— Но ты так думаешь. Я права?
— Нет, ты меня неправильно поняла.
— Тогда прекрати относиться ко мне как к самой последней на этом свете обманщице. Я не заслуживаю такого отношения. Я ведь не изменяла тебе.
— Не имеет значения. Изменяла ты мне или нет, я уже сказал, что прощаю тебя.
— Мне не нужно твое прощение. Я ничего не совершила.
— Тогда чего ты от меня хочешь?
— Прекрати устраивать мне проверки. — Пейтон повысила голос. — Не заставляй меня поступать только так, как ты хочешь, доказывая этим свою любовь.
— Я не могу этого сделать. Просто признайся во всем и не заставляй меня верить в то, что ты напилась, проснулась полуголая в квартире своего бывшего дружка и между вами ничего не было.
— Но ведь это правда.
— Прости, Пейтон, но я не могу поверить.
— Я тебе никогда не изменяла.
— Как сказал бы в таком случае мой друг Билл Шекспир: я думаю, что леди слишком часто клянется.
— К черту все это, я всегда была верной женой, не то что твоя мать!
Пейтон ужаснулась тому, что только что сказала. В их семье это была запретная тема. Никто и никогда не упоминал о его сбежавшей матери официантке.
— Иди к черту, — произнес он таким голосом, что внутри у нее все похолодело.
— Прости меня. Я не хотела тебя обидеть.
— Тогда не стоило этого говорить, — бросил он, схватил свой пиджак и направился к двери.
— Куда ты идешь?
— Просто ухожу отсюда.
— Не оставляй меня одну.
— С тобой ничего не случится. Позвони в полицию, если хочешь. Позвони в ФБР, в Министерство обороны. Подними на ноги прессу, они оценят по достоинству всю эту историю. Заплати Гэри Варнсу его выкуп. Заплати ему двойную цену с процентами. Делай, что хочешь. Мне уже все равно.
Открылась дверь, и она поспешила за ним.
— Куда ты собираешься идти?
— Понятия не имею. Я уже даже не могу пойти в свой офис.
Она молча смотрела, как захлопнулась дверь.
37
На Ньюбери-стрит Кевин нашел бар, который был еще открыт. Это было покруче, чем пить бокалами дорогие французские вина и заказывать гамбургеры без мяса. Он устроился в дальнем углу бара, заказал себе пиво и ел нечищеный арахис. Ему хотелось окунуться в особую атмосферу забегаловки. Он уже успел выпить полкружки пива, как зазвонил мобильный телефон. Мир иллюзий растворился. Он снова вернулся на грешную землю.
— Это Уивер, — представился звонивший.
Прошло уже десять лет, с тех пор как Уолтер Уивер уволился из ФБР и открыл собственное сыскное агентство, но выработанная за долгие годы работы в федеральном бюро привычка представляться, называя только свою фамилию, сохранилась и по сей день. Уже много лет Кевин пользовался его услугами, если клиентам нужно было провести кое-какое расследование в интересах дела. На этот раз Кевин сказал ему, что это нужно для некоего клиента, — ему хотелось навести справки о Гэри Варнсе.
— Ты знаешь, что уже первый час ночи?
— Я что, разбудил тебя, Стоукс?
— Нет.
— Тогда прекрати ныть. Ты просил меня позвонить тебе, как только я что-нибудь узнаю, и, парень, я сделал это. Хочу предупредить тебя заранее, что возьму за это вдвое больше, чем обычно.
— Что ты выяснил?
— Никакого криминального прошлого. Конечно, обычное расследование на этом можно было бы и закончить. Но я решил пойти дальше и обнаружил кое-что очень интересное.
— Я слушаю тебя.
— Стоукс, старина, думаю, что тебе несказанно повезло.
* * *
В пять часов утра зазвонил будильник.
Пейтон повернулась и с силой надавила на кнопку звонка. В темноте она чуть не смахнула будильник с ночного столика. Этой ночью ей удалось уснуть лишь под утро. Когда она последний раз смотрела на светящийся в темноте циферблат, на часах было 4:18. Пейтон долго лежала с открытыми глазами, чутко прислушиваясь к каждому звуку в квартире. Она слышала, как работает холодильник, как включается и выключается кондиционер, издавая характерные щелчки. Когда же в квартире все стихало, она начинала слышать странные ночные звуки, доносившиеся с улицы. На Магнолия-стрит обычно было тихо, особенно поздним вечером по выходным. Машины почти бесшумно проезжали по улице, но сегодня ночью она слышала каждую из них. Иногда она даже пыталась представить, что это была за машина.
Пейтон пролежала в постели дольше обычного, и поэтому у нее едва хватило времени на то, чтобы принять душ и одеться. О завтраке уже не могло быть и речи — в шесть часов ей нужно было находиться в больнице. Она схватила сумку, ключи от машины и вышла из квартиры.
На улице было еще темно, но уже были видны первые проблески приближающегося рассвета. В преддверии утра фонари излучали неясный свет. Машина была припаркована на противоположной стороне улицы, там, где она вчера ее оставила. Кевин, наверное, взял такси или пошел пешком. Похоже, у него уже вошло в привычку не ночевать дома.
Пейтон посмотрела по сторонам. На дороге не было ни одной машины, и она перешла на противоположную сторону улицы. Открыв дверь машины, она села на водительское сиденье и, бросив сумку рядом, включила зажигание. Разворачивая машину, Пейтон посмотрела в зеркало заднего вида.
И встретилась глазами с незнакомцем. У мужчины на голове была черная лыжная маска.
Она хотела закричать, но он закрыл ей рот рукой и приставил к горлу нож.
— Не двигайся, — приказал он.
Она просто оцепенела от ужаса. От страха у нее округлились глаза, а сердце бешено забилось в груди.
— Слушай меня внимательно. Я задам тебе несколько вопросов. Чтобы ты могла говорить, я уберу руку с твоего рта. Но если закричишь, я перережу тебе горло. Если тебе все понятно, тогда кивни головой.
Она один раз кивнула. Наклоняя голову, Пейтон почувствовала, как лезвие ножа коснулось ее шеи. Человек медленно убрал руку с ее рта, но нож оставил на месте.
— У тебя есть деньги? — спросил он.
— Я могу достать их. Столько, сколько вам нужно. Только не трогайте меня.
— Я не спрашиваю, можешь ли ты достать их. Я спросил, есть ли у тебя деньги.
— Нет. Но, пожалуйста, послушайте. Я могу достать их.
— Успокойся и ответь на мой вопрос. Ты приготовила деньги к полуночи?
— Я могу достать…
— Молчать! — крикнул он, плотнее прижимая нож к ее шее. Пейтон не шевелилась.
Его голос звучал крайне раздраженно. Он явно был взволнован.
— Не усложняй ситуацию. Только отвечай на мои вопросы. Никаких просьб и никаких вопросов. Ты понимаешь?
