— Тогда не рассказывай.
Руби принялся теребить висевшее у него на шее ожерелье из звезд Давида. Пит развернул пятерню ладонью вверх. Руби поцеловал одну из звезд Давида и глубоко-о-о вздохнул.
— В мае прошлого года этот вонючий федерал набросился на меня в Далласе. Угрожал всеми мыслимыми и немыслимыми бедами, и я ему поверил, потому что он — треклятый гойский фанатик, которому нечего терять. Он знал, что я занимался ростовщичеством в большом Ди и Чикаго, знал и то, что тех, кто просил реально большие бабки, я направлял к Сэму Джианкане. И вот чего ему было надо: он хотел отследить деньги, которые занимались из пенсионного фонда профсоюза водителей грузовиков.
Классический Литтел: дерзкий и глупый.
— Он заставил меня каждую неделю звонить ему в Чикаго с таксофона. Иногда он подкидывает мне денег — когда я жалуюсь, что мои дела совсем уж плохи. Он заставил меня рассказать ему об одном моем знакомом, киношнике по имени Сид Кабикофф, который хотел, чтобы я познакомил его с одним гангстером-ростовщиком, Сэлом Д’Онофрио, чтоб тот представил его Момо и они могли договориться насчет кредита из средств пенсионного фонда. Что случилось потом, я не знаю, но в чикагских газетах я прочел, что оба, и Кабикофф и Д’Онофрио, были убиты — как написано в газете, «умерли под пытками», и что оба дела так и остались нераскрытыми. Я, конечно, не Эйнштейн, но «пытки» в Чикаго означают только одно — Сэм Джи. Также я знаю и то, что мое имя там не всплывало, иначе и меня бы давно «навестили». Вдобавок не надо быть Эйнштейном, чтобы догадаться, что виноват во всех этих бедах тот полоумный федерал.
Литтел нарушал закон. Литтел был лучшим другом Бойда. Ленни Сэндс работал и на Литтела, и на Д’Онофрио.
Руби снял с колена приставшую собачью шерстинку.
— И этот рассказ стоил пяти тысяч долларов?
Дорога поплыла перед его глазами. Пит едва не задавил аллигатора.
— Тот федерал… он звонил тебе после смерти Кабикоффа и Д’Онофрио?
— Слава Аллаху, нет. Так что там с моими пятью…
— Ты их получишь. Как получишь еще три, если сообщишь мне сразу после того, как он тебе позвонит. И если твоя информация поможет мне с ним разделаться, получишь еще пять.
Руби едва удар не хватил:
— Но за что? Почему ты готов платить такие деньги?
Пит улыбнулся:
— Пусть это будет между нами, хорошо?
— Ты хотел секрета — я рассказал тебе секрет. Я известен своим умением держать рот на замке.
Пит достал свой «магнум» и сжал руль коленями. Руби улыбнулся, — хо, хо, ты чего это?
Пит открыл барабан, вытряхнул оттуда пять патронов и повернул его.
Руби улыбнулся: хо-хо, ну ты даешь, парень.
Пит выстрелил ему в голову. «Русская рулетка» сработала: курок угодил в пустую ячейку.
Руби побелел, точно простыня куклуксклановца.
Пит сказал:
— Поспрашивай у людей. Послушай, что они про меня расскажут.
В Блессингтон они приехали в сумерках. Руби и Типпит быстренько развернули свое стрип-шоу.
Пит позвонил в аэропорт Мидуэй, и представился офицером полиции. Какой-то клерк подтвердил слова Руби: некий Уорд Дж. Литтел действительно летал в Даллас и обратно 18 мая прошлого года.
Он повесил трубку и тут же позвонил в отель «Райская скала». Девушка-администратор сообщила, что Кемпера Бойда не будет до вечера.
Пит оставил ему записку: «Сегодня в десять вечера, «Луау-лунж», — это очень важно!»
Бойд воспринял все на удивление спокойно:
— Я знал, что Уорд выслеживает бухгалтерские книги фонда, — сказал он таким тоном, будто ему было лень даже сделать вдох.
Пит пускал колечки дыма. Тон Бойда показался ему оскорбительным — оказывается, он проехал восемь миль только для того, чтобы увидеть эту скучающую мину.
— Кажется, тебя это не слишком-то взволновало.
— Я дал Литтелу немного больше свободы, чем следовало бы; тем не менее, особых поводов для беспокойства я не вижу. Не желаешь раскрыть свой источник информации?
— Нет. Он не знает имени Литтела, и я порядком запугал его.
Их столик осветил факел-тики; Бойда на мгновение осветила вспышка яркого, причудливого пламени.
— Тебя-то это каким боком касается, Пит?
— Это касается Джимми Хоффы. Он — наш союзник в кубинской операции, а Джимми и есть пенсионный фонд.
Бойд забарабанил пальцами по столу.
— Литтел интересуется только чикагской мафией и фондом. Наших планов относительно Кубы это не касается, так что не думаю, что нам стоит предупреждать Джимми. И мне бы не хотелось, чтобы ты говорил об этом с Ленни. Он отказывается говорить на эту тему, посему не стоит его беспокоить.
Классический Бойд: «принцип необходимого знания» от и до.
— Допустим, Джимми предупреждать не стоит, но я еще раз, громко и отчетливо, повторяю: Джимми нанял меня убить Антона Гретцлера, и я не желаю, чтобы Литтел доставал меня этим. Он уже сообщил мне, что знает, что это сделал я, и этому сумасброду ничего не стоит заявить об этом публично, и плевать ему на мистера Гувера.
Бойд покрутил в бокале соломинкой для мартини:
— И Роланда Кирпаски убил тоже ты.
— Нет. Джимми убил его сам.
Бойд присвистнул — очень, очень непринужденно.
Пит наклонился над ним:
— Ты слишком много позволяешь Литтелу. Он у тебя совсем распустился, а это уже недопустимо.
— Мы оба потеряли братьев, Пит. Вот и делай выводы.
К чему это было сказано, Пит не понял. Иногда Бойд изъяснялся совсем уж непонятно.
Пит подался к нему:
— Ты следишь за Литтелом? Ты можешь придержать его на коротком поводке? И насколько коротком?
— Я не общался с ним уже несколько месяцев. Просто соблюдаю дистанцию между ним и мистером Гувером.
— Но почему?
— Инстинкт, наверное.
— Вроде инстинкта самосохранения?
— Скорее инстинкт возвращения домой. От одних людей ты удаляешься, приближаясь к тем, кто ближе к тебе в данный момент.
— Вроде Кеннеди?
— Да.
Пит рассмеялся.
— То-то тебя почти не видно с тех пор, как Джек вступил в предвыборную борьбу.
— Так и будет до самых выборов. Стэнтон знает, что я не могу разделять свое время.
— Еще бы он не знал. Он ведь нанял тебя, чтобы ты внедрился в окружение Кеннеди.
— Он не пожалеет об этом.
— Да и я тоже. Это же значит, что я буду заниматься подразделением в одиночку.
