Рескин сказал:
— Да уж, а я — еврей, вдобавок с ажурной, мать ее, простатой. А мои предки происходят из России. И если ты не считаешь, что в нашей компании есть умственно отсталые…
Марчелло сказал:
— Пит в последнее время много помогал Джимми. Знаете, в той конторе, «Такси»…
Росселли сказал:
— И не думай, что мы этого не ценим.
Джианкана сказал:
— Прежде, чем подняться, Куба должна упасть. Вот теперь этот мудила Борода национализировал наши казино. Он держит под арестом Санто Т. и обходится нам в сотни тысяч долларов каждый день.
Росселли добавил:
— Таким образом, он засунул атомную бомбу в задницу каждого американского мафиози.
Никто не сказал: «Присаживайся».
Сэм Джи показал на какого-то мерзкого с виду типа, который шел мимо, пересчитывая на ходу монеты:
— Д’Онофрио вечно таскает сюда этих болванов. Тех денег, которые они здесь просаживают, не хватит, чтобы перебить запах. Нам с Фрэнком принадлежит сорок процентов этого заведения. Это заведение высшего класса, а не богадельня!
Росселли рассмеялся:
— Твой мальчик Ленни теперь работает на Сэла.
Джианкана прицелился в считавшего монетки и нажал воображаемый курок.
— Пора уже наконец содрать клок с этой паршивой овцы. Букмекер, который остается должен больше, чем приносит, хуже какого-нибудь комми, который живет на пособие по безработице.
Росселли отхлебнул виски:
— Ну что, Пит, — что привело тебя в «Кал-Нева»?
— Хочу предложить Ленни Сэндсу работенку — полагаю, из него выйдет отличный стрингер для «Строго секретно».
Сэм Джи вручил ему горстку фишек:
— На вот, Француз, — поставь штуку баксов за мой счет. Только не надо увозить Ленни из Чикаго, ладно? Мне нравится, когда он в городе.
Пит улыбнулся. Прочие присутствующие тоже заулыбались. Понял? Тебе бросили все крошки, которых, по их мнению, ты заслуживал.
Пит вышел. И тут же его засосало столпотворение — вереница желающих сделать грошовые ставки направлялась в дешевенький игровой зал.
Он последовал за ними. Там тоже творилось невесть что: все столики были заполнены, опоздавшие теснились вдоль стен.
На сцене — Ленни Сэндс, под аккомпанемент пианино и ударных.
Лабух наигрывал блюзовую мелодию. Ленни стукнул его по башке микрофоном:
— Лью, Лью, Лью. Мы кто, по-твоему, — какие-то батраки? Ты чего это играешь: «Дай мне арбуз, мама, а то свиных ребрышек больше не осталось»? Давай-ка мне Фрэнки.
Лью-лабух заиграл вступление. Ленни запел на мотив Синатры — отчасти его голосом, отчасти жеманным пидорским фальцетом.
— Ты у меня под кожей
[20], ты во мне, глубоко. Ой, Боже мой, мой геморрой! Ты — О! — так глубоко!!!
Болваны за столиками взвыли. Голос Ленни стал еще более приторным:
— Я приковал тебя к кровати. Где же желе, чтоб было нам легче. Как хорошо, кто мог бы знать! Ведь ты у меня — да! — под кожей!
Аудитория захихикала и засвистела. Вошел Питер Лоуфорд и принялся наблюдать за происходящим — прихлебатель Фрэнка Синатры №1.
Барабанщик ударил палочками по ободу инструмента. Ленни погладил микрофон, опустив тот до уровня паха.
— Шикарные мужчины, чикагские Рыцари Колумба, я вас просто обожаю! — Присутствующие разразились возгласами одобрения. — И я хочу признаться вам, что все мои завоевания женских сердец и беготня за юбками — это просто прикрытие, потому что на самом деле я хочу ВАС, Рыцари Колумба отделения 384, сексуальные жеребчики, с вашими огромными «сосисками» — мне не терпится поджарить их, подперчить и засунуть глубоко в мой соблазнительный тетрацини!
[21]
Лоуфорд был вне себя от ярости. В узких кругах было прекрасно известно, что он с легкостью пошел бы на убийство, лишь бы угодить Синатре.
Собравшиеся взревели. Какой-то типок принялся размахивать флажком «Рыцари Колумба».
— Я так люблю вас, так люблю, так люблю! Мне так хочется одеться в женское платье и пригласить вас на вечеринку к себе домой — С НОЧЕВКОЙ!!!
Лоуфорд ринулся к сцене.
Пит подставил ему подножку.
И подхалим шлепнулся на задницу — в лучших, так сказать, традициях.
В зал стал проталкиваться Фрэнк Синатра собственной персоной. Собравшиеся точно с ума посходили.
Его перехватил Сэм Джи. Сэм Джи что-то зашептал ему на ухо — мило, вежливо и ТВЕРДО.
Пит все понял.
Ленни — человек мафии. Ленни — не тот, кому можно начистить рыло за здорово живешь.
Сэм улыбался. Сэму игра Ленни явно понравилась.
Синатра резко развернулся. Его тут же окружила толпа почитателей и льстецов.
Голос Ленни стал приторным до тошноты:
— Фрэнки, вернись к нам! Питер, поднимайся скорей с пола, мой сла-а-аденький дурачок.
Ленни Сэндс, оказывается, был тот еще тип.
Он сунул записку одному из крупье, чтобы тот передал ее Сэндсу. Ленни явился в кофейню вовремя — с точностью до минуты.
Пит сказал:
— Спасибо, что пришли.
Ленни сел.
— В вашей записке упоминались деньги. А это всегда привлекает мое внимание.
Официантка принесла им кофе. Прозвучал сигнал к игре — к каждому столику крепились миниатюрные слот-машины.
— Кемпер Бойд порекомендовал тебя. Сказал, что ты отлично подходишь для этой работы.
— Вы работаете на него?
— Нет, он просто мой знакомый.
Ленни потер шрам над губой:
— В чем конкретно заключается работа?
— Вы будете стрингером для «Строго секретно». Будете находить материал для скандальных статей и поставлять его тамошним писакам.
— Иначе говоря, поработаю стукачом?
— Вроде того. Будете держать нос по ветру — в Эл-Эй, в Чикаго, в Неваде — и присылать сообщения.
— Сколько?
— Штука в месяц, наличными.
— Компромат на кинозвезд вам нужен, так? То есть сальные подробности из жизни деятелей шоу-бизнеса.
— Так. И политиков либерального толка.
Ленни добавил сливок в кофе.
