотрела свою работу без гордости, скорее – с облегчением.
– Я вернусь завтра, – сказала, глядя одной из птиц в крошечные черные глаза, и пошла прочь, прямая, как проглотившая шест.
Ее не посмеют остановить. Хранители не имеют права запрещать кому-то ходить по их территории. Они ее стерегут, а не контролируют! Поэтому она вернется и все сделает. Кира не вернуть, но вина не только перед ним. Перед всем этим лесом, перед каждым его жителем.
Ворона каркнула, но показалось, будто сказала: «Проваливай».
Дни превратились в череду работ, после которых Наташа валилась спать. Она почти не питалась, мало пила и не помнила, когда в последний раз ухаживала за ставшими черными ногтями.
«Я знаю рецепт отличной диеты – перестать есть», – думала она, разглядывая по утрам свое тощее лицо. Щеки впали, под глазами – синяки. Ребра и ключицы выступили, а джинсы стали на два размера больше.
– Кошмар! – проходящая мимо бабушка охала. – Ты угробишь себя, неразумная!
– Я в порядке.
– Ты умрешь от голода. Я не знаю, где ты бродишь целыми днями, но я не отпущу тебя, пока ты не съешь тарелку каши.
