– Это весьма глупо, не находите? – рассудил Коба.
– Каждый волен выбирать, – уклончиво ответил Дмитрий.
– Вы так считаете? – Сталин вынул изо рта трубку и лукаво посмотрел на инспектора.
– Моё мнение касается только дел Братства. Что вам поведал Вольф Григорьевич? – вернулся к основной теме беседы инспектор Гром.
– Наследница… А именно её появление товарищ Мессинг предсказал в разгар войны. Я хочу, чтобы вы разузнали подробнее и доложили мне. Вам он, возможно, расскажет больше в силу специфики вашей работы.
– Что с ним? – спросила меня Оля, указывая на пролетевшего мимо инспектора.
– Понятия не имею. Но я знаю, где он был, и ничуть не удивлён его ярости.
– Ты почувствовал ярость? – от неё повеяло беспокойством.
– Детка, ты можешь иногда снимать блок. Иногда это может быть важным для нас, понимаешь? – улыбнулся я дочери, положив руки на её плечи.
– Ты же говорил, что я не должна… И я только недавно довела до совершенства… – забубнила она в ответ.
– Я говорил тебе это несколько лет назад, когда ты озвучивала все наши мысли. И просил лишь молчать об этом, – напомнил я.
– Папуль, ты хочешь, чтобы я пользовалась своим даром на всю мощь? Но тогда ведь я узнаю и все твои секреты, – улыбнулась девушка.
– У меня их нет от тебя, милая. И… называй меня по имени. Я уже не гожусь тебе в отцы, – печально добавил я.
– Я привыкла называть тебя папой. И ты прекрасно справлялся с этой ролью.
От неё веяло заботой и безграничной, бескорыстной любовью.
– Я по-прежнему люблю тебя как дочь!
Мне на самом деле хотелось, чтобы она продолжала ею оставаться.
– А её? – лукаво спросила Оля.
– Кого? – не понял я её вопроса.
– Оксану, конечно, – девушка отвела глаза в сторону.
Я задумался. Я вспомнил, как Ольга – тогда ещё Хельга – по своей детской наивности, раскрыла мне тайну страсти Лидванской к Громовому.
– Тебе ведь известно, что она любит другого, – с трудом выдавил я.
– Кто тебе сказал об этом? – она вновь посмотрела мне в глаза. – Я ведь, если помнишь, не назвала тебе имени того, о ком она думала.
– Что ты хочешь этим сказать? – заволновался я.
– Что ты дурак. Прости, папуль, но это истинная правда. Ты не видишь того, что находится у тебя под носом.
Она тряхнула копной длинных светлых волос.
– Ольга! – строго сказал я.
– Нет, я не стану ничего говорить тебе! – выкрикнула она мне в лицо. – Ты сам подумай!
– О чём я должен думать?
В тот момент я действительно чувствовал себя идиотом.
– Мне пора к Марье Фёдоровне. У неё сегодня семинар по лекарственным травам третьего уровня. После я хочу навестить Клавдию, – сказала Оля и направилась к лестнице.
– Эй, мы не закончили, – крикнул я ей вслед.
– Я буду поздно, но ты не волнуйся, – не поворачиваясь, она махнула мне рукой.
– Стой, Ольга, – велел я. – Ты никуда не пойдёшь, пока не объяснишь мне!
Она застыла у перил.
– Оксана влюблена не в инспектора. В другого человека. И как ты этого не видишь, Александр?
Она продолжала стоять ко мне спиной, не смея повернуться и посмотреть мне в глаза. Я негодовал.
– В другого? Но в кого же? Я никогда не видел её в обществе других мужчин.
– Ты неисправим! – бросила мне Оля. – До вечера!
Она молниеносно прошмыгнула вниз по лестнице – ещё одна способность, открывшаяся в ней за годы, что она была членом Братства.
Я вернулся в нашу квартиру. Мы так и не возвратились в Ленинград после нашего крещения. Уже десять лет мы жили в центре Москвы, незаметные для людей.
Зазвонил телефон – одно из чудес двадцатого века. Я взял трубку.
– Алло, слушаю.
– Привет Александр… – от этих слов внутри меня всё сжалось. – Извини, я хотела услышать Олю.
– Здравствуй, Оксана. Она на семинаре по травоведению какому-то, потом собиралась к Клавдии.
– О, спасибо… – словно желая от меня поскорей отделаться, ответила она. – Я забегу туда позже…
– Оксана! – остановил её я.
– Да, Александр, – нехотя произнесла она.
Я не знал, что сказать, и выдал первое, что пришло в голову:
– Мы давно не виделись, не были вместе на задании…
– Нас распределяют, ты же знаешь, – попыталась оправдаться она.
– Мне кажется иногда, что ты избегаешь меня. Ты встречаешься с Олей у Клавдии, у Марьи Фёдоровны, хотя все мы живём в одном доме… У вас есть общие увлечения… Но ты никогда не приходишь в гости, хотя твой брат бывает у меня не реже, чем у своей вампирши.
– У меня много дел, Александр.
Я слышал, что она глубоко вздохнула. Неужели моё общество было ей так неприятно? Но я никогда прежде не ощущал этого. Впрочем, как и чего-либо, что могло дать мне надежду на взаимность.
– Может, придёте к нам в завтра все втроём? – решил рискнуть я. – Оля приготовит что-нибудь разэтакое… Ты же знаешь, она прекрасно печёт. Как насчёт восьми?
– Не буду обещать, но постараюсь… Если не будет помех… – неуверенно ответила она.
– Прекрати, Оксана. Ты, в конце концов, можешь взять выходной. Мы ведь одна команда! – бодро произнёс я.
– Да, верно… Я постараюсь… – пообещала Лидванская.
– До встречи, – попрощался я.
– Пока, Александр.
Я лишь хотел вновь прощупать её эмоции, если она мне позволит. Я задумал пригласить инспектора и ещё пару-тройку ребят, которых она давно знала. Я надеялся выявить её возлюбленного.
Раздался ещё один телефонный звонок. В надежде я схватил трубку.
– Алло! Алло, Оксана? – моё сердце застучало с бешеной силой.
– Вообще-то, это твой инспектор, – раздался в трубке голос Дмитрия.
– Привет, Митя… Я сейчас с Лидванской говорил, думал, она перезванивает, – спешно объяснил я своё волнение.
– Я только что из Кремля, Александр, – не обращая внимания на мои слова, глухо произнёс Дмитрий.
– Что на этот раз? – поинтересовался я.
Голос Грома дрогнул:
– Наследница, Мессинг предсказал её появление в разгар войны. А нам известно, что она не за горами.
– Что мы должны сделать? – скучным голосом спросил я, продолжая думать об Оксане.
– Мы сегодня встретимся с Вольфом – ты и я. Будем решать по ситуации… – Дмитрий тяжело вздохнул. – В любом случае, на завтра ничего не планируй… И вообще на ближайшее время. Жду тебя в конторе через час.
