– Асенька, успокойся. Мы обязательно добудем книгу, обещаю. Но давай я сам с ним поговорю. Ты лежи отдыхай, а стило пока не надевай. Не трогай его. Поспи, ты вся дрожишь. Давай укрою тебя потеплее. Я пойду сейчас к нему и денег дам, сколько попросит. Ты, главное, ничего не бойся.
Он вышел в коридор. Из комнаты стариков доносился двухголосый храп. Видимо, канадские беруши, которые он привез им в подарок, работали безотказно: никто не проснулся, несмотря на шум. Дверь в кабинет, теперь уже в прошлом дедов, а теперь Вовин, была заперта. Миша постучал – без ответа. Он потоптался, еще раз постучал и негромко потребовал: «Эй, открой, слышишь, поговорить надо». Никто не отозвался. Миша вышел из дома и попытался заглянуть в окно кабинета, но, несмотря на высокий рост, не дотянулся. Поискал поблизости, что бы такое подставить, и нашел цинковое ведро. Теперь комната была хорошо видна. Володи в ней не было, а ящик стола выдвинут. И тут он чуть не навернулся от неожиданности, услышав с другой стороны дома странный звук – окно хлопнуло? – женский вскрик, топот, а потом треск сорвавшегося с места мотоцикла. Забежав за угол, Миша увидел, что окно их спальни открыто. Ася стояла в ночной рубашке и плакала. Все, что она могла произнести дрожащими губами: «Стило… он украл стило, влез в окно, оно тут лежало…» Миша тут же ринулся за калитку, но мотоцикл был уже далеко.
Будить стариков было жалко – они так сладко спали, но Миша с трудом сдерживал раздражение: как мать могла скрыть про продажу, почему ничего не сказала? Не надо было, конечно, отдавать им дедов дом, но кто знал, что так повернется? Странно, с деньгами у них всегда было в порядке, он регулярно присылал, да и квартиру сдавали… И что же могло заставить их продать этому скользкому типу половину дачи?
Ася выглядела потерянной. Здесь, на даче, началась их взрослая жизнь, и ей казалось, что по углам все еще прячутся призраки прошлого: молоко с клубникой, расползающаяся по швам оленья шкура, кровать, скрипящая под их молодым натиском, но теперь даже эти призраки им не принадлежат.
– Миша, я не хочу тут оставаться, – прошептала, она, отвернувшись.
– Ася, ну вот! А как же мечта, вера в чудо? Теперь уж и у меня никаких сомнений, что в этой книге и в твоем талисмане есть некий тайный смысл, а иначе с чего бы этот фрукт так возбудился.
– Ты не понял, я рада, что мы вернулись. Оказывается, я тосковала по России, все тут родное, мое. Только в этом доме, наполовину чужом, жить не хочу.
– Давай поговорим со стариками. Документов я не видел, этот Вован мог просто соврать. Ему надо было меня поскорее спровадить, деморализовать. Может, все не так.
– Если бы… Только вот ни книги, ни ключа к ней нам теперь не видать.
– Но ведь вернется, куда денется, тем более если он теперь законный владелец половины дома.
В коридоре послышались шаркающие шаги и кашель – старики проснулись. Ася подняла глаза на Мишу и попросила:
– Ты на них сразу не налетай, помягче как-то. Они тут без нас столько лет жили будто сироты. Мы виноваты, я – особенно. Все только о себе думала, внуков не подарила, с кем им нянчиться было? Вот и появился этот парень, они к нему привязались. Вова нас заменил, ты это понимаешь?
– Понимаю, только мутный он какой-то, тот еще гад. Давай пойдем что-то соорудим на завтрак, а там как пойдет. Кофейку бы…
Завтрак как-то сразу не заладился: кофе убежал, оладьи подгорели. Клава и Афанасий были не в духе, зато Ася старалась изо всех сил хозяйничать и угождать свекрови. Миша, дожевав очередной оладушек, не выдержал:
– Мам, чего дуемся, а? Вову не пригласили к столу, так?
– Да уж можно было и пригласить, – буркнула под нос Клава, отодвинув тарелку. – Не по-людски как-то получается. Что плохого он вам сделал, не пойму.
– А ты в окошко глянь: где твой постоялец? А нет его, сбежал. Украл книгу и Аськин талисман, да еще обхамил, хорошо хоть руки не распустил, и тю-тю… Ищи-свищи. Мы тут с раннего утра имели счастье тесно пообщаться. Может, знаете, куда он мог умотать? И заодно растолкуйте, пожалуйста, кто тут теперь на даче хозяин.
Афанасий перестал хлебать чай и вопросительно уставился на Мишу, зато Клава с полоборота завелась:
– Мы тут хозяева, мы! А вы – гости. Кто вас знает, может, через пару дней опять захотите уехать. Где теперь ваш дом, родина, сами не знаете, перекати-поле какое-то. Здесь плохо – туда поехали, там плохо – сюда, эх!
– Не надо мне уроки патриотизма давать, хорошо? – разозлился Миша. – Ты лучше скажи, правда, что вы продали постояльцу половину дома? Он тут грозился документы предъявить.
Афанасий не выдержал:
– Клава, какие документы? Мы же все остановили! Ребятушки, как только узнали, что вы возвращаетесь, так решили повременить. Клавушка все радела за Володеньку, очень уж он славный, заботливый. Он ведь не для себя старался, для церкви нашей и для деток. С батюшкой посоветовались, хотели даже всю дачу для церковного приюта отдать – деткам-сиротам. При храме нашем приют есть, но деток все больше, места уже не хватает. Нам, старым, уже тяжело было управляться одним с дачей этой. Володька взял бы на себя все хозяйство, а мы бы летом приезжали на свою половину, даже половины не надо – так, комнатку одну. Зато детишкам какое раздолье! Мы документы подготовили, только вот остановились, а вдруг вы и вправду навсегда вернулись, вдруг Бог вам деток даст, а нам внуков, вот тогда вместе с вами будем тут доживать. И сироток не обидим, еще один домик построим для них. Вы не волнуйтесь – как скажете, так и будет. Это Володя в сердцах, наверное, про документы сказал. И украсть он ничего не мог – не такой человек. Что вы с этой книгой заладили. Не было никакой книги. А талисман Асин надо поискать, может, закатился куда…
Миша вышел, хлопнув дверью, но быстро вернулся с тетрадкой в руках. Все молча сидели за столом, не глядя друг на друга.
– Афанасий, ты же умный человек, – сказал Миша с порога, протягивая тетрадь. – Наверняка сам хотел понять, о чем тут написано, и Володя ваш старался. Он понял прекрасно, что книга не простая, в ней есть тайна, тут даже намек имеется: пророчество о судьбах государства Российского. Ничего себе инфа! Да за такую кто хочешь душу продаст. И что важно – невозможно эту книгу прочесть без Аськиной палочки-выручалочки, без ее талисмана. Кто вообще мог представить, что это и есть ключик к разгадке? Хотя непонятно, почему бабушка не смогла прочесть, ведь у нее были и книга, и стило…
Клава кисло усмехнулась:
– Твоя бабка того, умом тронулась совсем, а талисман этот, или, как ты сказал, стило, твой отец выкрал у матери да в комиссионку отнес, чтобы кольца обручальные купить. Ради меня старался, а от деда твоего, как же, дождалась бы. Он со своим графским гонором меня в грош не ставил. Мне потом отец твой всю эту историю рассказал: как книгу хотел сжечь, когда ребенком был, и как сам чуть не сгорел, а книге этой хоть бы что; как украл талисман, а мать заболела и с обрыва бросилась. А вот когда Татьяна Аську нашла, то эта палка уже на ней болталась. Дед как увидел, так чуть дара речи не лишился. Может, с того момента и решил, что вас поженить надо, что это знак какой… Я вам вот что скажу – даже если Володя и взял все это, то не для плохого. И поехал наверняка в наш храм, к батюшке Илье. Батюшка наш – сын отца Нестора, который твоего папу собирался крестить, да не сложилось. Дед Михаил потом Нестора нашел и тебя окрестил, но шито-крыто, так, чтобы никто не знал. Мы вот теперь с батюшкой Ильей как родные. Он тоже как-то про книгу и стило спрашивал. Наверное, от своего отца узнал, а тот от нашего деда…
