Она ничего не ответила.
— На мне работа, и мне приходится искать способы ее сделать.
Никто ничего не сказал.
— Черт! Вы все такие честные, блядь. Вы тоже, Тони? Ваших жену и дочь убили, а вы сидите тут придираетесь?
— Бобби, — спросила Ингрид, — ты всегда так работаешь? — Она, казалось, видела его впервые в жизни.
— Тебе не нравится, как я работаю?
Они уставились друга на друга. Через секунду он уступил.
— Нет, обычно я не так работаю. — Это прозвучало уже здраво. — Нет. — С сожалением: — Раньше я так не работал никогда.
— Гад ты упрямый, Бобби, — сказала Ингрид. — Почему тебе просто не сказать, что ты упустил арестанта? Потом потерял голову и застрелил его. Что тебя, убьют за это?
Бобби подумал.
— Не так все просто, — сказал он наконец. — Я не упускаю арестантов. Предпочитаю свою версию.
Тони думал о враждебно настроенных следователях, которые устроят ему перекрестный допрос.
— Я все объясню Амблеру, — сказал Андес. — Он этим займется. Вам, может, вообще ничего говорить не придется.
Он обтер пистолет носовым платком и пошел к двери.
— Сейчас приду.
Они смотрели на него с крыльца. Он прошел мимо тела Лу, лежавшего темным подобием древесных корней, дошел до реки и швырнул пистолет в воду. Вернувшись, сказал:
— Если вас тревожит, что это не совсем правда, считайте, что это правда по сути. Случилось то, что должно было случиться все равно. — Затем: —Тони, мне нужна ваша помощь, чтобы поймать Маркуса.
Это напугало Тони, и Ингрид снова воспротивилась:
— Как ты его поймаешь? Он в лесу.
— Если он в лесу, мы выследим его с собаками. Если он выйдет из леса, то будет ловить машину. Уехать он не успеет — возьмем.
— Он может быть где угодно.
— Нет. Есть только две дороги, на которые он может выйти до утра. Нам надо успеть. — Он посмотрел на Тони, Тони обуял ужас. — Вы поедете на своей машине, я — на своей.
— За Рэем?
— Успокойтесь. — Это был не смех. — Я хочу, чтобы вы поехали домой к Джорджу Ремингтону. Разбудите его и скажите, что нам нужны его собаки.
— Сам это сделай, — сказала Ингрид.
— Черт побери. Мне надо встретиться с Амблером, пока он на дежурстве.
— Почему с Амблером?
В его взгляде была, что называется, тайна.
— Я бы хотел доложить Амблеру, а не Майлсу.
Бобби Андес подошел к столу с листком бумаги. Он нарисовал план.
— Вот, Тони. Колотите в дверь, пока он не проснется. Скажите, что один человек сбежал и один убит, но ничего не рассказывайте, пока я с ним не поговорю. Потом возвращайтесь сюда.
Ингрид спросила:
— Оставите нас со Сьюзен одних с этим в траве?
— У меня нет выбора.
Она ничего не сказала, но он услышал и так.
— Иди на хер, — сказал он. — Пойдемте, Тони. Послушный Тони встал, чувствуя себя чудовищно, у двери Бобби повернулся и произнес речь:
— Когда вы меня теперь увидите, со мной будут ребята. Я расскажу им, как Рэй убил Лу. Если вам это не нравится, можете сказать им все, что, блядь, хотите, потому что мне насрать.
Он увидел, что Тони дает ему свой бесполезный пистолет.
— Оставьте, вдруг увидите Маркуса.
— А это вероятно? — Ему пришлось сказать себе: я буду в машине, бояться нечего.
— Если увидите его — берите. Просуньте ему руки в переднее и заднее окна и наденьте наручники.
При помощи пистолета, который он уже один раз не сумел пустить в ход.
— И куда мне его везти?
— Сюда. Оставите его в машине до нашего возвращения.
— А если он попробует убежать?
— Застрелите его.
Тони посмотрел на него.
— Самооборона, — сказал Бобби. — Застрелите его в порядке самообороны. — Он повернулся к Ингрид, как будто она что-то сказала. — Это просто рекомендация. Пусть сам решает, что ему делать. А если ему надо будет стрелять, пусть делает это в порядке самообороны, вот и все, что я хотел сказать. — Он потрепал Тони по руке. — Дойдет до худшего — оставайтесь на месте. Мы вас найдем.
Тони Гастингс и Бобби Андес пошли к своим машинам. Перед уходом Бобби захотелось нежно проститься с Ингрид. Она отвернулась, потом сдалась. Тони сел в машину. Бобби подошел и наклонился к окну.
— Вот ведь какие дела, а? — сказал он. — Бородатого ублюдка достали, получается уже два. А зубатого сейчас достанем, вот увидите.
Попавшийся в капкан Тони увидел свой последний шанс, протест обретал словесную форму, давай, срочно: не вынуждайте меня рассказывать эту выдумку, — но он слишком боялся Андесова жестокого презрения, чтобы сказать, что думает, и вместо этого спросил:
— У вас будут неприятности?
— Не знаю. Насрать.
Он сидел в машине, парализованный сильнейшим внутренним сопротивлением. Смотрел, как Андес сел в свою и завелся. Фары, затем пауза, крик:
— Чего вы ждете?
— После вас, — сказал Тони.
Словно не доверяя ему, тот подождал, пока Тони включит двигатель, и только тогда выехал. Но, все еще не доверяя, остановился на повороте и подождал, пока Тони тронется. Когда Тони сдавал назад, его фары скользнули по траве и показали лежащее у реки тело, совсем маленькое на вид, — серая клетчатая рубашка, черная борода и белое горло кверху. Он задумался, почему его не радует эта смерть и что перебило в нем сознание собственной правоты и ярость, которую вызывал у него тот, второй. Ясность ночи ошеломила его. Он впервые оставлял лежать на земле мертвого человека.
7
У Сьюзен Морроу кончается книга. Осталось две, много — три главы. Пистолет срабатывает на странице, как бомба, и все, как в воронку, устремляется к роковому исходу.
Насилие будоражит Сьюзен, как духовые в симфонии. Сьюзен, которой хорошо за сорок, никогда не видела убийства. В прошлом году в «Макдоналдсе» она видела, как полицейский с пистолетом набросился на парня, евшего сэндвич. В таком вот объеме насилие присутствовало в ее жизни. Насилие случается в мире, в парках, трущобах, Ирландии, Ливане, но не в ее жизни — пока.
Постучи по дереву, тук-тук. Защищенная, застрахованная Сьюзен живет на грани беды, потому что все, о чем она знает, уже случилось, будущее же — слепо. В книге будущего нет. Вместо него — насилие, подменяющее собою страх: от него захватывает дух, как захватывает дух на русских горках. Никогда не забывай о том, что бывает, говорит она, не ровен час, тебе, счастливая Сьюзен с огражденными от опасностей домом и семьей (в отличие от остального мира), случится, как Тони, повстречать ночью лихого человека. Будь у тебя пистолет, распорядилась бы ты им лучше Тони?
