– Похоже, он старлеем и помрет, – саркастично усмехнулся Крячко, когда за тем закрылась дверь. – Беда, если на плечах по форме – голова, а по содержанию – задница.
В этот момент осторожно приоткрылась дверь, в которую совсем недавно ломились непрошеные гости. Из-за нее выглянула молодая женщина в косынке, через которую проступали закрученные на ночь бигуди.
– Ой, большущее вам спасибо! – вымученно улыбнулась она. – Если бы не вы, даже не знаю, что бы с нами было. Вы здесь со вчерашнего вечера?
– Да, мы только вчера приехали. Правда, ненадолго – сегодня, скорее всего, уезжаем, – оценивающе окинув взглядом соседку по гостинице, сообщил Станислав.
– Жаль... – сокрушенно вздохнула та. – Нам тут еще неделю обретаться. Мы тут всего два дня, но местным «гостеприимством» уже сыты по горло. Хоть собирай чемоданы и беги. Прошлой ночью было то же самое. Хорошо еще, тетя Валя была здесь, шум подняла, кое-как выгнала этих пьянчуг. Нам рассказывали, – женщина перешла на полушепот, – что тут вообще люди стонут от засилья бандюков. Сам-то глава района из этой же шайки-лейки. Правда, в тюрьме он не сидел, но все эти годы был тут главным рэкетиром и наркобароном. На выборах в районное собрание протащил своих «шестерок»... Говорят, для подкупа водку машинами завозили. Они его и выбрали главой. Ну а он теперь весь район под себя подмял – ему все дань платят. Его и за глаза-то никто по имени не зовет, только Батоном – кличка у него такая.
– Интересно дым пошел... – Стас потер небритый, щетинистый подбородок. – Вы знаете, мы сейчас планируем привести себя в божеский вид... Если вам это не покажется... м-м-м... с моей стороны нескромным, через полчасика мы были бы рады видеть вас у себя. Было бы очень даже неплохо побольше узнать о жизни здешней глубинки.
– А давайте, лучше вы к нам? – с некоторой лукавинкой предложила его собеседница. – Мы вас чаем напоим. Можем даже покормить. В гостинице буфета нет, столовой поблизости не замечалось, а магазины откроются неизвестно когда. Ну, как, вы не против?
...Неспешно уминая бутерброды с сыром и колбасой, приятели отхлебывали чай и слушали демьяновские были, ранее поведанные их соседкам дежурной по гостинице.
– Эти, что приходили, они не местные, – рассказывала Лида, которая и пригласила оперов в гости. – Из бывших тюремщиков. Тут в районе есть своя зона, общий и строгий режим. Вот зэки как на свободу выходят, так тут и оседают. А работы ни в городе, ни в районе никакой нет. Ну, они и промышляют кто во что горазд. Кто ворует, кто мобильники отнимает, кто облагает данью коммерсантов.
– А что же милиция? – отхлебывая чай, спросил Гуров.
– Да, сами ж видите, какая она тут, милиция... – грустно улыбнулась другая из обитательниц номера, назвавшаяся Таней. – Тетя Валя говорила, что раньше тут хоть и хватало всяких безобразий, но такого беспредела еще не было никогда. Батон, как стал главой, сразу же выжил прежнего начальника милиции и протащил своего. А этот – сам настоящий бандюга. У него, говорят, есть своя, личная шайка, которая грабит дальнобойщиков.
– А прокуратура? – снова спросил Лев.
– Одного поля ягода... – отмахнулась Лида. – Люди туда уже и не обращаются. Что толку? Бандюков лучше всяких адвокатов отмазывают на раз. Тем тут раздолье...
Как выяснилось из разговора, женщины были врачами из области, которых из-за нехватки местных кадров посылали сюда на своего рода вахту. Семейным делалась поблажка – срок командировки был не более недели. А холостых могли послать и на месяц, и на два.
– Сколько от нас из-за этого ушло молодежи – не сосчитать... – сокрушалась Таня. – Как только доходит очередь ехать сюда, сразу же кладут заявление на стол. У нас Демьяновск меж собой Дырьяновском называют. Ну а в самом деле, что тут хорошего? Порядка никакого, бытовые условия – первобытные. Одно слово – дыра.
Вернувшись к себе, Гуров некоторое время молча сидел на своей койке, задумчиво глядя в окно.
– Как считаешь, эта самая тетя Валя местных страшилок не переборщила? – сев на свою койку, поинтересовался Крячко.
– Не исключено. – Лев пожал плечами. – Но мне почему-то кажется, что если она в чем-то и сгустила краски, то все же это соответствует действительности.
– Я так понял, что раз уж местному криминалу все тут платят дань, то, возможно, платить приходилось и детдому? Что, если директор, скажем, уперся, заартачился, вот ему в назидание другим и пустили «красного петуха»?
– Я уже сам об этом думал. Конечно, маловероятно, чтобы кто-то надумал бунтовать в единоличном порядке. Но кто знает?..
– Как вернемся, надо будет через наше министерство и Генпрокуратуру решить вопрос о комиссии, чтобы как следует раздраконить здешний гадючник. – Стас вопросительно посмотрел на Гурова.
– Ну, конкретно по Демьяновску, я думаю, этот вопрос решим... – Тот саркастично усмехнулся. – Хреново тут другое – сколько же их всего по России, таких вот гадючников? Где набраться столько комиссий, чтобы их все раздраконить? Ладно, это потом. Давай на сегодня так. Ты берешь Дементьева и идешь в электросети опознавать электрика, если только такой там имеется. Я созвонюсь с областью, узнаю, как самочувствие Калинского. Надеюсь, он в сознании и сможет рассказать что-то конкретное. Если я уеду туда, тебе придется взять на себя визит к местным гаишникам и в земельный комитет.
– Добро... – Стас кивнул и, встав с койки, направился к двери. – Время уже полвосьмого, так что в самый раз.
По уже знакомому маршруту Гуров отправился пешком в центральную районную больницу. Идти к ней нужно было по центральной улице городка, образованной двух– и трехэтажными зданиями. К самой же больнице, как и вчера, пробираться пришлось по вдребезги разбитой улочке, изобилующей множеством рытвин и глубоких выбоин. В приемной главврача ЦРБ он застал его секретаршу – худенькую девушку в скромном сером костюмчике. Та известила Льва о том, что «...Василий Григорьевич в отъезде и сегодня его не будет». Но, проявив любезность, созвонилась с областной клиникой, куда поместили Калинского. К досаде Гурова, из клиники сообщили, что пострадавший в ДТП Калинский минувшей ночью скончался, не приходя в сознание.
Выйдя на улицу, Лев созвонился со Станиславом по мобильному.
– Стас, занимайся электриком. Я пойду к гаишникам и к земельщикам.
– А что с Калинским? – голос Стаса был преисполнен недоумения.
– Умер. Эта ниточка оборвалась. Очень жаль... Считай, у нас опять абсолютно ничего нет.
Минут через двадцать он вошел в местное отделение ГАИ. У входа в окошке маячило лицо дежурного, который с кем-то разговаривал по телефону. Чуть дальше у стены сидели двое сотрудников, лейтенант и младший сержант, видимо, только что вернувшиеся из поездки – у входа стояла сверху донизу забрызганная грязью «десятка» с маячками на крыше.
Увидев Гурова, дежурный положил трубку и, выглянув в окошко, сипловато спросил:
– Вы к кому?
