Чак сказал:
— Вопрос об идеологических убеждениях Кастро пока остается открытым. В его недавних высказываниях можно найти и проамериканский и прокоммунистический смысл. Мои друзья из внешней разведки уже запланировали отыметь его в задницу, если он подастся в комми.
Они повернули обратно и вернулись на Флэглер. Базу такси охраняли вооруженные люди — сменившиеся с дежурства легавые — этакие вальяжные толстячки.
Чак помахал им:
— Джимми позаботился о здешних полицейских. Он здорово продвинул этот свой мифический профсоюз, и у половины работающих в этом секторе копов непыльная работка и приличный оклад.
Какой-то пацан пришлепнул к их ветровому стеклу листовку. Фуло перевел кое-какие слоганы — это оказались банальные коммунистические лозунги.
По машине застучали камни. Пит сказал:
— Оставаться здесь — сущее безумие. Поехали, спрячем где-нибудь Фуло.
Роджерс снимал комнату в пансионате, населенном сплошь латиносами. Все свободное пространство пола занимали всякие радиопричиндалы и листовки.
Фуло и Чак расслаблялись, потягивая пиво. Пит принялся просматривать заголовки листовок — неплохая смехотерапия:
«Союз Еврейских Еретических Республик!», «Фторирование: заговор Ватикана?», «Красные тучи сгущаются: каким будет твой ответ, патриот?», «Почему белая раса в меньшинстве: объясняет ученый», «Проамериканский контроль: ты за КРАСНЫХ или красно-бело-синих?»
Фуло сказал:
— Чак, нас тут слишком много.
Роджерс в это время возился с коротковолновым приемником. Откуда вдруг донеслись агитационные лозунги: еврейские банкиры, то, се…
Пит щелкнул парой выключателей. Агитация захлебнулась и стихла.
Чак улыбнулся:
— Политика — сложная штука. Мало кому удается сразу разобраться в том, что творится в мире.
— Надо будет познакомить тебя с Говардом Хьюзом. Он такой же ненормальный, как и ты.
— Думаешь, быть антикоммунистом — это ненормально?
— Думаю, что это хорошо для бизнеса — а все, что хорошо для бизнеса, я одобряю.
— Не думаю, что это грамотная позиция.
— Думай, как знаешь.
— Так и поступлю. И я знаю, что прямо вот сейчас ты думаешь: «Господи боже, пора бы уже узнать, кто этот тип, ставший моим сообщником в убийстве первой степени. Потому как для нашего краткого знакомства мы что-то уж слишком много пережили вместе».
Пит стал у окна. Краем глаза он заметил в полквартале отсюда патрульный автомобиль.
— Полагаю, что ты — наемник ЦРУ. Тебя предположительно подослали к кубинцам, чтобы ты прознал у них, куда планирует податься Фидель.
Эти слова возмутили Фуло:
— Фидель подастся в сторону Соединенных Штатов Америки.
Чак рассмеялся:
— Из эмигрантов выходят лучшие американцы. Тебе, Пит, наверное, это известно лучше всех. Ты же у нас вроде как лягушатник?
Пит защелкал суставами пальцев. Роджерс скривился:
— Ты хочешь сказать, что я — стопроцентный американец, который прекрасно знает, что хорошо для бизнеса.
— Ну, ну. Я ни разу не усомнился в твоем патриотизме.
Пит услышал шепот за дверью. Они переглянулись — Фуло и Роджерс мигом усекли, в чем дело. Пит услышал предупредительные выстрелы: три громких и отчетливых «ба-бах!!!».
Он спрятал свою пушку в куче листовок. Фуло и Чак подняли руки.
Полицейские в штатском с грохотом высадили дверь. И вбежали внутрь, вооруженные автоматами наизготовку.
Пит рухнул под холостым выстрелом. Фуло и Чаку повезло меньше — их оглушили сильным ударом приклада по черепушке.
Какой-то коп сказал:
— Верзила прикидывается.
Еще один коп ответил:
— Ничего, сейчас и с ним разберемся.
Его ударили прорезиненным прикладом. Пит едва успел отвести язык от зубов, чтоб не прикусить его.
Он пришел в себя и обнаружил, что скован по рукам и ногам. В спину впились рейки стула, в голове что-то гудело и стучало.
В глаза ударил яркий свет. При этом удар принял только один глаз — другой закрывали свисающие со лба лохмотья ободранной кожи. Он различил очертания трех полицейских, сидящих за привинченным к полу столом.
В ушах застучали маленькие барабаны. И точно атомная бомба взорвалась во всю длину позвоночника.
Пит напряг мускулы и порвал цепь наручников.
Двое копов присвистнули. Третий даже зааплодировал.
Лодыжки были скованы двумя парами кандалов — так что «на бис» не получится.
Старший из копов закинул ногу за ногу:
— С нами связался неизвестный, мистер Бондюран. Один из соседей мистера Мачадо видел, как мистер Адольфо Эрендон и мистер Армандо Крус-Мартин входили в дом мистера Мачадо, и несколько часов спустя он услышал какие-то звуки, похожие на выстрелы. И спустя пару часов после этого вы и мистер Роджерс по отдельности прибываете в дом. Вы двое и мистер Мачадо выходите из дома, неся нечто тяжелое, завернутое в оконные занавески. Тот же сосед запомнил номер машины мистера Роджерса. Мы проверили машину мистера Роджерса и нашли там нечто, очень похожее на частицы человеческой кожи, и, конечно же, нам не терпится услышать ваши комментарии по поводу всего вышеописанного.
Пит водворил бровь на место.
— Либо предъявите мне обвинение, либо выпустите меня отсюда. Вы знаете, кто я и кого я знаю.
— Мы знаем, что вы знаете Джимми Хоффу. Мы знаем, что вы — приятель мистера Роджерса, мистера Мачадо и некоторых других водителей из службы «Такси «Тигр»».
Пит повторил:
— Предъявите мне обвинение или выпустите меня отсюда.
Коп кинул ему на колено сигареты и спички.
Коп номер два придвинулся ближе:
— Должно быть, ты думашь, что Джимми Хоффа купил каждого полицейского в этом городе, но, сынок — я здесь, чтобы убедить тебя: ты ошибаешься.
— Либо предъявите мне обвинение, либо выпустите меня.
— Сынок, ты испытываешь мое терпение.
— Я — не твой сын, пидор вонючий.
— Мальчик мой, еще пара таких слов — и я дам тебе пощечину.
— Только попробуй, и я те глаза выколю. И не заставляй меня доказывать это на деле.
Вмешался коп номер три — почти ласковым голосом он начал:
— Тихо, тихо. Мистер Бондюран, вам прекрасно известно, что мы имеем право задержать вас на трое суток без предъявления обвинений. Как знаете и то, что у вас, скорее всего, сотрясение и вам не помешает медицинская помощь. Ну? Так что давайте…
