И откуда она только взялась? Будто у Виктора недоставало собственных проблем. Мало того что ему сразу же после прибытия пришлось выдержать разговор с генералом Андриясом Кертесем, который долго и нудно выспрашивал подробности пребывания Тория на севере, мало утомительных интервью с журналистами, так теперь еще эта аспирантка.
Виктор устало потер лицо. Он вдруг вспомнил себя в студенческие годы – еще неуверенный, но уже строящий планы студент. Вспомнил, как точно так же приходил за рекомендациями к именитым старикам. Что случилось бы, если б ему тогда необдуманными словами сломали карьеру и жизнь?
Виктору стало стыдно.
Спустившись вниз, профессор положил недоеденную грушу на тарелку и набрал номер своего лаборанта.
– Мм… Феликс, добрый вечер, – проговорил он в трубку. – Ко мне сегодня заходила одна девушка… Да-да, сказала, что ее фамилия Гутник. Боюсь, я был с ней не слишком вежлив, ты не мог бы дать мне ее телефон? Угу, записываю…
Виктор начеркал на бумажке продиктованный номер и засмеялся в трубку на взволнованный вопрос Феликса:
– Немного сержусь. Но все в порядке. Да, я с сегодняшнего дня беру отпуск… Буду заглядывать, разумеется. Ты уж постарайся больше не устраивать сюрпризов. До свидания.
Виктор отключил связь и задумался.
«To be or not to be: that is the question…»
Что там выбрал принц Датский? Ученый решил для себя: быть.
И набрал номер Лизы.
Сначала долго шли гудки, так что Виктору показалось, что он ошибся номером или вся эта затея с извинениями изначально оказалась сплошной нелепицей. Но когда он уже хотел сбрасывать вызов, гудки оборвались, и робкий настороженный голос спросил:
– Алло?
– Лиза Гутник? – Виктор постарался придать своему голосу теплоту. – Здравствуйте еще раз. Это Торий беспокоит…
В трубке наступила тишина. Виктору показалось, что сейчас вслед за ней снова последуют короткие гудки, поэтому поспешно сказал:
– Вы уж извините меня за резкость, хорошо? У меня сейчас тяжелое время. Еще не пришел в себя окончательно. И вовсе не хотел вас обижать.
– Ах… – в трубке раздался печальный вздох. – Ну… хорошо. Все в порядке, правда.
– Постойте, – снова поспешил перебить Виктор. – Вы ведь за рекомендациями приходили, так? Что, если мы встретимся в каком-нибудь нейтральном месте и все обсудим? Скажем, в восемь, в кофейне на углу Седьмой и Восьмой линий? Вас устроит?
В трубке не то всхлипывали, не то взволнованно сопели.
– Дадите негодяю последний шанс на исправление? – шутливо подтолкнул Виктор. – Клянусь честью джентльмена, вы можете ни о чем не волноваться. Просто… поговорим, вы расскажете о своих наработках, а я поделюсь своими. Только как коллеги, договорились?
В трубке посопели еще немного, а затем коротко, но уже смягчившимся голосом проговорили:
– Хорошо. Я принимаю ваше приглашение.
– В восемь жду, – закончил разговор Виктор и отключился.
– To be or not to be, – пробормотал он, рассеянно глядя в окно, где ветер слегка перебирал золотые листья яблонь.
По огрызку груши медленно ползла сонная мохнатая пчела. Наверное, залетела в форточку на сладкий запах фруктов.
– To be, – повторил ученый и усмехнулся своему каламбуру.
Сейчас в его доме находилось что-то похуже пчелы. В конце концов, пчелы – всего лишь безобидные маленькие самоубийцы. Каждый укус влечет за собой смерть особи.
Другое дело осы…
У ос гладкие жала. Они могут кусать тебя, сколько заблагорассудится. Осы – хищники, слетающиеся на сочное мясо, на истекающие сиропом гниющие фрукты и мед.
Неприятные агрессивные твари.
Виктор выдвинул нижний ящик комода, где лежала свернутая в аккуратный рулон форма Яна. На металлических застежках кое-где виднелись мелкие брызги засохшей крови. Кровь виднелась и на стеке, который Виктор хранил в том же ящике. Лезвие стека сейчас было спрятано внутри полости, но Виктор хорошо помнил, как оно входило в гортань Мириам, как багряные струи толчками вытекали между скрюченными пальцами Монгола.
«У ос гладкие жала».
Виктор положил поверх мундира кипы прошлогодних газет и задвинул ящик обратно.
Время двигалось к восьми.
К означенному месту встречи он приехал вовремя, минута в минуту, однако она уже была там.
Виктор с порога заметил девушку, присевшую за столиком в углу. Перед ней на столе лежали какие-то книги, а сама она внимательно глядела по сторонам из-под золотистой челки, будто настороженный зверек. Заметив вошедшего, она выпрямилась и подхватила книги, словно хотела сейчас же убежать прочь из кофейни. Но осталась, лишь ее поза говорила о сильном внутреннем напряжении.
Виктору сразу захотелось сказать, чтобы она не боялась. Что он не сделает ничего плохого и вообще никак не обидит девушку. Но тут же подумал, что это может прозвучать глупо или даже оскорбительно для нее, поэтому не сказал ничего подобного, а приветливо улыбнулся и сел по другую сторону стола.
– Ну, здравствуйте, Лиза.
Она ответила на приветствие и, положив книгу на стол, подвинула к Торию.
– Вот…
Это была его «Сумеречная эпоха: эволюция мифов».
– Поставите автограф? – попросила она.
– С удовольствием, – рассмеялся Виктор. – Но сначала, может, сделаем заказ? Вы что будете? Чай? Кофе?
– Чай, – чуть стеснительно произнесла Лиза и добавила: – Без сахара…
– Тогда предлагаю к нему вкуснейшие булочки, – посоветовал ученый. – Такие пекут только в Дербенде. Не прощу себе, если не попробуете их.
Он подозвал официантку, та аккуратно записала в блокнотик заказ и удалилась.
– Итак, – сказал Виктор. – Вы простили меня, раз уж согласились на встречу?
– Простила, – заулыбалась Лиза. – Вы тоже меня простите, что я вот так, непрошеным гостем, ворвалась в ваш кабинет. Еще и распоряжаться начала…
– Да, вы вели себя по-хозяйски, – шутливо поддакнул Виктор.
И оба рассмеялись.
Принесли чай и посыпанные сахарной пудрой булочки.
Теперь, когда барьеры были разрушены, Лиза разговорилась. Она рассказала Торию про свою учебу в Славене, про наглеца Пеша и разгромленную в пух и прах статью.
– Как же, как же, – вспомнил Виктор. – Я помню. Конечно же, Гутник… Ну, вы были довольно резки в своих суждениях.
– Я должна была, – возразила Лиза. – Ведь если не верить в то, что делаешь, не верить в результаты своей работы – зачем тогда вообще заниматься наукой?
– Вы по-своему правы, – не мог не согласиться Виктор. – Что ж, мне нравится ваша пылкость и приверженность идеалам. Пожалуй, я мог бы дать вам рекомендации.
