Дмитрий Громовой впервые был с женщиной за свои сто сорок восемь лет. Получив удовлетворение, молодые супруги ещё недолго помиловались и уснули в объятиях друг друга.
В эту ночь во сне инспектор видел Лизу. Она, нагая, улетала в небеса на огромном волке, оставляя его на земле. Как в рассказе Андрея, чуть не ставшего её жертвой девятнадцать лет назад. Дмитрий проснулся с зарёй, весь в поту, но, увидев рядом молодую жену, которая была человеком, успокоился и вновь заснул. Так они проспали до обеда…
– Знаешь, Александр, – решил он поделиться со мной, – сегодня ночью мне снилась… ну, ты понимаешь, о ком я… Лиза… ведьма проклятая… Я крайне обеспокоен.
– Ты справишься с этим наваждением, обязательно, – попытался подбодрить его я.
– Вскоре должно сбыться предсказание Мессинга, – вздохнул он. – И если я буду думать о другом…
– Мы готовы, – я тут же поспешил напомнить о том, кто он. – Вдобавок никто, кроме тебя, инспектор, не способен уничтожить наследницу. Всё Братство в боевой готовности.
– Я также готов каждую секунду, – заверил меня он, а эмоции подтвердили его слова. – Надо ждать.
– Да, надо ждать, – одобрительно кивнул я.
Следующей ночью Громовой опять видел во сне Лизу, и она совокуплялась с самим Сатаной. Ведьма будто дразнила его. Её развратные телодвижения спровоцировали инспектора, и он во сне овладел своей женой.
Так повторялось несколько ночей подряд, пока однажды сны не прекратились. Всё это напоминало некий тёмный ритуал, и Дмитрий забеспокоился. Особенно после того, как его жена спросила, почему он больше не ласкает её по ночам.
Тогда Гром пришёл ко мне:
– Я не понимаю, что творится, Александр. Это какое-то наваждение. За что мне это испытание?
– Можем мы ещё раз прощупать твою жену? – осторожно спросил я.
– Да, потому что я вообще ничего не чувствую, – согласился Дмитрий. – Я словно машина…
– Мы с Оксаной и Клавдией сделаем это для тебя, – пообещал я, собираясь выйти из его кабинета.
– А Оля? – вдруг спросил он.
– Она не вылезает из её головы, – сообщил я, остановившись у выхода. – Там всё в порядке.
– Спасибо, Александр, – разочарованно произнёс он, будто желал услышать иное.
– Я сообщу, если мы что-то найдём, – с этими словами я оставил его наедине с его мыслями.
Под предлогом чаепития мы собрались в столовой госпиталя. К нам присоединился Григорий, который не пошёл этим вечером в лес с остальными санитарами на поиски раненых.
Госпиталь и прилегающая территория были защищены сильными чарами, наложенными Оксаной и Марьей Фёдоровной, так что ни бомбы не падали нам на головы, ни вооружённый враг не нападал на нас. Мы были скрыты от посторонних глаз в лесной глуши под Брестом.
Клавдия поужинала свиной кровью до нашего собрания и теперь была спокойна и довольна. Громовой, сославшись на срочные дела, покинул госпиталь на несколько дней. Сознание его жены было всецело в нашей власти, и мы могли прощупать его настолько глубоко, насколько это было возможно.
У каждого из нас была своя задача: Клавдия должна была очаровать Нину, Оля – внимательно слушать её мысли, я – чувствовать малейшие изменения в её настроении, ощущать все её эмоции разом, Оксана – проверить её на магические связи. Григорий дал жене инспектора особый отвар, чтобы облегчить нашу задачу.
– Она думает о том, скоро ли её муж вернётся, – прочла её мысли Ольга.
– Она счастлива. И взволнована, – это всё, что я смог ощутить.
– В первом слое всё нормально, проникаю глубже, – проговорила Лидванская и вошла в транс.
Теперь Нина стала закрытой для нас – её сознанием полностью завладела Оксана.
– Она чиста, – проговорила Лидванская спустя несколько минут, – ты можешь снять чары, Клавдия.
Мы вновь приняли позы, в которых она запомнила нас до того, как вампирша применила к ней свою магию.
– Что-то голова немного кружится, – обратилась к нам Нина, – я, наверно, прилягу…
Я увидел расширившиеся глаза Ольги и ощутил всю её внутреннюю боль. В тот же момент я почувствовал недомогание жены инспектора. Мы с дочерью смотрели друг другу в глаза, и я догадывался, что она прочла в мыслях Нины. Я напряг все свои инстинкты и неожиданно услышал тихий, но уверенный стук.
– Светлана, – позвал я одну из медсестёр, проводите Нину и дайте… хотя нет, ничего не давайте, но дежурьте у её двери.
Медсестра вывела наскоро попрощавшуюся бледную жену инспектора Грома из столовой.
– Что это было, Александр? – возмутилась Оксана.
– Она беременна, – чуть не рыдая, ответила за меня Ольга, – и как никто этого сразу не почувствовал?
– Этого не может быть! Я всю её прощупала! – не поверила Лидванская.
– Тогда чьё сердце бьётся в её чреве? – ответил я. – Срок очень маленький, она и сама не уверена, но очень хочет этого ребёнка.
– Мите она не говорила пока, – прошептала Оля, еле сдерживая слёзы.
– Дети – это прекрасно! Радость-то какая! – воскликнул непосвящённый Григорий, но, поймав наши гневные взгляды, умолк.
– Теперь мы не можем вмешиваться, пока плод развивается. Ещё несколько месяцев… чтобы ребёнок родился нормальным… Так будет лучше… – Оксана взяла Олю за руку, тем самым стараясь подбодрить её. – От судьбы не уйти! А теперь, крестница, идём-ка, поговорим.
Ольга и Оксана покинули столовую.
– Послушай, я знаю, как тебе больно… но в одном Клавдия права – она человек, и её век короток. Она не обретёт бессмертие, не может вступить в Братство.
– Но их ребёнок! Он же может унаследовать от Мити… – с болью в голосе протестовала Оля.
– Не исключено. Придётся немного подождать, – предложила Оксана.
– Ждать? – гневно воскликнула Ольга. – Я не могу ждать! Я не могу, как ты! – она вмиг осеклась. – Извини…
– Нет, ничего… – притворно-легко ответила Лидванская. – Но это к делу не относится.
– Знаешь, – начала Оля, – когда я жила в Свердловске… Там была одна женщина – участница Братства. Её муж – оборотень, как и Александр. И у них двое замечательных детей. Дети, конечно, непростые, но они не волки. Они будут прекрасными нашими братьями, когда вырастут.
– Ты хочешь сказать… – Оксана напряглась и покраснела от волнения.
– Что твои страхи напрасны, – добродушно ответила Оля и нежно улыбнулась крёстной. – Вы можете быть полноценной парой, Оксана, если не будете так глупы.
– Александр знает? – Лидванская застенчиво отвела глаза.
– Я ему ничего не говорила о твоих опасениях, – убедительно сказала Оля. – Иначе, приди он к тебе с объяснениями, ты бы ещё решила, что он делает это из жалости.
