Впрочем, невелика потеря — все равно люди его увидят. Когда появится Хэмфри, толпа рассеется — в некоторых кабаках в центре будут раздавать бесплатную выпивку.
Выпивку Кемпера Бойда. Старый приятель угнал грузовик компании «Шенли» и продал ему содержимое.
На улице яблоку было негде упасть. Питер Лоуфорд под гоготанье монашек бросал в толпу булавки для галстука.
Кемпер смешался с толпой и стал наблюдать. В нескольких метрах от себя он вдруг заметил кое-кого, кого тут встретить явно не ожидал: Ленни Сэндса в сопровождении парня с типично бандитской рожей.
Тип показал Ленни большие пальцы рук: дескать, есть, отлично! Ленни ответил ему тем же.
Ленни уже не был членом предвыборного штаба. Словом, официальных обязанностей у него здесь быть не могло.
Бандюк повернул направо. Ленни стал пробиваться сквозь толпу влево и укрылся за стоявшими в ряд мусорными баками.
Кемпер последовал за ним. Постоянно на пути возникали и мешали продвижению чьи-то локти и колени.
Детишки из колледжа протолкнули его к тротуару. Он увидел Ленни в компании двух копов.
Рев толпы немного схлынул. Кемпер, присев на корточки, укрылся за мусорным баком и стал подслушивать.
Ленни достал пачку купюр. Один из копов выдернул оттуда несколько бумажек. Его приятель сказал:
— Еще за две сотни мы можем задержать автобус Хэмфри и пригласить ребят, чтоб перекрикивали его выступление.
Ленни сказал:
— Действуйте. Кстати, это чисто за счет мистера Джи, так что не стоит распространяться об этом членам официального предвыборного штаба.
Копы схватили всю пачку и стали протискиваться восвояси. Ленни прислонился к стене и зажег сигарету.
Кемпер подошел к нему. «Крутой парень» Ленни спросил:
— И что ты мне хочешь сказать?
— Да ты сам мне расскажешь, думаю.
— Что именно рассказывать?
— Заполни пробелы.
— Какие тут могут быть пробелы? Ты — человек Кеннеди, я тоже.
Ленни был мастером обходных маневров. По части невозмутимости Ленни значительно превосходил большинство его невозмутимых знакомых.
— Джианкана платил и за Висконсин, так? На те крохи, которые тебе дал Бобби, ты бы не сделал то, что сделал.
Ленни пожал плечами.
— Сэм и Хеш Рескинд.
— Кто их просил? Ты?
— Мой совет не так высоко ценится. И ты это знаешь.
— Говори, Ленни. Ты начал юлить, и меня это напрягает.
Ленни загасил окурок о стену:
— Синатра давно хвалился своим влиянием на Джека. Все вещал, что президент Джек будет не тем Джеком, что заседал в Маклеллановском комитете, если ты понимаешь, о чем я.
— И Джианкана этому поверил?
— Не совсем. Лично я полагаю, что, блин, это ты потворствовал Фрэнку. А именно твои достижения на кубинском фронте — они чертовски впечатлили народ, и все решили, что раз уж и тебе нравится Джек, то не так уж он и плох.
Кемпер улыбнулся:
— Я не желаю, чтобы Джек и Бобби об этом узнали.
— Так никто не хочет.
— Пока не придет время напомнить про должок?
— Сэм не верит в подобные напоминания. И кстати о «напомнить»: не дожидаясь, пока ты напомнишь мне, сообщаю: ни хрена я не выяснил о чертовых книгах пенсионного фонда.
Кемпер услышал шаги. Он увидел членов профсоюза водителей грузовиков — слева и справа; типов с велосипедными цепями, притаившихся в узком проходе.
Они смотрели на Ленни. Маленького Ленни, Ленни-еврейчика, Ленни — прихлебателя Кеннеди…
Ленни их не замечал. Крутой и невозмутимый Ленни был слишком увлечен своей ролью.
Кемпер сказал:
— Услышимся.
Ленни ответил:
— А то.
Кемпер быстренько ретировался. За своей спиной он услышал крики, свист прорезающих воздух цепей и глухие удары — словом, звуки классической атаки с двух флангов, излюбленной тактики дуболомов из профсоюза.
Ленни ни разу не вскрикнул. Кемпер засек время — избиение длилось минуту и шесть секунд.
44.
(Чикаго, 10 мая 1960 года)
У Литтела от работы разве что шизофрения не развивалась. Ему надо было одновременно ублажать и Бюро, и свою совесть.
Чик Лиги ненавидел Мела Чамалеса. Его подразделение выявило связь Чамалеса с шестнадцатью ведущими прокоммунистическими организациями. Наставником Лиги в ФБР был бывший глава чикагского отделения ФБР Гай Бэнистер.
Бэнистер тоже ненавидел Мела. Досье подразделения на Мела составляло талмуд аж на восемьдесят страниц.
Ему же Мел нравился. Они часто пили вместе кофе. С сорок шестого по сорок восьмой Мел отбывал срок в тюрьме Льюисбург — Бэнистер сфабриковал дело о подстрекательстве к бунту и уговорил атторнея вынести обвинительный приговор.
Сегодня утром ему позвонил Лиги. Он потребовал пристального наблюдения за Мелом Чамалесом.
— Я хочу, чтобы ты посещал все его публичные выступления, Уорд. И записывал все произнесенные им оскорбительные и подстрекательские ремарки.
Литтел сразу же позвонил Чамалесу и предупредил его. Мел сообщил:
— Завтра вечером я выступаю перед членами Социалистической рабочей партии. Просто сделаем вид, что мы не знакомы.
Литтел плеснул себе виски с содовой. Было без двадцати шесть — еще оставалось время для работы перед национальными новостями.
Он налил в рапорт ненужной «воды». Он не стал упоминать ругательную тираду Мела в адрес ФБР. Завершался рапорт уклончивыми фразами:
«Речь объекта на заседании соцпартии была довольно прохладной, насыщенной безобидными клише безусловно, «левого» толка, но не носившими подстрекательский характер. Его реплики во время ответов на вопросы не содержали никаких мятежных или провокационных намеков.
Мел назвал мистера Гувера «фашистом с трясущимися руками, в ботфортах и лавандовых кюлотах». Провокационное замечание? — едва ли…»
Литтел включил телевизор. Экран заполнил Джон Кеннеди — он только что выиграл праймериз в Западной Вирджинии.
Зазвонил звонок. Литтел достал деньги, чтобы отдать рассыльному, и поплелся к двери.
Вошел Ленни Сэндс. Все его лицо было в порезах, ссадинах и швах. На носу красовалась фиксирующая «нашлепка».
Ленни покачивался. Ленни глупо ухмылялся. Ленни выкинул два пальца в телеэкран — «Привет, Джек, шикарный ты кусок ирландской бараньей ноги!»
Литтел так и застыл. Ленни врезался в книжный шкаф, вцепился в него обеими руками и кое-как удержал равновесие.
