Санто-старший восседал за письменным столом. Руби стоял перед ним. На кушетке, свесив лапы, сидели три раскормленные немецкие овчарки.
Пит наблюдал, как пресмыкается Руби. В кабинете несло псиной: питомцы Санто чувствовали себя там как дома.
Руби все ныл:
— Я в отчаянии. Я перед тобой точно проситель перед епископом. Хочешь, на колени встану?
Траффиканте отрезал:
— Нет. Да, ты пару раз присылал девочек, когда я торчал в Гаване, но из этого вовсе не следует, что я захочу дать тебе десять штук. Нет, штуку из своего кармана я дам, но это все.
Руби протянул руку. Санто всучил ему несколько бумажек из толстенной пачки сотенных купюр. Пит встал и открыл дверь.
Руби вышел, любовно поглаживая купюры. Санто сбрызнул одеколоном то место, где только что стоял проситель.
— По слухам, у этого человека — странные сексуальные предпочтения. От него можно подцепить такое, что похуже рака будет. А теперь расскажи-ка мне что-нибудь хорошее — не люблю начинать день с приема попрошаек.
Пит сказал:
— В декабре и январе прибыль возросла на два процента. Полагаю, Уилфредо Дельсол смирился с потерей кузена, и не думаю, что он когда-либо предаст свое подразделение. Случаев кражи больше не было, — полагаю, участь Обрегона всех немножечко отрезвила.
— Но кто-то все же что-то напорол, иначе ты бы не просил встречи со мной.
— Фуло держал несколько проституток. Он заставлял их обслуживать клиентов за пятидолларовую дозу и шоколадки. Все деньги он отдавал нам, но я тем не менее все-таки думаю, что это — грязное дело.
Траффиканте сказал:
— Пусть завязывает.
Пит осторожно присел на краешек кушетки. Пес по кличке Фараон Тутанхамон коротко зарычал.
— Локхарт и его молодчики, члены клана, построили что-то вроде клуба неподалеку от лагеря, и теперь поговаривают о линчевании черномазых. В довершение всего, Локхарт корешит с этим гребанным далласским копом Джей-Ди, который приехал сюда вместе с Руби. Чак Роджерс хочет покатать Джей-Ди на своем аэроплане и попутно посбрасывать пропагандистские листовки. Он подумывает о массированном обстреле южной Флориды.
Траффиканте шлепнул ладонью по книге для записей, лежавшей на столе:
— Прекратить эти глупости!
— Прекращу.
— И вовсе не обязательно советоваться для этого со мной.
— Кемпер считает, что все дисциплинарные приказы должны исходить от вас. Он хочет, чтобы нас считали работягами, а не управленцами.
— Кемпер — проницательный тип.
Пит погладил Султана Фарука и Короля Артура. Скотина Тутанхамон злобно косился на него.
— Да, еще какой проницательный.
— Кастро превратил мои казино в стойла для свиней. Он позволяет козам срать на ковры, которые моя жена выбирала лично.
— Он заплатит за это.
Он вернулся в Майами. В диспетчерской такси собралась толпа праздношатающихся: Локхарт, Фуло и все гребаное «элитное подразделение».
Не хватало лишь Чака Роджерса — он летал над Флоридой и разбрасывал листовки.
Пит закрыл контору и изложил новый закон. Он назвал его Декларацией Антинезависимости Подразделения и Новым Биллем об Отсутствии Прав Ку-клукс-клана.
Никакого сутенерства. Никаких ограблений. Никакого мухлежа со счетчиками. Никаких краж со взломом. Никакого вымогательства. Никаких угонов автомашин.
Нельзя линчевать. Нельзя нападать на ниггеров. Нельзя взрывать церкви. Никаких проявлений расизма в отношении кубинского населения.
Особые указания блессингтонскому клану:
Любите кубинцев. Оставьте их в покое. Напротив — разбирайтесь с теми, кто побеспокоит ваших новых кубинских братьев.
Локхарт назвал новые правила «сущим геноцидом». Пит защелкал суставами пальцев. Локхарт быстренько заткнулся.
Собравшиеся разошлись. Пришел Джек Руби и принялся упрашивать подвезти его — у его автомобиля накрылся карбюратор, а ему надо было отвези в Блессингтон своих девочек.
Пит сказал: о’кей. На девочках были брючки-капри и маечки на бретелях, — словом, могло быть и хуже.
Руби ехал на переднем сиденье. Джей-Ди Типпит и девочки — в кузове. Клубились дождевые облака — если сейчас разразится гроза, будет жопа.
Пит ехал на юг по дорогам с двусторонним движением. Он включил радио — чтобы как-то заглушить бормотание Руби. Из ниоткуда появился Чак Роджерс и принялся кружить над ними, едва не задевая верхушки деревьев.
Девчата дружно приветствовали его. Чак сбросил упаковку пива; Джей-Ди ее поймал. Сверху посыпались антикоммунистические листовки — Пит выхватил одну прямо из воздуха:
«Шесть причин, почему Иисус был за Клан». С первого же пункта стало ясно, какого пошиба писанина: «Потому, что комми фторировали воды Красного моря».
Руби оглядывал окрестности. Типпит и девочки попивали пиво. Чак отклонился от курса, чтобы забросать кирпичами негритянскую церквушку.
Радиосигнал становился все слабее. Руби принялся причитать:
— У Санто короткая память, да. Санто дал мне всего одну десятую того, что я просил, потому что память у него — хуже некуда. Санто не понять, чего мне тогда стоило переправить вот этих дамочек в Гавану. Ну да, ему порядком досталось от Бороды. Зато его не достает никакой гребаный федерал из Чикаго.
Пит немедленно вскинулся:
— Что за федерал из Чикаго?
— Не знаю, как его зовут. Я и видел-то его всего один раз, слава Аллаху.
— Опиши его.
— Рост метр восемьдесят с небольшим, лет сорок шесть — сорок семь. Очки, жидкие седые волосы, и, лично по мне, еще тот пьяница — поскольку в тот единственный раз, когда я видел его воочию, от него несло виски.
Дорога так и запрыгала перед глазами. Пит нажал на «тормоз», грузовик резко остановился.
— Расскажи, как именно он тебя достает.
— Чего это я буду тебе рассказывать? Назови хоть одну причину, по которой я должен это делать.
— Я дам тебе тысячу долларов, если ты мне расскажешь. Если же мне твой рассказ понравится, дам еще четыре.
Руби принялся считать на пальцах, — от одного до пяти, и так раз шесть.
Пит выстукивал мелодию на баранке руля. Вот такую: раз-два-три-четыре-пять.
Руби беззвучно повторял губами цифры: раз-два-три-четыре-пять, раз-два-три-четыре-пять.
Пит поднял вверх ладонь с растопыренной пятерней. Руби сосчитал пальцы — вслух.
— Пять тысяч, если тебе понравится?
— Пять, Джек. И тысячу, если не понравится.
— Я чертовски рискую, если расскажу тебе.
