Все принялись задавать идиотские вопросы.
На другой стороне арены что-то заскрипело, потом загрохотало, а потом часть ипподрома величественно рухнула в облаке пыли.
– Приняли ли меры, чтобы подобное больше не повторилось? – повторил давешний Хектов вопрос Титус. – Видимо, нет.
– У нас там люди размещались и оружие, – забеспокоился Пайпер, подмечая, что на этот раз рухнула другая часть злосчастного строения. – Еще пару раз – и придется строить новый ипподром. Отправляйтесь туда и посмотрите, что следует сделать.
Дело явно взрывом не ограничилось. Подчиненные Хекта решили, что была попытка нападения.
Амулет задергался, но уже иначе.
– Погоди.
Хект решил, что это Катрин заговорила.
– Что, ваша светлость?
Но императрица невидящим взором смотрела в темноту, а капитан Эфриан крепко спал.
– Отец, я здесь.
– Лила?
– Здесь.
Девчонка укрылась в тени, такой крошечной, что там и булавку-то едва спрячешь.
– Девочка моя, я так за тебя волновался! Ты же просто взяла прошлой ночью и исчезла.
– Пришлось помогать прадедушке запечатывать Модель. Мне нужно было поспать, а потом я помогла ему устроить ловушку, которая только что сработала.
– Этот взрыв?
– Самая очевидная часть.
– Я гляжу, он взял себе за правило крушить бротский ипподром.
– Но все вышло просто превосходно. Для тебя. Чудище угодило в ловушку, и тебе не придется с ним сражаться.
– Не знаю, – протянул Хект, потирая левое запястье.
Судя по амулету, поблизости по-прежнему вовсю орудовала Ночь.
Снизу кто-то окрикнул, и Пайпер прокричал в ответ, что, мол, приглядывает за императрицей.
– Мне пора, – сказала Лила. – Нужно сегодня ночью помочь прадедушке. О чудище не волнуйся: в огненный порошок была заложена картечь с серебром. Его порвало на куски.
Девочка крутанулась на месте и исчезла.
Хект тоже развернулся и обнаружил, что Катрин внимательно на него смотрит совершенно трезвым и осмысленным взглядом.
– Кто это был, Предводитель?
– Моя дочь. Волшебница.
Когда в очередной раз рухнул ипподром, обе стороны объявили перемирие. Нужно было спасать находившихся под ареной лошадей и конюхов.
И снова долгая ночь и ни минуты покоя. Зато пострадавших оказалось, к счастью, на удивление мало.
Лила сказала, что взрыв устроил Муньеро Делари. Принципат снова уничтожил чудище из катакомб, и, возможно, на этот раз навсегда. Серьезные последствия не заставили себя долго ждать.
Утром на город опустилась тишина. Ходили всевозможные слухи. Война в коллегии приняла неожиданный оборот. Самые ярые сторонники Безмятежного бежали в Кройс, чтобы там вместе с патриархом ждать, пока их не спасет главнокомандующий.
Быть может, Безмятежному это и не по нраву, но Пинкус Горт не мог просто подставить эрцгерцогу спину: его солдат бы перебили, а ведь кому-то все-таки надо спасать патриарха.
В тот день Хекту мало попалось сторонников Безмятежного. Те же, кто попался, уже были в плену у представителей кланов – не Бенедокто. Сопротивления Праведным никто не оказывал.
Быть может, та тварь из подземелья была каким-нибудь возрожденным древним богом распри?
Хект препроводил императрицу и ее свиту в Пениталь, где вот уже несколько недель держал оборону посол ва Стил-Паттер. Осаждающие этой ночью наконец-то отступили от стен дворца.
Хект потер левое запястье. Этим утром амулет едва давал о себе знать.
У принципата Делари получилось! Все получилось!
Война шла своим чередом. Нужно было отрезать Кройс, нейтрализовать дворец Чиаро, захватить северные ворота, чтобы помешать главнокомандующему войти в город, ведь разношерстное патриаршее войско теперь превосходило размерами преграждавшие им путь имперские силы.
Хект устроил все так, чтобы те его солдаты, чьи родные жили в Броте, могли с наименьшим риском их проведать, а потом и сам отправился к одному из тайных входов в Кастелла-доллас-Понтеллас и попросил пустить его к семье.
Неразбериха то прекращалась, то начиналась снова. Серьезных беспорядков не было. Никто не отправился громить дэвский квартал. Услышав, что это приписывают именно ему, Хект торопливо подтвердил слухи.
Наконец-то Пайпер встретился с родными. Даже Муньеро Делари пришел. Несмотря на торжествующий вид, старик был совсем плох и сам это понимал.
– На этот раз, Пайпер, уже перебор. Пришлось защищать Модель, задирать Донето, разбираться с его чудищем, перетягивать на свою сторону членов коллегии… Непосильная работа для одного старика. А ведь Донето все еще на свободе и что-то замышляет.
– Прекратите волноваться. Вы ему помешали, теперь отдохните, оставьте это дело другим.
– Никого другого нет.
– Пелла, у меня для тебя поручение. Можешь взять Вэли, чтоб помогла.
– Какое, отец?
– Уложите этого старого недотепу в постель и ни на шаг от него не отходите, пока я вам не велю. Брот как-нибудь переживет без его вмешательства.
Вэли и Пелла окружили Делари. Тащить силком его не пришлось.
Принципату только и нужно было, чтобы кто-нибудь взял ответственность на себя: теперь он мог поддаться усталости.
– Ты что-то непривычно тихая, – сказал Хект Анне, когда они лежали в кровати.
Она охотно отвечала на его ласки, но молчала, что было на нее совсем не похоже.
– Не знаю, что со мной. Не могу со всем этим справиться – я имею в виду эмоции. Ничего не могу изменить, и это ужасно злит. Мы – те, кто мы есть, мир такой, как есть. Но вряд ли я была бы счастливее, стань он таким, каким мне хочется.
– Ты всегда умела не обращать внимания на эмоции. Даже лучше, чем я.
– Что теперь будешь делать?
– Еще ничего не кончено. Сюда идет Пинкус, а у него людей больше, чем у меня.
– И ты будешь с ним биться. Конечно же.
– Если смогу этого избежать, не буду. Только бы удалось выковырять Безмятежного…
– Ни слова больше. Просто побудь со мной, а это все будешь Титусу и остальным рассказывать.
– Как там Ноя и дети?
– Не знаю. С самого начала этой заварушки от них ни слуху ни духу. Хоф не принял бы под защиту Братства семейство дэвов.
– Титус отправился их искать. Завтра все узнаем.
Хект очень боялся, что вести будут дурные.
Дурные вести могли стоить ему талантов Консента.
Но думать об этом не хотелось. Вообще не хотелось ни о чем думать. И он позабыл обо всем в объятиях Анны.
