Полицейский участок находился на окраине города в новом одноэтажном кирпичном здании, огороженном проволочной сеткой. Перед оградой были коровы, а через дорогу — мотель. Тони Гастингс прошел за Тэлботом по коридору, мимо доски объявлений, через кабинет с конторкой в другой кабинет с двумя столами. Из-за стола в дальнем углу поднялся мужчина.
— Я лейтенант Грейвс. Сержант Майлс ушел домой.
Лейтенант Грейвс был маленький человек с круглыми скулами, подбородочком, как у белки из мультфильма, и черными усами подковой. То ли глаза, то ли контур лица делали его отчасти похожим на Рэя в ночи. Нельзя на него смотреть, сказал Тони. Он боялся, что лицо лейтенанта изгладит лицо Рэя из памяти. Тони сел на стул у стола, и лейтенант Грейвс стал читать лежавший перед ним на столе рукописный документ. Читал он медленно, и это было долго. Потом он попросил Тони повторить свой рассказ. Он записал его в блокнот с желтой линованной бумагой, хотя Тони и не понял, как тот сумел вместить его в эти немногие вымученные слова. Когда рассказ кончился, Грейвс повторил вопросы, которые задавал сержант Майлс. Он долго сидел, взявшись за подбородок.
— Ну, — сказал он, — мы уже объявили обе машины в розыск. Это должно что-нибудь дать. Не знаю, что нам еще сейчас делать — ждать только.
Он посмотрел на Тони:
— Так, машины у вас нет. Остановиться есть где?
— Нет.
— Через дорогу мотель. — Он написал то-то на карточке. — Вот номер такси, пригодится. Деньги?
— У меня есть кредитки. Чековая книжка в чемодане. А он в машине. И вся одежда.
— На Халликот-стрит есть банк. Работает с девяти.
— Спасибо.
— Еще рано. Судя по всему, они где-нибудь спят.
— Где?
Лейтенант подумал. Кивнул.
— Честно скажу, это не очень хорошо — что никто не звонит. Но знаете, что я думаю. Может, они их где-то оставили, как вас оставили, и им идти далеко. На машину вашу нацелились, дело ясное.
— Я тоже так думаю, — сказал Тони, подразумевая, что он на это надеется, и не желая говорить, что думает на самом деле. Лейтенант постукивал по лбу карандашом, словно тоже думал другое.
— Остановитесь в мотеле?
— Наверное.
— Мы позвоним, если что выяснится.
Тони Гастингс пошел через улицу в мотель.
— Без машины? — спросила толстая женщина.
— Угнали.
— Ну надо же! Вот зачем вы в полиции были. Что оставите в залог?
— Кредитку.
В мотеле пахло пластиком и кондиционером, задернутые плотные коричневые шторы создавали в комнате ненастоящую темноту. Не раздеваясь, он лег на кровать, и тут же вернулась ночь с ветром и вихрем галактических облаков. Рэй сидел на радиаторе, смеялся и говорил: не бери в голову, друг, мы так, шутковали. Но это был сон, потому что он уже не спал и шел по двору полицейского участка, у которого видел свою свежевымытую, блестящую на солнце машину, благополучно возвращенную. Его сердце забилось, и он вошел. Лора и Хелен сидели на скамейке в коридоре, вот они, и они вскочили и побежали к нему, улыбались с облегчением, обнимали его, целовали и говорили: с нами все хорошо, они просто хотели познакомить нас со своими друзьями в трейлере, и Тони Гастингс прижимал их к себе и говорил: это ведь не сон, да? Это не может быть сон, потому что слишком реально для сна.
Ужасный звонкий телефон на столике у самого уха. Он схватил его, чтобы унять звон, сердце рвалось наружу.
— Тони Гастингс? Лейтенант Грейвс. Плохие новости.
Он увидел широкую сетку, натянутую меж деревьев, — ловить, что свалится с высоких ветвей.
— Вашу машину нашли в реке у Топпинга. Видно, они хотели от нее избавиться.
Все полотно сетки в белых узелках, ячейках, звеньях, перетяжках.
— А моя жена, моя дочь?
— О них пока ничего.
Паданцы, тела.
— В машине их не было?
— Машина пустая. Ее сейчас вытаскивают.
Он взглянул на часы. Он проспал полчаса, было всего девять двадцать пять. Такими ли видятся лейтенанту Грейвсу худшие из плохих новостей?
— Как по-вашему, что это значит?
— Не знаю, что это может значить.
Тишина, пока снимают и скатывают сетку.
— Сэр, мы передаем это дело лейтенанту Андесу. Он хочет сориентироваться. Может он заехать за вами через какое-то время?
Тело Тони Гастингса набито мешками с песком.
— Я уже готов, — сказал он.
9
Если Сьюзен хочет узнать, что было потом, ей придется читать дальше. Она слышит, как прекращается игра в «Монополию». Резкоголосый Майк рывком ставит мягкогрудую Дороти на ноги, толстый Генри тяжело встает сам. Из гостиной — в коридор.
— Спокойной ночи, миссис Морроу. — У него острый нос, острый подбородок, бледное лицо и оскаленный рот. В коридоре Дороти кладет локоть Майку на плечо и развязно ему ухмыляется. В Сьюзен Морроу есть пуританская жилка, ей хочется, чтобы какие-то вещи творились не у нее на глазах, чтобы не нужно было ничего говорить. Кто-то кому-то дает по ребрам. Уй! мудила. В коридоре сопение и хихиканье, а ну-ка перестал. Есть в Сьюзен Морроу пуританская жилка: раз твои друзья не понимают, чего нельзя говорить при…
Из-за угла, гнусаво и громко:
— Спокойной ночи, миссис Морроу, чудный вечер. Хоо-хо-хо.
Сьюзен нужна еще одна глава, придется посидеть. Сказать Эдварду: сочинить ты умеешь.
Ночные животные 8
Полицейская машина перед мотелем, за рулем мужчина в форме, справа от него другой, одетый в обычный коричневый костюм. Мужчина в костюме спросил:
— Тони Гастингс?
На нем была шляпа, и он вывернул руку из полуопущенного окна, чтобы пожать руку Тони. Тони сел назад.
— Здрасьте, — сказал он. — Я Бобби Андес. Разбираюсь.
— Вы нашли мою машину?
— Другие нашли, — сказал Андес.
— В реке?
— Слушайте, Тони, как вы думаете, сможете восстановить, как шли ночью?
— У меня все спуталось. Могу попробовать.
— Я хочу убедиться, что все понял, — сказал Бобби Андес.
Он был толстый и маленький, зато шляпа большая, и голова тоже; круглые щеки в черных перчинках после бритья. По телефону его назвали лейтенантом Андесом.
— Двое из этих парней увезли вашу жену и дочь на вашей машине. И вы должны были встретиться в полицейском участке в этом самом Бэйли, которого не существует.
— Верно.
— И они называли друг друга Рэй и Турок?
