Бойд ответил:
— Потерпи. Джек еще не пообвыкся в новом качестве, а вторжение на территорию социалистической страны — это все-таки дело нешуточное. Даллес и Биссел гнут свою линию, и, убежден, он даст «добро» в ближайшее время.
Пит отфутболил жестяную банку, стоявшую на крыльце. Бойд достал свою пушку и разрядил ее. Банка протанцевала по всему учебному полю.
Персонал раздаточной дружно зааплодировал. Грохот от стрельбы крупнокалиберными патронами заставил кое-кого закрыть ладонями уши.
Пит пнул ногой коробку от патронов.
— Вот сам и поговори с Джеком. Передай ему, что кубинская операция весьма хороша для бизнеса.
Бойд повертел пушку на пальце:
— Я не могу открыто выражать свою поддержку вторжения на территорию Кубы, не признавшись, что я — агент Управления под прикрытием. Мне и так чертовски повезло, что они думают, будто я езжу во Флориду, работая на ФБР.
— Должно быть, непыльная работенка — защита гражданских прав, а? Делаешь, что велено, а потом, когда ниггеры начинают действовать тебе на нервы, смываешься в Майами.
— Не совсем так.
— Нет?
— Нет. Мне нравятся негры — почти так же, как и тебе наши кубинцы, и скажу тебе откровенно, их проблемы посерьезней будут.
Пит выбросил свою сигарету:
— Говори что хочешь. А я еще раз повторю тебе одно: ты слишком много позволяешь некоторым людям.
— Ты имеешь в виду, что я не позволяю людям садиться себе на шею?
— Нет, не это. А то, что ты прощаешь людям слишком много слабостей, и, на мой взгляд, это — привычка снисходительного богатенького мальчика, которой ты заразился от братцев Кеннеди.
Бойд достал новую обойму и зарядил свой револьвер:
— Да, у Джека такое есть, но не у Бобби. Бобби очень рассудительный и умеет ненавидеть по-настоящему.
— Он ненавидит кое-кого из наших хороших друзей.
— Так и есть. Кстати, Карлоса Марчелло он, кажется, начинает ненавидеть больше, чем хотелось бы.
— А Карлос об этом знает?
— Пока нет. Но если ситуация усугубится, я могу попросить тебя помочь ему.
— И я соглашусь, без вопросов. А вот теперь ты согласишься кое с чем.
Бойд прицелился в вершину земляного холмика метрах в двадцати от них.
— Нет, ты не можешь убить Уорда Литтела.
— Почему?
— Он застраховал книги на случай, если с ним что-нибудь станется.
— Ну тогда я под пытками узнаю у него, как снять страховку, а потом убью его.
— Не сработает.
— Почему?
Бойд отстрелил голову гремучей змее.
— Кемпер, я спросил «почему».
— Потому, что он умрет только за то, чтобы это тебе доказать.
63.
(Вашингтон, округ Колумбия, 26 марта 1961 года)
Его визитные карточки гласили:
Уорд Дж. Литтел
Дипломированный юрист
Федеральная лицензия
Тел. OL6–4809
Адреса не было — он не хотел, чтобы клиенты знали, что он работает из своей квартиры. Ни глянца, ни тиснения — он попросту не мог себе этого позволить.
Литтел курсировал по коридору третьего этажа. Обвиняемые брали его карточки — и смотрели на него как на сумасшедшего.
Стряпчий. Беспринципный адвокатишка. Или просто адвокатишка средних лет, оказавшийся в трудной жизненной ситуации.
В здании федерального суда кипела работа. Шесть подразделений, и слушания расписаны на весь день подряд — весь здешний безадвокатный сброд являлся его потенциальными клиентами.
Литтел все раздавал визитки. Кто-то запустил в него «бычком».
Вошел Кемпер Бойд. Красавец мужчина Кемпер — такой подтянутый и ухоженный, что, казалось, сверкал.
— Угостить тебя стаканчиком?
— Я теперь уже почти не пью так, как раньше.
— Тогда обедом?
— А вот это с удовольствием.
Окна столовой отеля «Хей-Адамс» выходили на Белый дом. Кемпер то и дело посматривал в окно.
— …и мои обязанности заключаются в сборе показаний и предоставлении их окружному суду. Мы пытаемся удостовериться в том, что негры, которым ранее было отказано в избирательном праве, оказались отлучены не на основании незаконно взимаемого подушного налога или же того, что местные чинуши-регистраторы решили, что они не прошли тест на грамотность.
Литтел улыбнулся:
— И я уверен, что Кеннеди разработали закон, обязывающий каждого негра в Алабаме вступить в ряды демократов. О подобных вещах всегда следует думать заранее, если ты собрался создавать династию.
Кемпер рассмеялся:
— Политика президента в области гражданских прав не столь цинична.
— А твое ее применение?
— Едва ли. Я всегда считал политику подавления неблагоразумной и малоэффективной.
— И тебе нравятся те, с кем ты работаешь?
— Да.
— Ты снова говоришь с южным акцентом.
— Он обезоруживает тех, с кем я имею дело. Они очень ценят, что на их стороне — белый уроженец Юга. Чего улыбаешься, Уорд? А?
Литтел глотнул кофе:
— Да просто подумалось, что Алабама совсем близко от Флориды.
— Ты всегда быстро соображал.
— А генпрокурор в курсе твоей, гм, подработки?
— Нет. Но у меня и вправду есть официальное одобрение моих поездок во Флориду.
— Дай догадаюсь. Это мистер Гувер обеспечил тебе прикрытие, и как бы Бобби ни провозглашал себя его противником, он никогда не сделает ничего, что не понравилось бы мистеру Гуверу.
Кемпер жестом отослал официанта:
— Ты его ненавидишь, Уорд. Сразу видно.
— Не мистера Гувера. Такого формалиста ненавидеть невозможно.
— Но Бобби…
Литтел заговорил шепотом:
— Ты знаешь, скольким я ради него рисковал. И что получил взамен. И самое отвратительное — то, что каждый член семейства Кеннеди притворяется, что он лучше, чем есть на самом деле.
Кемпер сказал:
— Книги у тебя.
Он слегка поправил манжеты, продемонстрировав солидные золотые часы «Ролекс».
Литтел указал на Белый дом:
— Да, у меня. И они защищены дюжиной способов. Я лично составлял инструкции на случай непредвиденных обстоятельств с дюжиной юристов, да еще будучи в пьяном виде; и даже я не помню их все.
