— Энджел, конечно же, весьма сомнительный подозреваемый, так, выстрел наугад. Но — будем проверять… Может, Никола его вспомнит. Только бы тебе удалось разыскать эту девушку. Пока она — наша самая верная ставка.
— Ты хотел сказать — единственная?
18
— Да он играет с тобой, как кот с мышонком! — заметил Кеннеди, забрасывая в рот внушительную порцию ньокки — картофельных клецек с сыром горгондзола. Кэролин почти не притронулась к своей порции. — Демонстрирует, что полностью владеет ситуацией. Воображает, что он чертовски умен. Намеренно унижает тебя, обращаясь как к объекту секса. Хотя, я думаю, для него любая женщина всего лишь объект, поскольку идеально подходит для его самоутверждения. — И он пронзил вилкой следующую клецку.
Стил молча наблюдала за Патриком, дивясь, как при подобном аппетите он умудряется сохранять стройную фигуру. У нее аппетит отшибло напрочь: из головы не шло письмо. Они только что вернулись с Хаммерсмитского моста — ездили осматривать место происшествия. Стил осталась сидеть в теплой машине Кеннеди, а тот расхаживал взад-вперед, детально изучая конструкцию моста и близлежащую территорию, и наговаривал в диктофон свои соображения. Закончил Кеннеди знакомыми фразами: делать окончательные выводы о принадлежности этого случая к серии пока нельзя: преступник использовал иной модус операнди. Близость места совершения преступления к полицейскому участку Барнса наводит на мысль, что преступник бросил копам вызов. Голодная и раздраженная, — ей пришлось так долго дожидаться столь мизерного результата! — Кэролин с превеликим трудом придержала язык, чтобы не сообщить доктору психологии, постоянно сотрудничающему со Столичной полицией профайлеру, что аналогичный вывод сегодня утром сделал и Тарталья, не отягощенный психологическим образованием.
Кеннеди остался в блаженном неведении и, усевшись в машину, трещал без умолку, впав в профессиональную эйфорию по поводу пришедшего Кэролин сообщения. Кэролин же воспринимать мейл преступника так отстраненно не могла: она до сих пор не оправилась от шока, ее как в грязи вываляли. Ей хотелось до полусмерти избить этого дерьмового подонка: свалить Тома на землю и молотить тяжелыми ботинками по башке, долго и со всей силы. Как он посмел! Разумом Кэролин понимала, она для преступника — самая очевидная мишень, но менее больно не становилось: письмо оскорбило и напугало ее. Особенно обидно было, что убийца знает (или догадывается?), что живет она одна.
Потянувшись через стол, Патрик похлопал ее по руке:
— Кэролин, ну что ты так расстраиваешься?
Стил быстро убрала руку, подняла бокал и сделала глоток вина, стараясь не показать смущения.
— Не принимай все так близко к сердцу, — продолжал как ни в чем не бывало Кеннеди — чуткостью он никогда не отличался и на ее жест отчуждения внимания не обратил.
— Я стараюсь, — твердо заявила она.
— Ублюдок ведь только того и добивается. Старается задеть тебя побольнее. Он о себе весьма высокого мнения, и для него это просто игра. Помни об этом и не огорчайся.
Кэролин сделала еще глоток:
— Спасибо. Я обязательно воспользуюсь твоим советом.
Есть ли смысл продолжать притворяться и изображать заинтересованность? Ей так хотелось высказать ему, каковы на самом деле ее чувства, снять груз с души. Вдруг ей тогда полегчает? Но Кэролин не сомневалась: стоит ей открыться, Патрик использует откровенность к своей выгоде — чтобы приблизиться к ней. И тогда будет невозможно снова оттолкнуть его. Нет, надо сохранять дистанцию. Самая простая тактика — не прерывать поток его краснобайства, пусть говорит. Нужно только стараться не дать этому потоку увлечь за собой, не допускать до сознания.
— Знаешь, — одарил ее Кеннеди своей расхожей теплой улыбкой, — может, было бы разумнее поручить выступить в «Криминальном обзоре» кому-то из твоих парней? Хотя… есть и некоторая польза: пусть диалог продолжается.
— «Диалог»? Ты так это называешь? Но мне ведь не предоставляется права ответить. Выследить этого подонка невозможно.
— Да, верно. Решения остаются за ним, именно это ему и нравится. — Кеннеди ласково, чуть вопросительно оглядел ее, отпивая вино. Взявшись за полупустую бутылку, долил себе, наполнил до краев и ее бокал. — Преступник идеально подпадает под определенный тип. Организованный, с чрезмерно завышенной самооценкой и к тому же дьявольски хитрый. Не способен испытывать ни чувства вины перед другими, ни раскаяния, ни сочувствия. Все другие для него лишь объекты, служащие его целям. От ярлыков тебе, конечно, мало толку, но все-таки скажу, он — классический психопат со всепобеждающей харизмой.
— С харизмой? Ты шутишь?
— Нет. Существует такая клиническая подгруппа. Он обладает способностью притягивать к себе людей, входить к ним в доверие. Умеет хитро убеждать, для каждого может подобрать нужные слова — вспомни его мейлы девушкам да и письмо тебе. И ему требуются яркие впечатления, поэтому он обожает риск, ему нравится ходить по лезвию бритвы. Вот отчего он и послал тебе сообщение. Ведь он считает, что непобедим.
Стил отхлебнула вина и со стуком поставила бокал на стол:
— Он — злобный ублюдок. Вот кто он такой.
— Не спорю. Но чем больше он рискует, тем больше шансов, что мы схватим его. — Патрик нацепил очки для чтения с линзами-полумесяцами и, развернув распечатку, еще раз внимательно прочитал сообщение. Кэролин никогда раньше не видела его в очках, он будто сделался старше и ученее. Как ни странно, это показалось ей даже привлекательным: Кеннеди будто стал понятнее и человечнее. — Любопытно, как он изменил свой стиль, — заметил он, по-прежнему не отрывая глаз от листка. — Девушкам он писал куда цветистее, а тут явно приспособился, так сказать, к совсем другой аудитории. Настоящий хамелеон, верно?
— Да о чем ты говоришь!
Как хотелось бы Кэролин стать такой же рассудочной и отстраненной! Она уткнула глаза в стол, стараясь привести мысли в порядок и подавить вскипевшую злость. Но ей не удалось. Обычно она пила совсем мало, и теперь голова у нее кружилась, отрывочные мысли стремительно сменяли одна другую и постоянно возвращались к проклятому мейлу. Ее трясло, и она боялась, что того и гляди расплачется.
Неправильно истолковав ее состояние, Кеннеди прибавил:
— Однако ты не его тип, так что на твоем месте я не стал бы волноваться.
Кэролин, не зная, то ли плакать, то ли смеяться, вскинула на него глаза:
— Угу. Ему нравится молодая плоть, верно?
— Суть не только в этом. Ты, конечно, привлекательная женщина, но чересчур для него волевая и уравновешенная. В жертвы он выбирает слабых, потому что, несмотря на внешнюю браваду, подсознательно боится не справиться с настоящим противником. Бедными девочками ему удается весьма искусно манипулировать, вытворять с ними все, что ему пожелается, — за что он их от всей души и презирает. Посылая тебе мейл, он старается превратить тебя в одну из них. Конечно же, это ему не под силу. И он это знает. Любопытно, что его подхлестнуло твое появление на экране. Вполне вероятно, что сильных женщин он ненавидит еще яростнее, чем слабых. Как вариант — у него была властная, деспотичная мать, она держала его в страхе, командовала им, душила чрезмерной любовью. И в результате — он спасался, удирая в мир фантазий. В этом мире правил он сам, там он мог быть самим собой и без помех играть в свои игры.
