– Если митрополит в курсе и согласен, наш долг – только посодействовать, – выдавил Дмитрий.
– Нет. Методы митрополит не одобрил, но мне безразлично его мнение. Ваша задача – не препятствовать и всячески поддерживать легенду… Укрыться, пока не придёт время.
– Время для чего? – заинтересованно спросил инспектор.
– Для появления наследницы Повелителя, – как-то буднично ответил хозяин кабинета, с таким видом, словно сообщил об общеизвестном явлении.
Дмитрий вздрогнул.
– О, теперь я вижу страх в ваших глазах, товарищ Громовой, – прищурился мужчина.
– Вовсе нет, – возразил Гром. – Это не страх. Просто… однажды уже появлялась ложная дочь Дьявола, и я лично уничтожил её.
– Вы не располагаете данными, которые доступны мне, товарищ Громовой, – громогласно произнёс мужчина, подняв руку, в которой он держал трубку.
– Значит, мы должны быть готовы, – несколько обречённо ответил Дмитрий.
– Вот и готовьтесь. А я займусь своим делом, – хозяин кабинета самодовольно ухмыльнулся.
– Вы так и не сказали, каким образом планируете осуществить его, – уточнил Гром.
– Для начала разрушим несколько храмов, большинство закроем. И будем продолжать внушать людям отрицание веры. Каждый должен быть сам за себя.
– Но это не по-божески! – в сердцах воскликнул Дмитрий. – Так нельзя! Вера – самое сильное орудие против зла.
– Это известно мне и вам, а люди не должны в этом участвовать. Общество будет уверено в вашем бессилии, а вы будете готовы дать отпор.
Говоривший сохранял спокойствие, заставлявшее его окружение дрожать от страха.
– Мы можем не согласиться? – дерзко спросил инспектор.
– Вы имеете право быть несогласными, но не должны мне мешать. Митрополит тоже не одобрял. Точнее, он был категорически против. Но у нас свои меры воздействия. Он отступил. И вам советую. И напоминаю, что ваша задача – готовиться к появлению наследницы с целью её уничтожения.
– Я не смею более задерживаться, – бросил в ответ Дмитрий. – Свою задачу Братство выполнит. А вы ответите за содеянное перед Всевышним, товарищ Сталин.
– Всему своё время, – ответил Иосиф Виссарионович.
Отдав честь, Дмитрий Громовой покинул кабинет вождя. С достоинством, со спокойным выражением лица… Но внутри бушевал гнев.
– Можно к тебе, Дмитрий? – постучал я в кабинет инспектора.
– Заходи, Александр, – прозвучал в ответ глухой голос.
Я вошёл в помещение. Громовой сидел за столом, схватившись за голову. Я чувствовал агрессию и внутренний протест.
– Что произошло в Кремле? – первым делом осведомился я.
– Я не готов сейчас говорить об этом… Извини, просто в голове не укладывается, как можно до этого додуматься.
– Если бы контора не была защищена чарами, тебя бы за такие слова… – прокомментировал я.
– Лучше уж быть простым несведущим смертным, чем знать то, о чём знаю я, – с болью в голосе ответил он.
– Всё так плохо? – я не на шутку забеспокоился, но больше за состояние инспектора.
– Он хочет всё разрушить. А мы должны бездействовать и ждать её! – боль звучала в каждом его слове.
– Опять твоя… извини… – спохватился я.
– На этот раз предсказана настоящая наследница. И мы должны узнать, кто она, до того, как она попадёт в руки Общества.
– Но мы не знаем, как её уничтожить, Митя, – напомнил я.
– Этим займутся Лидванские. А мы должны пережить кошмар, который задумал Коба.
– Ты говоришь так, словно скоро начнётся война, – понял я.
– Две войны, Александр, две… Война с Гитлером и война за наши духовные ценности.
– Что сказал тебе Коба? – продолжил я свои расспросы.
– Что его целью является создать иллюзию нашего бессилия… духовного бессилия нашего народа. А мы в это время должны готовиться.
От Дмитрия повеяло одновременно тоской и безысходностью.
– Ты не думаешь…
– Нет, Александр, он чист. И если бы он решил занять другую позицию, Надежда бы сразу сообщила нам. Он под её чутким контролем круглые сутки. Товарищ Сталин…
– Не нравится мне это слово – товарищ, – перебил я инспектора.
– Ты прав, Александр, оно имело совершенно другое значение во времена нашей молодости. Гораздо лучшее, чем сейчас… Знаешь, Надежда очень дорога Братству. И мы больше не можем подвергать её опасности.
– Что ты предлагаешь? – я понял, что сейчас будут даны новые распоряжения.
– Необходимо удалить её от Кобы, – решил Дмитрий.
– А дети? – напомнил я.
– Кирилл Степанович присмотрит за Светой. Но вот Василий… Он истинный сын своего отца. Они оба – обычные дети, Надежда не захотела, чтобы они разделили её судьбу… Необходимо инсценировать её смерть. Ты займёшься этим, Александр. И пусть Оля поможет.
1940 г.
– Я вызвал вас вновь, товарищ Громовой, чтобы просить об одной небольшой услуге… Вам известно, что я редко обращаюсь к кому-либо с просьбами, – начал свою речь Сталин, как только Дмитрий появился на пороге его кабинета.
– Я постараюсь быть полезным, – сквозь зубы процедил инспектор.
– Так вот, я вызвал вас в Кремль, чтобы обсудить с вами один щекотливый вопрос… – он сделал многозначительную паузу. – Здесь, на этом самом месте, недавно стоял человек… вы должны были о нём слышать – Вольф Мессинг.
– Да, я знаю его. Он нейтрал, – спокойно ответил Дмитрий.
– Что это значит, товарищ Громовой? – Сталин приподнял одну бровь, вынув изо рта трубку.
– Он очень сильный ясновидец и телепат, но не принял ни одну из сторон: ни тёмную, ни светлую.
– Я знаю о его способностях не понаслышке, его проверяли много раз и будут проверять… – Иосиф Виссарионович выглядел несколько раздражённым. – Кроме того, вы не правы, товарищ Громовой, говоря, что он не выбрал сторону. Он как раз всё правильно выбрал.
– Я неправильно выразился. Он не является ни членом Братства, ни членом Общества, – пустился в объяснения Гром. – Но, как вы точно заметили, он принял сторону нашего государства благодаря вашей лояльности.
– Вы хотите сказать, товарищ Громовой, что, прогони я его, он перешёл бы на сторону нашего врага? – в голосе Сталина Дмитрий уловил нотки угрозы.
– Нет. Однозначно, нет, – мгновенно отреагировал он. – Но он пошёл бы к другим нашим союзникам.
– Среди ваших людей многие обладают таким же талантом, как он? – с неподдельным интересом спросил Сталин.
– Нет, у каждого свой дар, у некоторых – несколько. Он чрезвычайно силён. Я был бы рад видеть его в наших рядах, но он принял решение жить обычной человеческой жизнью и посвятить свой недолгий век помощи людям…
