– Гаврилова Виктория Николаевна – хозяйка публичного дома. Этот статус за ней закреплен практически официально.
– Вот это уже интересно! Дальше!
– Имеет сына. Алексей Леонидович Гаврилов. Четыре года назад в возрасте двадцати двух лет проходил свидетелем по нашумевшему делу о распространении наркотиков в высших учебных заведениях города. После завершения процесса уехал во Францию изучать современное искусство, где и находится по сей день. Гаврилова за последний год посещала Европу как частное лицо минимум один раз в месяц. Пребывание ее за границей всегда ограничивалось тремя-четырьмя днями.
– Мать скучает по сыну?
– Вполне возможно. Но ее поездки по срокам всегда совпадали с отправкой на гастроли какого-нибудь творческого коллектива.
– Подожди! Если она сопровождала группы, то почему ездила как частное лицо? Почему нигде не проходит по документам?
– А вот это мы сейчас и постараемся выяснить.
Сыщики оставили машину на платной стоянке перед клубом.
– Для элитного заведения очень скромно, – оценил Крячко вход в клуб.
Небольшая арка перед входом, неоновая синяя вывеска с названием клуба и отделанная зеркальной плиткой дверь, по бокам которой стояли два качка в черных костюмах. Все это действительно не создавало впечатления чего-нибудь особенного.
– Полгода не был, а ничего не изменилось! – с широкой улыбкой проговорил Гуров.
Он вынул из внутреннего кармана пиджака увесистое портмоне, достал из него синюю пластиковую карту члена клуба, показал ее качку и снова убрал.
– А это за охрану, – полковник пренебрежительно кивнул в сторону Крячко и протянул качку две стодолларовые купюры.
С невозмутимым видом тот взял деньги, сунул их в карман брюк и открыл дверь сыщикам.
– Теперь я знаю, где ты проводишь свободное от работы время, – съерничал Крячко, когда они зашли внутрь.
– Для охранника ты слишком разговорчив, – осадил его Гуров.
– Да, я уже понял, какую роль ты мне определил. Мог хотя бы предупредить. Я-то настроился, что мы на равных в клубе развлечемся, лучший костюм надел... Чего ты улыбаешься? Отличный костюм! Да этой джинсе сносу нет! – возмутился Крячко, заметив снисходительную улыбку напарника по поводу его внешнего вида.
Он махнул рукой, отвернулся от Гурова и с серьезным видом стал рассматривать обстановку в клубе. Холл был оформлен просто, но с фантазией. Синие с серым стены были подсвечены красными лампами и создавали ощущение покоя, которое усиливали приглушенные звуки морского прибоя. Кроме полукруглых синих диванчиков, в холе ничего не было. Крячко уже собирался в очередной раз сказать какую-то колкость, как к сыщикам подошел неизвестно откуда взявшийся высокий молодой человек в точно таком же черном костюме, как и два качка у дверей.
– Рад приветствовать вас! Прошу прощения, будьте любезны, ваши карты, – дружелюбно проговорил он.
– Неспокойное время. Без охраны сейчас нельзя. Даже здесь я не чувствую себя достаточно защищенным, – Гуров проделал ту же процедуру с портмоне, что и при входе в клуб, только теперь вместо двухсот долларов дал молодому человеку пятьсот.
– Вам не стоит беспокоиться. Здесь вы в полной безопасности, – рассматривая карту, молодой человек ловким движением убрал деньги во внутренний карман пиджака. – У вас будут какие-то конкретные пожелания? – тут же поинтересовался он, возвращая карту Гурову.
– Я давно не навещал вас. Последнее время я часто бываю на Востоке. Я был бы вам очень признателен, если бы вы прислали кого-нибудь, с кем бы я мог побеседовать на эту тему.
– Вас устроит беседа в баре или вы предпочитаете более интимную обстановку?
– Я думаю, что начать беседу лучше в баре.
– Прекрасно. Располагайтесь, сейчас к вам подойдут.
Сыщики прошли по узкому коридору и, спустившись по лестнице, попали в небольшой уютный бар. Посетителей в баре не было. За стойкой стоял бармен и смешивал коктейли.
– Апельсиновый сок со льдом, – сказал Гуров, усаживаясь на длинный стул у стойки и, посмотрев на Крячко, добавил: – Два раза.
– Спасибо, босс, – сквозь зубы пробурчал Станислав, достал сигареты и закурил.
Шум морского прибоя сменила тягучая восточная мелодия, и на подиум, который располагался напротив барной стойки, выпорхнула танцовщица в легком открытом костюме, расшитом монетками. Завороженные сыщики молча наблюдали за танцем стриптизерши. Боковым зрением Гуров заметил стоящего у стены молодого человека, который их встретил при входе в клуб, и жестом подозвал его.
– Когда девушка закончит танцевать, пригласите ее сюда, – сказал тихо полковник, когда тот подошел.
– Может быть, вы посмотрите других? – с улыбкой предложил молодой человек.
– Нет, пусть подойдет эта. И приготовьте комнату для беседы.
Молодой человек исполнил то, о чем его попросили, и, когда танец закончился, девушка подошла к барной стойке.
– Как тебя звать, красавица? – слащаво спросил Гуров.
– Как вы захотите, – покорно ответила девушка.
– Прекрасно.
Гуров внимательно рассматривал танцовщицу. Крячко тоже не сводил любопытных глаз со стрептизерши. На вид ей было не более двадцати лет, очень миловидная, невысокая, с округлыми формами брюнетка, но, скорее всего, это был не ее натуральный цвет.
– Я буду звать тебя Фатима.
Крячко еле сдерживался, чтобы не съязвить. Но он не хотел разрушить игру Гурова и тем самым помешать их общему делу.
– Ты знаешь, что означает это имя?
Девушка отрицательно покачала головой.
– Не важно. Я тебе потом скажу его дословный перевод на русский язык.
Крячко был восхищен перевоплощением Гурова. Жесты, манера говорить, да и сам голос его напарника изменились до неузнаваемости.
– Ты прекрасно двигаешься. «Мулен Руж» был бы рад такой танцовщице.
Принимая комплименты Гурова, девушка начала улыбаться, в глазах появился озорной огонек, прежняя робость постепенно исчезала.
– Ты должна танцевать на большой сцене. В твоих движениях столько невинности и порока одновременно... Публика будет в восторге. Конечно, не здесь. Здесь это не оценят. Ты – прекрасна. В тебе столько грации, столько эмоций. Я вообще удивлен: почему ты до сих пор здесь? Почему ты до сих пор не за границей?
– Виктория Николаевна говорит, что у меня маловато росту, – с украинским акцентом пролепетала девушка.
Крячко чуть не подавился соком, когда это услышал.
– Что за чушь? Кому нужны эти дылды? – возмутился Гуров. – Когда она тебе это сказала?
– В прошлый раз, когда Катю с Ксюшей отправляла.
– А, во Францию! – с видом знающего человека произнес Гуров.
