— В три часа ночи? — удивился Болтон.
— Это почти единственное мое свободное время, но это неважно. Загорелся зеленый, и я повернула на Ривер-вей. Прямо перед поворотом на Джамайка-вей мимо меня пролетела машина.
— Вы в это время еще говорили по телефону?
— Нет. Я уже закончила.
— Это был единственный звонок, который вы сделали?
— На самом деле я перезвонила тому, чей звонок пропустила, но не понимаю, какое это имеет значение.
— Детали всегда важны. Кому вы звонили?
— Доктору Саймонсу. Он руководит клиникой в Хейвервиле, где я работаю четыре дня в месяц. Где я работала — наверное, так будет правильнее.
— Почему вы так думаете?
— Думаю что?
— Что вы там больше не работаете.
Она немного помедлила с ответом.
— Какое это имеет значение?
— Я просто пытаюсь составить полную картину происшествия. Вы остановились на красный свет, чтобы проверить входящие сообщения. Должно быть, произошло что-то из ряда вон выходящее, раз вы решили позвонить доктору Саймонсу в три часа ночи. Если это был какой-то медицинский вопрос, то разговор мог отвлечь вас. Если же какое-то личное дело, то вы могли расстроиться. Все это снижает внимание водителя.
— Если вы намекаете на то, что авария каким-то образом связана с моим разговором по телефону, то вы ошибаетесь.
— Может быть. Какого рода был тот звонок?
Пейтон задумалась, пытаясь подобрать слова.
— Личный звонок.
— Он как-то расстроил вас?
— Я не понимаю, какое отношение к расследованию могут иметь эти телефонные звонки.
— Думаю, вы догадываетесь, куда я клоню, — произнес Болтон. — Вы можете ответить на мой вопрос, доктор?
— Хорошо. Я расстроилась.
— Я понимаю. — Он что-то быстро записал в свой блокнот. — Итак, вы проезжали перекресток. Продолжайте.
— Потом мимо меня пронеслась машина. Она ехала очень быстро, невзирая на жуткие погодные условия.
— Вы имеете в виду те же самые погодные условия, при которых вы одной рукой управляли машиной, а другой сжимали телефон и с кем-то разговаривали.
— Я уже сказала, что к тому моменту уже закончила разговор.
— На сколько раньше вы закончили разговор?
— На несколько секунд, может быть.
— Вы все еще были расстроены?
— Немного.
— Почему вы заставляете ее оправдываться? — рассердился Кевин.
— Прошу прощения, — сказал Болтон. — Должен признаться, что звонки по мобильному телефону — одно из моих больных мест. Лично я считаю, что из-за них произошло больше аварий, чем из-за управления машиной в пьяном виде.
— Но это не было причиной аварии, — возразила Пейтон.
— Хорошо. Расскажите мне, что случилось.
Она собралась с мыслями и начала рассказывать.
— Я закончила разговаривать по телефону. Если вам требуются подробности, то нужно сказать, что этот звонок был не совсем обычным.
— Что вы имеете в виду?
Ей определенно не хотелось вдаваться в детали.
— Я разговаривала с автоответчиком доктора Саймонса, но мое сообщение, можно сказать, было самым обычным. Я хотела узнать, когда могу перезвонить еще раз. Именно в этот момент я заметила машину, которая приближалась ко мне на бешеной скорости. Она находилась приблизительно в ста метрах от меня.
— И вы в это время все еще думали о своем последнем звонке?
— Может быть.
— Хорошо. Итак, эта машина приближалась, а ваши мысли были заняты совершенно другим.
— Мои мысли не были заняты другим.
— Хорошо. Как бы там ни было, что же случилось?
Пейтон помолчала немного, напрягая свою зрительную память.
— Все это странно. У той машины были включены фары. Я тоже помигала фарами. И тот водитель помигал. Потом машина исчезла.
— Как это исчезла?
— Я уже не видела ее.
Он как-то странно посмотрел на нее.
— Машина просто растворилась в воздухе?
— Потом она снова появилась.
— Понятно. Что-то вроде фокусов Дэвида Копперфильда.
— Ничего подобного. Водитель просто выключил фары. И я думаю, что фары моей машины были залеплены снегом, поэтому свет был неярким и я не могла видеть далеко. А когда машина появилась снова, все ее фары ярко светились. Этот световой поток был направлен прямо на меня. Машина двигалась по моей полосе.
У нее дрожал голос. Кевин взял ее руку. Пейтон продолжила свой рассказ.
— И он двигался прямо на меня, как снаряд, который летит к намеченной цели. Водитель определенно хотел либо сбросить меня с дороги, либо столкнуться лоб в лоб.
Болтон почесал голову.
— И вы, как я понял, свернули в сторону.
— Да. Именно в тот момент я потеряла управление. Я не говорила по телефону. Я ни на что не отвлекалась. Мне нужно было что-нибудь предпринять, иначе он врезался бы в меня.
— Вы уверены, что он ехал именно по вашей полосе?
— Да. Машина находилась прямо передо мной.
— Понятно. Но вы только что сказали, что до этого говорили по телефону и были расстроены. Было темно, шел сильный снег, дороги покрыты снегом и льдом. Может быть, это вы двигались по его полосе?
Пейтон задумалась, как будто оценивая вероятность такого варианта.
— Такого просто не могло произойти.
— Вы уверены? — спросил Болтон с некоторым недоверием.
— Тогда зачем ему было выключать фары, а потом резко включать их? Это походило на огни реактивного самолета.
— Может быть, это была уже другая машина. Вы же сами сказали, что погода была ужасной и продолжала ухудшаться. Вероятно, вам только показалось. Машина, которую вы увидели в первый раз, появилась на дороге, потом исчезла, как вы сами сказали. Затем появилась другая машина, повернув с другой дороги или, может быть, выехав с боковой улицы. Вы ехали по одной и той же полосе. Водитель включил все фары, чтобы дать вам понять, что вы на его пути. Вы слишком переоценили опасность, и машина оказалась в озере.
— Вовсе я не переоценила опасность.
— Я не говорю, что вы плохой водитель. При такой погоде даже малейшая ошибка могла привести к самым серьезным последствиям.
— Тогда скажите мне, — продолжала Пейтон. — Почему эта машина не остановилась, после того как сбросила меня с дороги?
— Водитель мог и не заметить, что вы потеряли управление.
