Я невольно улыбнулся. В чувстве юмора она мне в этот раз не уступила — и ее губы двинулись.
— Ну а теперь скажи нормально, как компаньону — что еще было в письме Симаковой Степану?
— Мы еще не стали компаньонами.
— Как так? Мы вместе собираем материал для твоей повести.
— Скажи пожалуйста!
— Это начало.
— Начало уже кончилось! — объявила она. — Мне надо идти.
— А как же письмо?
— В другой раз! — ответила Надя через плечо, уже направляясь к двери.
Я поймал себя на том, что ее заносчивость перестала меня раздражать.
СТЕПАН
— Осталась еще эта старуха… как ее… — Комиссар Замоскворецкой районной ЧК Сочельник замешкался.
— Налама, — подсказал Степан. Леша Каманов и Богдан Белянкин, его товарищи по оперативной группе, одновременно глянули на него, каждый со своей ухмылкой.
— Тебя спрашивают, Линников? — гаркнул Сочельник и полез в карман. Он извлек оттуда бумажку и дальше говорил по ней: — Налама, настоящая фамилия — Симакова. Буддистка. Спекулирует золотом. Прячет у себя золотого идола. Сама вся в золоте. В общем, — подвел он итог, — случай серьезный, но так получается, что идти к этой спекулянтке я не могу. Уже почти полвосьмого, а мне мать еще хоронить.
— Ой, — вырвалось у Леши, — у тебя, товарищ комиссар, мама умерла?
— Давай без соплей! — прикрикнул на него Сочельник. — Короче, пойдете к Наламе-Симаковой одни. Старшим будет…
Белянкин был самым крепким из этих ребят, но именно его, хитрюка, Сочельник особенно не любил.
— Линников будет старшим.
И, выбрав Степана, мрачного тощего парня, отличавшегося убийственной памятью и равнодушием к имуществу, Сочельник дальше обращался только к нему:
— Кто дал сигнал, неизвестно. Письмо без подписи, дата поступления — 11 ноября 1919 года. Это значит, что оно лежит у нас в отделе неделю, и откладывать это дело больше нельзя. Сигнал проверить. Как опознать золото — вы теперь научены. Если золото у Симаковой и правда имеется, его — изъять, а спекулянтку — под арест. Дело сделаете — забирайте паек и по домам. На сегодня все.
Тройка была на дежурстве уже тринадцать часов.
По дороге к Наламе Леша спросил:
— А кто вообще эти би… бо… буситы?
— Буддисты, — поправил Степан. — Это вера такая. У православных — Христос, у буддистов — Будда.
— Откуда ты это знаешь? — поразился товарищ.
— Читал.
— Про этих… как их… читал?!
— И про этих, и про других. Я про всех читаю, понял?
Когда подходили к дому Наламы, Степан объявил:
— Допрос поведу я! В допрос не встревать!
Богдан сплюнул.
— Гляди-ка, — сказал он, — ну, прям, командир! Заставь дурака молиться…
Не успел он договорить, как Линников вцепился в него и стал душить. Леша еле-еле растащил их.
— Я тебя за «дурака» в следующий раз… — прорычал Степан и подкрепил угрозу ударом под дых.
Пока Богдан ловил воздух, он открыл дверь подъезда и бросил через плечо Лепте:
— А ты, Каманов, больше не суйся, понял?
Комната Наламы-Симаковой была на втором этаже. Замок на двери отсутствовал. Степан приблизил ухо к двери, ничего не услышал и толкнул ее ногой. Дверь распахнулась настежь, и чекисты увидели полупустое помещение. Стены, потолок, занавесь на окне, половики были белыми. Мебель в комнате отсутствовала, если не считать сундука у левой стены и длинной скамейки у окна. Но не эти особенности бросились им прежде всего в глаза, а две фигуры приблизительно одного и того же размера, сидевшие друг перед другом. Одной из них был пресловутый идол. Поставленный на лавку лицом к двери, он возвышался над второй фигурой — хозяйкой этой странной комнаты. Она была одета в красное и сидела на полу спиной к чекистам в той же позе, что и ее истукан: ее ноги были скрещены, а кисти рук лежали на коленях ладонями вверх.
С первого взгляда обнаружилось: сигнал пришел ложный. Только идиот мог принять крашенное золотой краской дерево за золото. Кто-то просто возвел поклеп на Симакову. Впрочем, делать окончательные выводы было еще преждевременно — раз уж пришли, надо было производить обыск.
— Встать! Предъявить документы! — скомандовал хозяйке Линников.
Старуха не шевельнулась. Степан повторил приказ, и опять никакой реакции.
— Белянкин, Каманов, заходи с обеих сторон! — распорядился он.
В тот момент, когда Богдан и Леша двинулись к Симаковой, она сняла руки с колен, соединила ладони у груди и поклонилась своему истукану. Встав рядом с ней, чекисты ее трогать не стали — она сама поднялась с пола и, ни на кого не взглянув, пошла к сундуку, снимая на ходу шаль с головы. Открылись ее седые волосы, закрепленные пучком на макушке.
Налама порылась в сундуке и достала свернутый листок, который вручила стоявшему ближе других Богдану. Теперь чекисты могли увидеть ее лицо. Никаких украшений старуха не носила — и то, что она «вся ходит в золоте», оказалось враньем. Единственной примечательностью была маленькая коробочка из бурой кожи, привязанная к пучку надо лбом.
— Дай сюда документ! — крикнул Богдану Степан. Белянкин не спеша выполнил распоряжение старшего.
Линников развернул листок и пробежал глазами по строкам. Это оказалась «охранка»! Вот уж чего он не ожидал. Документ был выдан ветерану революционного движения Симаковой Н.Т. Внизу стояла подпись товарища Калистратова, зампредседателя Замоскворецкого райисполкома. «Не фальшивка ли?» — усомнился Степан. Он перевел взгляд на Симакову и не смог связать одно с другим: революционерка, коробочка в волосах, истукан со свечой! Что за чертовщина?! Нет, не может такая птица быть ветераном революции. Точно, фальшивка!
— По каким это ты делам, Симакова, революционерка? Или в боях на Красной Пресне участвовала? — спросил он уничтожающе.
— Я участвовала в организации «Земля и Воля», — последовал спокойный ответ.
— В балахоне? С этой своей коробочкой?
— Вы зачем пришли, голубчики? — спросила Налама.
— Поступил сигнал, что ты прячешь золото. Что у тебя в коробочке, Симакова?
— Слова.
Это прозвучало издевательски, но Степан сдержался и приказал, не повышая голоса:
— Снять и предъявить.
Старуха словно и не слышала.
— Золота у меня нет, милые. — С этими словами она прошла к сундуку и открыла крышку. — Вот, пожалуйста, убедитесь сами.
Все трое подошли к ней.
— Каманов, проверь! — распорядился Степан. Леша стал выкидывать из сундука ничем не примечательное барахло, пока не добрался до дна. Там лежала какая-то брошюрка в серой бумажной обложке. Степан опередил Лешу и взял ее в руки. На обложке было только название.
