Постепенно волшебник вошел в ритм.
Чудовище сторонилось людского жилья и дорог и потому почти все время бежало по неровной земле, а значит двигались они медленнее, чем могли бы. Но Фебруарен все равно с восхищением взирал на купающиеся в закатном солнце вершины Джагских гор, которые выросли на горизонте всего за несколько часов.
Ночью вознесшийся выбрался на дорогу и побежал быстрее. Темнота ему нисколько не мешала.
А вот Фебруарен волновался о том, что могло скрываться в этой темноте. Как выяснилось, напрасно. Вознесшийся соткал вокруг себя кокон невидимости или неуязвимости.
На рассвете они уже мчались по просторам Граальской Империи, оставляя позади изумленных крестьян. В нынешние времена Орудия редко являлись во плоти. Хотя путники с севера рассказывали немало зловещих историй.
Мир вдруг начал ощущаться иначе. С каждой лигой реальность словно бы становилась явственнее, наэлектризовывалась. Не так ли было на заре мира, когда магия разливалась повсюду? Старик забеспокоился. Почему он не почувствовал этого, когда странствовал на севере с помощью Модели? Вероятно, изведать такое можно лишь постепенно, когда со временем волшебство окутывает тебя, проходит насквозь. Не надежда ли на подобное чудо двигала подручными эр-Рашаля аль-Дулкварнена?
Нет. О таком не узнаешь, пока не испытаешь сам. Они желают бессмертия. Желают сами стать Орудиями.
А в таком мире, какой ощущал сейчас Фебруарен, полубогом был каждый.
Реальность жестоко расправляется с фантазиями.
Кладези силы иссякают. Наверное, это лишь островок волшебства в пустыне, вот и все. Долго ему не продержаться. Скоро на него накинутся алчные создания Ночи.
Девятый Неизвестный чувствовал, как они рыщут вокруг, как устремляются на зов. Наверное, прорвало некий источник силы и он за несколько часов выплеснул все то, что обычно выходит на поверхность годами. Так бывало и раньше. Последний раз на западе такое своеобразное «извержение» случилось почти две тысячи лет назад – на востоке Родного моря.
Понимает ли чудовище человеческую речь?
– Нужно торопиться! – прокричал Фебруарен. – Сюда сбегутся Орудия со всего света.
В том числе и Харулк Ветроходец – он-то и заберет бо́льшую часть силы. Хотя источник, быть может, слишком далек от границы льдов.
Вознесшийся всасывал силу на бегу. Фебруарен чувствовал, как крепнет под ним чудовище.
Они мчались по полям Фрисландии. Снег здесь таял даже в тени, но лишь из-за прилива силы, эпицентр которой располагался где-то на западе – видимо, в Андорежском море, в не скованных льдом водах. В древности Ветроходец не мог преодолеть текучую воду, ему оставалось лишь прыгать с острова на остров или идти по мосту. Так ли это теперь?
Не важно. Харулк подберется к самой границе андорежских льдов и высосет силу из моря, хоть до самого́ источника ему и не добраться.
Чудовище выбежало на берег, остановилось и прижалось к земле, чтобы старику удобнее было слезать. Потом съежилось, свернулось, перетекло и превратилось в огромного голого человека с огненно-рыжей шевелюрой.
– Дальше в этом облике мне нельзя, – сказал Асгриммур Гриммсон и указал на запад. – Уже меркнет. Через неделю ничего не останется. – Он по-собачьи встряхнулся. – Как хорошо!
Фебруарен решил, что так чувствовало бы себя любое Орудие.
– Надеюсь, Харулк достаточно далеко и не сумеет этим воспользоваться. Что дальше?
– Вход где-то там. Я обращусь в создание, которое умеет плавать.
– Этого я и боялся, – отозвался волшебник, который прекрасно понимал, что одержимому приходится это делать далеко не первый раз.
– Капля воды, старик, еще никому не повредила.
– Верно. К несчастью, у нас тут не капля, а море, простирающееся на тысячи миль.
– Нет. Южная оконечность Орфланда всего в нескольких милях. Там болота и низины. Чтобы попасть в открытое море, придется плыть вокруг. – Асгриммур Гриммсон вошел в воду. – Вход должен быть там. Тебе придется испытать судьбу.
Он вдруг начал оплавляться, шириться и вскоре превратился в небольшого кита – футов двадцать с лишним от кончика носа до кончика хвоста. Фебруарен зашел в воду по пояс, его окатывало небольшими волнами.
Вскарабкаться по скользкой шкуре никак не удавалось. Наконец Орудие сжалилось и отрастило несколько опор. Волшебник уселся верхом, и под ним возникло нечто вроде седла.
– Превосходно. Только нырять не вздумай.
Кит плавал кругами вокруг того места, где раньше располагался вход. Он чувствовал Обитель Богов. Где-то там.
Девятый Неизвестный тоже ее чувствовал. Но ворота были закрыты.
На спине у кита рядом с дыхалом появилось некое подобие слепого человеческого лица.
– Вот это место, – едва слышно проговорили губы. – Но элен-коферы его запечатали.
Гномов можно понять: снаружи добра не жди, а с богами-тиранами внутри они разобрались.
– Ты мне все подробно описал? Не преувеличил ли чего, рассказывая об Обители Богов, не выставил ли ее более величественной, более опасной или прекрасной, чем есть?
Кит так долго молчал, что Фебруарен уже испугался, что тот и вовсе не ответит.
– Мост, – сказало наконец чудовище. – Радужный мост. Он сломан. Об этом я не упоминал.
Они снова все обсудили. Кит отвечал очень медленно, и Кловен Фебруарен решил, что Асгриммуру Гриммсону весьма непросто дается рассказ о вселенной, в которой обитали боги его юности. Вероятно, вознесение изменило человеческий мозг, хотя изменения эти не сразу бросались в глаза. Быть может, так происходит и с другими Орудиями.
Беседы с вознесшимся напомнили Фебруарену о том, как сложно порой бывает общаться с аутичным ребенком. Он воспитывал такого давным-давно. Это был Очион, его сын и дядя Муно. С помощью любви и магии волшебнику удалось обучить Очиона, и тот смог жить взрослой, хоть и не совсем полноценной жизнью.
– Вот проклятие! – вздохнул старик, обращаясь к соленому морскому воздуху. – А что, если все боги – аутисты?
Это многое бы объяснило.
– Жди здесь, – велел Фебруарен киту.
– Сколько ждать?
Чудовище не спросило, куда собрался волшебник и как намеревается перенестись прямо из моря, но задало самый простой конкретный вопрос.
– Столько, сколько потребуется, чтобы открыть вход. Проголодаешься – охоться.
Волшебник видел, как вдалеке резвятся тюлени. Значит, неподалеку земля.
Киты едят тюленей?
– Но далеко не уплывай.
Асгриммур Гриммсон описал все в таких подробностях, что Девятый Неизвестный сумел мысленно нарисовать подробную, хоть и бесцветную, картинку. В ужасе ухватился он за скрытые ниточки Модели и шагнул туда, где его вполне могла подстерегать вечность. Он не знал наверняка, удастся ли проскользнуть в другую реальность, оставалось лишь попытаться. А удастся, сможет ли он вернуться, если не сумеет открыть вход изнутри?
