– Да он же проболтается! Тому же Шубину! Все они там повязаны, Шубин отстегивает всем за информацию, они же этим живут.
– Именно это-то мне и нужно.
– Ну, тогда я ничего не понимаю. Это, вероятно, не для средних умов. Миша, я берусь тебе помочь только из-за нашей давней дружбы, а ты не можешь объяснить мне, что вообще происходит и какое отношение ты имеешь к этой убитой девице. Если хочешь знать, у меня все поджилки трясутся. Куда, куда ты меня тянешь?
– Не дрейфь, я тебе потом все объясню.
Минкин ушел, а Михаил Горный еще с полчаса посидел в кафе, погруженный в свои невеселые мысли.
«Ты мне так и не рассказала ничего…»
«…нечего рассказывать. Я устала, вот и все. Кроме того, тебе не пришло в голову, что меня сама судьба разбудила и послала тебе навстречу? А? Ты же видишь, что я не могу тебе объяснить, почему уехала из пансионата».
Он расплатился с официанткой, сел в машину и поехал домой.
Глава 7
Катя – невысокая худенькая девушка с густыми рыжими волосами, завитки которых были аккуратно заправлены за уши. Большие карие глаза ее припухли от слез. Губная помада на губах почти стерлась. В кулачке Катя сжимала носовой платок.
Она пригласила Шубина и Таню войти в комнату, бросила понимающий взгляд на мелькнувшую за спинами гостей Алису Борисовну, которая сразу же ушла, и, вернувшись на диван, где, видно, провела вечер, закрыла лицо ладонями. Она сидела напротив и, казалось, ждала вопросов. Она не знала, что ее изучают, рассматривают, пытаются понять, что она сама за человек. Не выдержав, она заговорила первой:
– Меня зовут Катя, фамилия – Монастырская. Последний раз я видела Ларису восьмого числа. Мы практически весь день были вместе. Еще перед приездом автобуса из аэропорта, на котором должны были привезти группу отдыхающих, Алиса Борисовна нас отпустила на все четыре стороны. Я предложила Ларисе пойти за земляникой…
– А разве она не сошла?
– Я знаю места, где она еще есть, пусть немного подсохшая, но крупная и сладкая.
– И вы были на тех полянах?
– Были. Мы гуляли, болтали, нам было так хорошо… Если угодно, мы радовались тому, что можем себе позволить просто побездельничать.
– Вам нравится работа в пансионате?
– О да, – заметно оживилась она, – очень нравится. Во-первых, мне повезло, что я занимаюсь любимым делом, во-вторых, у меня сложились очень хорошие отношения с Алисой… С Алисой Борисовной.
– Клиентов много?
– Уж больше, чем у Ларисы… было. Сейчас многие мужчины посещают косметические салоны, следят за своей внешностью…
– Постепенно превратятся в женщин, все к тому идет, – сорвалось с языка Тани. – Вы так не считаете?
– Да бог с ними, те, кто бывает здесь у меня, никогда не превратятся в женщин, они очень много работают и приезжают, чтобы отдохнуть, расслабиться… Я делаю профессиональный массаж лица, и мужчинам, да, собственно, как и женщинам, это очень нравится. Я и Ларисе много раз делала…
– А она, в свою очередь, консультировала вас? – спросил Шубин.
– Конечно. У всех время от времени возникают какие-то проблемы, и не всегда мы можем сами с ними справиться. Но какие проблемы могут быть, к примеру, у меня, молодой женщины?
– Мужчины? – подсказала Таня.
– Конечно. Все несчастья из-за них. Поэтому наши беседы с Ларисой были в основном о мужчинах. Хотя она всегда пыталась копнуть глубже, понять, в чем, собственно, заключается конфликт и какую цель я ставлю перед собой, чего хочу… И знаете, что получалось? Что именно на этот-то вопрос труднее всего ответить. Цель. А какая цель? Выйти замуж? Это глобальная цель. Практически каждая девушка мечтает выйти замуж за надежного, благополучного мужчину. И мы пытались выяснить, какой же тип мужчины мне нравится… Ой, извините, что-то я увлеклась… Разве вам интересно знать обо мне? Вы же пришли расспросить меня о Ларисе. Я даже примерно представляю, о чем вы хотите меня спросить. Что случилось восьмого числа, раз Ларисе пришлось рано утром девятого покинуть пансионат. Не знаю. Ничего особенного не случилось. Был самый обычный день.
– Лариса не заводила романов с отдыхающими? – спросил Шубин.
– Нет, она – нет. Это я иногда позволяла себе… Порой охватывает такая тоска, а тут вокруг мужчины, один интереснее другого, да все состоятельные, вежливые, есть с кем поговорить, прогуляться по аллейкам, пойти в лес… Я говорю вам это только для того, чтобы объяснить, что Лариса была не такая. Она держала мужчин на определенной дистанции и для некоторых была той самой пресловутой жилеткой, в которую можно поплакаться, рассказать о своей жизни, пожаловаться на жену… Она умела слушать людей, всегда давала возможность выговориться.
– Восьмого числа приехали гости, Алиса их расселила, накормила обедом… К Ларисе в кабинет никто не стучал, никто не хотел побеседовать с ней в первый день заезда, вы ничего об этом не знаете?
– Никто. Это точно. Да и Ларисы в ее кабинете не было. Она была в своей комнате. Вернувшись из леса, мы обедали в столовой, отдельно от приехавших, которые сидели в банкетном зале. Потом мы спали, каждая в своей комнате.
– Ваши комнаты расположены рядом или нет?
– Да, рядом, на первом этаже в самом конце коридора.
– Вы не слышали, чтобы кто-то подходил к ее двери, стучал, о чем-то говорил или спрашивал Ларису через дверь?
– Нет, ничего такого не было. Во всяком случае, я не слышала. Потом я зашла к ней, подождала, когда она переоденется, и мы пошли с ней немного прогуляться перед ужином…
– Райская жизнь здесь у вас, надо будет непременно договориться с Алисой и отдохнуть тут с недельку, – сказал Шубин, представив себе, как они с Женей прогуливаются по аллеям пансионата и вдыхают аромат роз и хвои. Вспомнив о жене, он, извинившись, достал сотовый и позвонил Жене: – Привет, я работаю, очень занят, позвоню тебе через полчасика, хорошо? Ну все, пока.
– Затем был ужин.
– Так, стоп. Вы видели, чтобы Лариса ела яблоки? Зеленые, недозрелые?
– А что? Ела, конечно. Мы обе ели. Это нас на кухне девчонки угостили, кто-то из них привез с собственного сада.
– Ладно. Итак, был ужин. А потом? Что было потом? Ведь именно вечером или ночью произошло нечто из ряда вон, что заставило вашу подружку встать рано и, никому ничего не сказав, уехать в город.
– Да я сама только об этом и думаю.
Таня рассказала ей про торт.
– Торт в форме гроба? И вы говорите, что она сама его испекла? Это, знаете ли, на нее не похоже.
– Она не умеет печь?
– Да нет, почему, все мы умеем немного печь. Я же знаю ее только по пансионату, мы мало говорили с ней о том, кто что печет, не обменивались рецептами, как некоторые, но я никогда не слышала от нее, чтобы она всерьез увлекалась кулинарией. Как-то упомянула про «шарлотку», это бисквит с яблоками… А тут торт… Может, у кого-то девятого числа был день рождения и она поехала в город, чтобы испечь пирог…
