— Хватит, Марк. Сам знаю, шанс весьма призрачный, но что еще у тебя есть? Хотя бы поговори с Кэролин. Выясни, может, она сумеет убедить Корниша дать вам еще людей.
— Я и так знаю, что все мои просьбы она оставит без внимания.
Кларк шумно выдохнул воздух, в горле у него хрипело.
— Послушай, старичок, что с тобой стряслось? Это говорит не прежний Марк. Как уговорить женщину? Уж тебе ли не знать!
— Пытаюсь для начала не терять спокойствия, — улыбнулся Тарталья. — Во всяком случае, с этой.
— Что ж, для начала сойдет. Но попробуй добиться влияния на нее… очаровать… У всех женщин есть свои маленькие причуды. Понятно, она — твой босс и ты бесишься как сумасшедший из-за того, что она свалилась тебе на башку… Стянула у тебя из-под носа расследование, хотя, конечно, это дело рук засранца Корниша! Проблема в том… что тебе она не нравится… а потому ты никак не желаешь прогнуться и наладить с ней мир. А ты проглоти свою гордость и постарайся. Сам знаешь, что я прав.
— Легко сказать, ты сам попробуй! Она у нас приветливая и дружелюбная, как гремучая змея.
Медленно, морщась от боли, Кларк отмахнулся:
— Вся эта крутизна — напускное… Игра… Поверь мне. Все женщины одинаковы. Конечно, за исключением любительниц орального секса. С ними даже твое обаяние не подействует. Уверен, Кэролин к ним не относится.
— Трэвор, ты просто не хочешь услышать меня! Стил по какой-то причине настроена против меня.
— Она сама тебе так сказала? Вряд ли… Вам требуется только объясниться начистоту. Может, она считает… как и все мы, остальные… что ты — самоуверенный задавала… высокомерный болван, который мнит, будто он — подарок Божий. Она еще не знает, что у тебя иногда проявляются и некоторые положительные качества. Когда тебя как следует пнуть. Вот за них-то все мы тебя и любим.
— Как ты все-таки хорошо ко мне относишься, Трэвор! Постараюсь вспомнить твои слова, когда Стил вышвырнет меня пинком под зад.
— Могу только повторить: попытайся очаровать леди. Как поступает этот козел Кеннеди. Он-то распрекрасно соображает, кто ему мажет масло на хлеб. В душе Кэролин очень даже неплохой человек. Так что постарайся залатать между вами прорехи. Перетяни ее на свою сторону.
— Ты считаешь, стоит рассказать, что я видел, как Кеннеди подглядывал за ней?
Подумав, Кларк осторожно покачал головой:
— Не трать попусту времени. Но с ним не зевай. Смотри в оба. Выясни, что у него за цель. Этот слюнтяй, на мой взгляд, заслуживает хорошей взбучки. А если застукаешь его за подглядыванием еще раз, продай его Корнишу. Только очень постарайся, чтобы в этот раз засек его не ты. И пробегись давай в расследовании с начала тропинки. Нутром чую: вы много чего проглядели. Уж поверь мне! Ты либо слеп… а ключик так и таращится тебе в физиономию… либо облаиваешь не то дерево.
— Спасибо, Трэвор. Ты доставил мне истинное наслаждение…
Тарталья уже готовился сказать Кларку, что ему пора уходить, как зазвонил его сотовый. Как обычно, он забыл больничные правила и не выключил телефон. На экране высветился номер Стил. Откинув крышку, Марк стал слушать. Закончив разговор, повернулся к Трэвору.
— Ура! Вот оно!
Тарталья победным жестом вскинул руки.
Кларк, вывернув шею, смотрел на него:
— Ты прям как тот кот, который слопал сливки. Что еще стряслось?
— Наконец-то нам повезло! Вот он — прорыв! Нашли, кому принадлежат отпечатки пальцев с Хаммерсмитского моста. Типу по имени Шон Эшер. Его внешность совпадает с описанием мужчины, которого видели с Келли Гудхарт. Эшера уже везут на допрос в местный участок. Мне нужно срочно туда ехать.
Кларк вздохнул:
— Вот так номер! Забудь все, что я тебе говорил. Пусть тебя не любит Кэролин Стил, старичок, зато обожает Леди Удача. Везучий дьявол… Ты выкрутишься. И держи меня в курсе. Буду ждать.
Тарталья, с присвистом вдохнув воздух, покачал головой:
— Прости, Трэвор. Похоже, в ближайшие дни буду загружен по горло. Не представляю, когда выпадет минутка заскочить к тебе.
— Сукин ты сын! — Прищурив глаза, Кларк криво усмехнулся. — Я в таком состоянии, а ты сидишь тут и дергаешь меня. Я-то думал, тебя интересую я, а не только это дерьмовое расследование. Ладно, проваливай! И не являйся, пока не двинешь это дело вперед. А не двинешь… Тогда я велю Салли-Энн прикатить меня в этой самой кровати прямиком в Барнс. Разнесу всю вашу шайку бездельников. Прольется кровь! Предупреждаю!
27
Тарталья сидел в комнате для допросов в полицейском участке Паддингтон-Грин, стол перед ним был заставлен чашками с остатками остывшего кофе; диктофон и камера крутились уже почти два часа. Опять выстрел вхолостую, подумал Тарталья. Вечер оказался долгим и обескураживающе бессмысленным. Еще подспудно давило знание, что в соседней комнате за ним наблюдают по видео Стил с Кеннеди, а с ними и Дэйв Уайтмен.
Шона Эшера арестовали по подозрению в убийстве, но никакие их обычные приемы на парня не действовали. Непробиваемый какой-то. Похоже, Эшер вполне смирился с тем, что застрянет тут на всю ночь. Какие бы доводы Тарталья и Миндередес ни приводили, он наотрез отказывался признаваться, что убил Келли Гудхарт. Говорил Шон тихо, но твердо и четко и голоса ни разу не повысил. Даже вежливо попросил своего адвоката замолчать, когда та попробовала было в какой-то момент вмешаться. Держался Эшер странно невозмутимо и вполне контролировал себя, точно все происходящее было ему безразлично. Он повторял, что не виновен и потому никакие защитники ему не требуются. Вел он себя со смирением мученика.
В комнате было жарко, душно, у Тартальи рубашка под курткой липла к коже, а воротничок неприятно сдавил шею. Интересно, долго ли еще продержится Эшер. Тот никаких признаков нетерпения не выказывал. Сидел на стуле выпрямившись, спокойно, не ерзая. Одет он был, как студент: драные выцветшие джинсы, кроссовки и черная майка с короткими рукавами, обнажавшими мускулистые руки. Судя по запаху, доносившемуся из угла, где сидел Эшер, мытьем тот себя не утруждал уже дней десять. Было ему чуть за тридцать. Высокий, хорошо сложенный молодой мужчина, с торчащим ежиком каштановых волос, постриженных очень коротко. Кроме длины волос, внешность его вполне отвечала описанию мужчины, которого видели с Джеммой Крамер. Однако в круглом лице проглядывало нечто мягкое, почти девичье, совсем не соответствующее его спортивному сложению, а ногти на пальцах, пожелтевших от никотина, были обгрызены до мяса — верный признак нервного, саморазрушительного характера. Совсем не таким рисовался Тарталье Том.
Отпечатки пальцев Эшера выскочили при проверке по Национальной базе данных, потому что его арестовывали несколько лет назад за мелкое нарушение общественного порядка во время демонстрации против войны в Ираке. Больше в компьютере на него данных не было, что тоже едва ли типично для досье серийного убийцы. Тут какая-то ошибка. Не похож Том на человека, который станет растрачивать время на борьбу за идеалы, ну не мог Тарталья представить себе его размахивающим флагом ради кого-то, кроме себя самого. А если б вдруг и стал, то не такой он дурак, чтобы позволить арестовать себя за такой пустяк.
