Некоторые жители Ховакола оставались язычниками, а некоторые исповедовали восточную разновидность чалдарянства. Примерно десятая часть населения придерживалась еретических взглядов, напоминающих коннекское мейсалянство.
И вот на Катрин напал очередной приступ нетерпимости.
Предводитель Войска Праведных устроил штаб-квартиру неподалеку от Глимпца, на самом краю империи. Продвинься войско всего на несколько ярдов от лагеря и переступи некую воображаемую границу, тут же заволновались бы руннские наблюдатели. Разведчиков отослали составлять карты и прокладывать пути под присмотром подданных восточного императора. Сам Пайпер днями напролет копался в своих смятенных чувствах: ему нравилась новая служба – ведь именно теперь вершились небывалые исторические события, но он переживал, что пришлось забраться так далеко от средоточия западной политики, далеко от Анны и детей, далеко от Элспет. Еще Хекта все больше пугали перемены, происходившие с его хозяйкой.
С каждым днем императрица вела себя все более странно, хотя сформулировать, что именно с ней не так, было трудно. Она менялась изнутри и пыталась это скрыть.
Катрин вызвала к себе Предводителя Войска Праведных, и Хект с неохотой явился на аудиенцию, хотя давно уже готовился к этому моменту. Катрин пожелала обратить ничем не занятые войска против Ховакола. Тамошние жители упорно не хотели отречься от восточных обрядов, не гнушались ереси, терпели язычников и даже нескольких праман.
Она уже давно намекала Хекту, но пока ему удавалось прикидываться ничего не понимающим тугодумом.
Хект заранее все отрепетировал и заговорил первым, старательно изображая бурную радость:
– Мои подчиненные, ваша светлость, доложили, что к нам поступило уже достаточно отчетов. Работа сделана. Сделана быстро, незаметно, с минимальными потерями, к тому же мы не нанесли прямого оскорбления императору. Маршруты проложены, люди отобраны, мы готовы выступать по вашему приказу.
Императрицу приходилось хитростью отвлекать от несущественных проблем вроде Ховакола и его самодовольного королишки-задиры.
Хектова уловка сработала. На этот раз. Вечер, грозивший большими неприятностями, перерос в радостное празднество. Хотя и у празднества были весьма гадкие последствия.
Императрица выпила слишком много местного хмельного зелья, которое отличалось странным вкусом. Язык у нее начал заплетаться, но тем не менее все свидетели, в том числе и наследная принцесса, прекрасно поняли, когда Катрин предложила Предводителю Войска Праведных провести вместе ночь.
Свидетели пришли в ужас. Хект перепугался как никогда в жизни. Как выпутаться из подобной ситуации?
Вскоре оказалось, что Катрин уже не в состоянии настаивать. Но что, если у нее появилась новая навязчивая идея? Слишком уж часто императрица ставила во главу всего свою неудовлетворенность.
Два дня Катрин не показывалась никому на глаза: она оправлялась после тяжелейшего похмелья и будто бы ничего не помнила о своих выходках. Напоминать ей никто не стал.
И все же, когда отряды выступили в Восточную Империю, Пайпер Хект отправился с ними, а Элспет удалилась в безопасный Альтен-Вайнберг.
Пока солдаты тащились на юг, Хект прокручивал в голове недавние события. Только через два дня он осознал, какой важный этап его жизни прошел мимо совершенно незамеченным. И это-то Пайпер никак не мог свалить на выходки своей повелительницы.
Ему пришлось действовать быстро, чтобы не дать Катрин отвлечься от похода в Святые Земли, а ведь верный шпион Гордимера Льва, Аль-Минфета и всей Аль-Прамы не упустил бы такую возможность и натравил бы Катрин на Ховакол, где она истощила бы средства и силы, истребляя своих же единоверцев-чалдарян. Верный шпион обеими руками ухватился бы за непристойное предложение и подмочил бы репутацию Граальской императрицы.
Итак, Хект разобрался наконец, чему и кому он верен, не поступившись собственной душой, но заметил это лишь теперь, спустя столько времени.
Его занимали насущные труды, он боялся за последствия для императрицы, и в результате у Пайпера не осталось времени проанализировать свое невольное решение.
30
Каурен, танец смерти
Кауренская павана продолжалась своим чередом, неизбежно становясь все мрачнее. К королю Регарду присоединились соотечественники, и он тут же начал действовать весьма агрессивно. Противник превосходил его числом, но Регард тем не менее чаще одерживал победы, чем терпел поражения, а все благодаря напору и свирепости. Король рвался в бой, часто не думая о последствиях.
А вот защитникам Каурена свойственна была медлительность. Они обычно старались разузнать все, что только возможно, прощупать почву и только потом делали ход. Размещенный в городе дирецийский гарнизон перенял эту дурную привычку.
Городки и за́мки один за другим попадали в руки врага. С каждым днем силы арнгендцев крепли.
Мать короля была убедительна как никогда.
Победы Регарда заставили выступить в поход войска Наваи и Касториги. Король Питер прихватил с собой четыре тысячи закаленных бойцов Чалдарянской Реконкисты, а Джейм Касторигский – двенадцать сотен воинов, сражавшихся в кровавой битве у Лос-Навас-Де-Лос-Фантас. Позади шагали четырнадцать сотен солдат, предоставленных другими королями и герцогами.
Дирецийские владыки намеревались не позволить Безмятежному и церковникам воцариться в Коннеке.
А еще в Каурен стекались тысячи коннектенцев. Как только соберутся все защитники города, арнгендские разбойники столкнутся с многократно превосходящим их противником.
На этот раз Регард решил собрать все силы воедино, а не воевать небольшими разрозненными отрядами, атакующими во всех возможных направлениях. Он хотел с наскока взять сам Каурен.
Перспектива воцарения в Коннеке Безмятежного и Анны Менандской вызвала такое недовольство, что несколько графов, которые во время недавней неразберихи отвернулись от герцога Тормонда, теперь предложили ему своих солдат и рыцарей.
Войска предложила даже Терлиага. По просьбе Питера королева Изабет поблагодарила терлиагцев, но попросила их оборонять свое собственное побережье. Нельзя позволить Безмятежному и дальше насаждать религиозную вражду.
Благоразумные терлиагцы согласились.
Брат Свечка считал, что благоразумие их заключалось в том, что они умудрились выставить себя в выгодном свете, предложив помощь, которую навайцы непременно должны были отвергнуть. Использовать праманских солдат против чалдарян в назревавшей чалдарянской религиозной сваре – такой ход мог разгневать даже лучших друзей Питера.
Совершенный остановился в доме Кедлы Ришо, дочери Раульта Арчимбо. Ее мужу Сомсу гость был весьма не по душе, но молодой человек держал язык за зубами. У Сомса и так не было друзей, и новых врагов он наживать не хотел. Брат Свечка считал его мерзким типом. Очень-очень мерзким типом.
