Полковник вспомнил, сколько они вчера успели сделать, какие проблемы решили, как далеко продвинулись в деле, наверняка связанном с фирмой «Владислав».
– Лев Иванович! – обрадовался стажер, поймав Гурова у выхода из туалета. – Вот вы где. Умылись? Георгий Васильевич вас приглашает к себе в кабинет на кофе и бутерброды. Он планерку с личным составом провел, все при делах. Только вас ждем.
– Доброе утро, Лев Иванович! – приветствовал Гурова Коюшев, выставляя на стол чашки. – Как спалось? Неудобно? Я думаю, что у вас сейчас все болит.
– Нормально. Что с Марининым?
– Я сменил наблюдателя у его дома. Машина на месте, он еще не выходил. Я вчера грешным делом перестраховался и передал через дежурного ГИБДД ориентировку на автомобиль Маринина. Это на случай, если он решит перехитрить нас и скрыться.
– На работу он не поехал? – заметил Гуров. – Может, наш клиент во «Владиславе» только числится, а занимается всякими такими вот делишками, из-за которых мы и не спим вторую ночь?
– Вполне вероятно, – согласился Коюшев, прихлебывая кофе. – Брать никого нельзя, надо связи выискивать. Маринин никому не звонил, его тоже никто не беспокоил.
Заработал телефон, стоявший на столе майора.
Он отставил чашку, снял трубку, выслушал сообщение, сразу погрустнел и пояснил:
– Лев Иванович, звонили по просьбе Портнова от телефонного оператора. У Маринина аппарат отключен всю ночь. Может, поэтому ему никто и не звонил?
Гуров проглотил кусок бутерброда с ветчиной и собрался сказать, что он думает по этому поводу, но тут зазвонил второй телефонный аппарат. На сей раз внутренний. Коюшев поднял трубку и через секунду уже стоял на напружиненных ногах. Лев Иванович понял, что спокойное питье кофе закончилось. Коюшев подтвердил его соображение тем, что первым делом полез в сейф за пистолетом.
– Маринин за городом, – загробным голосом проговорил майор. – Только что на развилке, на объездной дороге сотрудники ДПС тормознули машину, заблокировав ей путь. Она не остановилась на выезде из Зеленодольска. У водителя изъят бумажник с удостоверением на имя Маринина. Там же документы на его машину с номерами, которые я диктовал ночью. Сперва он угнал чужой автомобиль, потом сумел удрать в лес от сотрудников дорожной полиции. Я прикажу не преследовать, а патрулировать шоссе по периметру этого лесного участка. Пусть не дадут ему выскочить и поймать попутку.
– Хорошо, – останавливаясь у дежурной части, согласился Гуров. – Черт, как он ушел из дома?
– Наверное, способов много, – предположил стажер. – Через чердак из одного подъезда в другой. Нацепив женскую одежду…
Гуров потрогал лоб стажера, потом взял его за подбородок, повернул лицом к себе и заявил:
– Слушай, дружок, а ведь у тебя температура. Ты что, простудился?
– Нет. – Олег покачал головой. – Не думаю. Рука вот болит. Может, от нее лихорадит?
– Вот так! – возмутился Гуров. – Как же я не хотел, чтобы ты со мной во всем этом ковырялся. Ты только хуже себе сделал, может, сместил кость или застудил руку. Все, Олег, это приказ! – Лев Иванович схватил поникшего курсанта за здоровую руку и затащил в помещение дежурной части.
Там он показал на него оперативному дежурному и громко объявил:
– Оставляю мальчонку на ваше попечение! Вызовите ему «Скорую помощь» и никуда его отсюда не выпускайте, кроме как в больницу на машине. Это приказ!
– Лев Иванович, а может… – попытался что-то сказать Олег, но Гуров был непреклонен.
– Парень, ты и так достаточно сделал для того, чтобы я написал мировой отзыв о твоей стажировке. Ты молоток, толковый опер, по крайней мере, таким станешь. Но поверь мне, что рисковать здоровьем без особой нужды не стоит. Если тебя и положат в больницу на недельку, то ничего страшного не случится. Я обязательно к тебе заеду и все расскажу. Как и чем у нас тут закончилось. Хорошо?
– Удачи вам, – сказал Олег и сел на лавку, вытирая рукавом испарину со лба.
Машину Коюшев оставил на шоссе. Двенадцать оперативников уголовного розыска, которых майор сумел собрать за пять минут, развернулись веером и побежали прочесывать лесок. Из подъехавшего «Урала» стали выпрыгивать на землю солдаты внутренних войск, прибывшие со стрельбища вместе с автоматами. Зрелище было впечатляющее.
Гуров кивнул на солдат и заявил:
– Я возьму этих ребят и прочешу восточную часть леса. А вы ждите курсантов, Георгий Васильевич. Отправьте их лучше вон туда и на юго-запад от вышки.
У Коюшева затрещала рация, торчавшая из кармана куртки.
Он вытащил ее, отозвался и услышал:
– Товарищ майор, нашли человека возле шоссе на Химки. Тут дренажная труба проходит, он возле нее. Огнестрельное в грудь, но пока жив.
– Всем ждать меня, – приказал Коюшев лейтенанту, приехавшему с солдатами, и кинулся к своей машине.
Гуров мгновенно оказался рядом с ним.
До того места, где оперативники нашли человека, ехать было недалеко, всего-то метров пятьсот. Когда Гуров с майором спустились с шоссе по мокрой траве, опера уже оказывали помощь раненому. Они стопорнули машину на дороге и попросили аптечку. Потом остановился автомобиль, из которого вышла женщина, спросила, не нужна ли помощь врача. После двух уколов раненый открыл глаза.
– Кто вы? – спросил Гуров. – Что произошло? Мы из полиции.
Лицо мужчины болезненно дернулось, потом скривилось то ли от боли, то ли от отчаяния. Он попытался вздохнуть, но перетянутая грудь помешала сделать это. Бедняга зашелся в тяжелом влажном кашле. Изо рта появилась слюна, розовая от крови.
– Моя фамилия Маринин, – прошептал он.
– Его надо срочно в операционную, – стала настаивать женщина-врач. – Давайте ко мне в машину. В Зеленодольске есть хирургия, я знаю, где это.
Лев Иванович отправил с раненым одного оперативника и стал выслушивать доклады других сотрудников. Потом он опросил водителей «КамАЗов», которые стояли возле поста. Один из них сказал, что видел, как из леса выезжала «Мазда» девятой модели. Он был уверен, что именно она, потому что точно такую недавно купил его зять.
Гуров и Коюшев переглянулись.
Майор потянулся к рации и приказал:
– Портнов, начинай! Первым делом надо взять Ростовского. Объяви его машину по всем постам и учти, что он может быть вооружен. Пошли людей к Долгополову, вези его в управление и начинай потрошить. Отправь ко мне в лес опергруппу.
– Что-то нашли?
– Маринина с простреленной грудью. Его продырявили совсем недавно. Он живой пока, если ты хотел об этом спросить. Я отправил его в больницу с охраной.
– Понял, шеф. Начинаю.
Владислав Ростовский сидел на стуле и казался теперь намного ниже своего роста. Он съежился, обхватил руками плечи. Его даже немного трясло, а губы были стиснуты в тонкую полоску.
