Ладно, заканчиваю… ОН меня ждет…
Целую. Всегда твой, Андрей.
Вадим Немченко
1
Андрей Палтус сидел напротив него в кресле, отрешенный, чужой, незнакомый, словно был он не племянник вовсе, а совершенно посторонний Вадиму человек. Взгляд его был холоден и пуст, наверное, как у Кая из «Снежной королевы», когда в глаз тому угодил осколок льда. По крайней мере, Немченко глаза замороженного Кая такими именно себе и представлял.
— Ну, здравствуй, — произнес Вадим. — Рад видеть тебя снова.
— Я тоже, Вадим Дмитриевич.
— Что-то не заметно, — усмехнулся Немченко сквозь зубы. — Надеюсь, я сегодня, наконец, узнаю, где ты был, что делал, где пропадал все это время. И как Машка попала в руки этого мерзавца. Ты ее ведь охранять должен был, разве нет?
— Должен, — покорно склонил голову Андрей.
Немченко поймал себя на острейшем желании вскочить, со всей силы садануть по столу и заорать в полный голос, что бы, наконец, выражение лица Палтуса изменилось. Например, на недоумение. Или может, на отвращение. На что угодно, лишь бы непроницаемая маска на его лице превратилась хоть на мгновение в нечто, более свойственное обычным людям.
Но так, конечно, делать не следовало. Следовало терпеливо и внимательно — вдумчиво! — разбираться в сложившейся непростой ситуации.
— Где ты пропадал, дорогой друг целых четыре месяца? Мои люди излазили все места, где ты хотя бы чисто гипотетически мог появиться. Вдоль и поперек. А сегодня ты заявляешься и говоришь мне — здрасте, дядя. Прошу любить и жаловать. Это первое. И второе, наверное, даже самое главное. Как получилось, что моя дочь, известная тебе Мария Немченко, оказалась у Тензора? У этого уродца, которого пока, к огромному сожалению, я тоже так и не смог найти. Где она сейчас, что с ней?
Палтус молча шевелил губами.
— Я внимательно слушаю тебя, Андрюша, — напомнил о себе Немченко.
— Ничего не помню, — после паузы признался Палтус, глядя теперь куда-то вниз, под ноги. — Очнулся я сегодня рано утром в двухстах километрах от Москвы. В каком-то старом, гнилом автобусе. Вылез, поймал попутку. Сразу приехал сюда.
— Похожую историю я уже от тебя когда-то слышал, — терпеливо заметил Вадим. — Четыре месяца назад, когда ты исчез в первый раз. Это ты помнишь?
— Дало Ханиных? — поднял Андрей голову. — Конечно.
Прекрати ты так на меня смотреть, едва не заорал Немченко. Где моя дочь, сволочь?! Однако, вместо крика он всего лишь несколько раз глубоко вздохнул.
— Прекрасно, — кивнул Вадим. — Что ты помнишь еще?
— Как забрал машину из гаража. Приехал за Машей. А дальше — ничего, автобус.
Немченко с хрустом размял шею.
— Мы можем освежить тебе память, — вкрадчиво предложил он. — Болью. Очень сильная боль часто помогает при такой запущенной амнезии.
— Как скажите, я готов, — спокойно ответил Палтус и добавил, помолчав. — Дядя.
Вадим рывком поднялся из кресла.
— Посиди-ка здесь, — бросил он племяннику на ходу.
Захлопнув за собой дверь кабинета, Вадим несколько мгновений постоял, прижавшись спиной к надежному и крепкому косяку. Его колотило от злости.
В приемной сидела одинокая секретарша Леночка и что-то быстро печатала на компьютере — только клавиши щелкали. Она подняла на Немченко удивленные глаза.
— Что-то нужно, Вадим Дмитриевич? — озадачено поинтересовалась секретарша.
— Все в порядке, — отозвался Вадим. — Я отойду на пару минут, пригляди за Палтусом. Он в кабинете сидит. Кофе ему сделай или, там, чаю.
— Конечно, Вадим Дмитриевич, — с готовностью поднялась Лена. — Сейчас я у него узнаю.
— Ага, — кивнул Немченко. — Обязательно узнай.
2
Дима Стременников был на месте.
Он сидел в кресле, закинув ноги на стол и целиком погрузившись в созерцание чего-то на большом мониторе. Беспроводная клавиатура лежала у него на коленях.
— Дима, — закрыв за собой дверь, позвал Вадим.
— Ну, надо же! — удивился Дима, оторвавшись от созерцания. Клавиатура немедленно оказалась на столе. — Какими судьбами?
— Трудными, — ответил Вадим. — Есть у тебя что-нибудь выпить?
— Тебе же врач запретил, — озадачился Дима, поднимаясь.
— Да пошел он… Так есть?
— Есть, — растерянно ответил Дима. — Вискач с Нового года остался. Будешь?
Немченко махнул рукой и рухнул на широкий диван. Вытер холодный пот со лба. Стременников задумчиво разглядывал содержимое маленького холодильника в углу.
— Виски нет, — огорченно сообщил он через плечо. — Все выдули. Водку будешь?
— Плесни мне на пару пальцев, — кивнул Вадим.
Через мгновение в его руке оказался стакан.
— Ну, давай, — махнул им Немченко и залпом выпил.
Водка неприятно обожгла гортань. Вадим поморщился.
— На-ка, запей, — заботливо притянул ему Дима стакан пузырящейся колы.
— Ага, — кивнул Немченко.
— Не сорвись опять, — предупредил Дима, убирая водку в холодильник.
— На пьянку времени совсем нет, — пожаловался Вадим. Он глотнул колу и поставил стакан на стол. — Никогда не понимал, как в штатовских фильмах люди водку из стакана цедят. Смакуют, блин!
— Может, они никогда настоящей водки не пробовали? — предположил Дима.
— Не знаю, — Вадим пожал плечами. — Может быть, — он посмотрел на Стременникова снизу вверх. — Прикинь, у меня сейчас в кабинете сидит живой Андрюха Палтус.
Дима вытаращил глаза.
— Это как? — не поверил он. — Целый и невредимый?
— И невредимый, — поддакнул Вадим. — Понимаешь, живой!
— Это добрый знак, — сказал Стременников. — Может быть, и Машка…
— Дима! — оборвал его Немченко. — Хватит! — он покрутил в руках пустой стакан и продолжил после паузы:
— Ума не приложу, что мне теперь с ним делать.
Дима молча встал, вернулся к холодильнику и налил водки в освободившийся стакан. Только теперь себе. Залпом выпил, сморщился, сдерживая дыхание, и приложился к бутылке с колой. Пластиковая бутылка возмущенно захрустела.
— И что, — выдохнул Дима. — Что он говорит?
— Что ничего не помнит.
— А ты ему веришь? — прямо спросил Стременников.
Вадим полез за сигаретами.
— Нет, — подумав, твердо ответил он.
— Но он твой племянник, — напомнил Дима.
— Он мой племянник, — с горечью подтвердил Немченко, закуривая.
