– С чего ты решила, что это именно ее замок?
– Ведь я тоже строила его… вместе с ней. Видишь этот ход в стене? Его прокопала Сара. Она засунула туда свои сандалики и сказала, что там будет тайник…
Голос Лиз задрожал, слезы душили ее.
– Ты знаешь, в последнее время она постоянно интересовалась всякими тайниками…
Майк безотрывно глядел на замок, все больше и больше осыпающийся от порывов ветра. Еще день, и его не станет. Мужчина швырнул сигарету в песок.
– Черт побери, – выговорил он еле слышно.
Они долго стояли, безмолвно глядя на то злополучное место, откуда пропал их ребенок. Позже Лиз поняла, что именно эти мгновения боли, пережитые вместе с Майком ветреным августовским днем в Ханстантоне, наряду с той ночью, когда она поддалась его сексуальному обаянию, и были единственными моментами настоящей близости между ними. Получалось, что и в том, и в другом случае их связала Сара. В первый раз они ее зачали. Во второй – прощались с ней навсегда.
Через две недели после исчезновения дочери Лиз съездила в Ханстантон еще раз, но уже одна. Она долго металась по пляжу, пытаясь найти хоть какие-то остатки замка, который построила девочка. Лиз и сама не знала, почему это было так важно для нее. Наверное потому, что песочный замок стал последним приветом от Сары, за который мысленно держалась женщина, будучи не в состоянии отступиться.
Но ветер давно уже сравнял маленький желтый холмик с остальным песком. Лиз теперь даже не могла определить точного места его нахождения. Она стояла на берегу, шаря глазами по песку и дрожа от холода. Иногда она окидывала равнодушным взглядом море, такое же серое, мрачное, как и затянутое облаками небо.
Вернувшись домой, Лиз заметила у своего подъезда полицейский автомобиль. Ее душа полыхнула надеждой. Женщина ускорила шаг, а потом побежала. Может быть, привезли Сару? Может, она уже сидит в квартире и поглощает шоколадные кексы или баюкает свою куклу Барби?
Перескакивая через несколько ступенек, Лиз неслась вверх по лестнице. Она видела, что многие двери слегка приоткрыты и соседи провожают ее глазами Полицейскую машину трудно не заметить, так что люди уже жаждали новостей.
Она не сразу сумела вставить ключ в замочную скважину – так сильно тряслись ее руки. Навстречу ей шагнули два полицейских в штатском, и на крошечном пятачке прихожей сразу стало очень тесно. Полицейские, высоченные, как две горы, буквально загнали Лиз в угол. Их лица не сулили ничего хорошего. Женщину охватил безумный страх.
– Мисс Алби, – начал было один из них и замолк, прокашливаясь.
Лиз попыталась заглянуть за их спины.
– Где же она? Где Сара?
– Мисс Алби, – подхватил второй полицейский, – не могли бы вы поехать с нами? Пожалуйста.
Лиз недоуменно воззрилась на него. За спинами полицейских находилась большая комната, и через полуоткрытую дверь молодая женщина различила фигуру своей матери, восседавшей в кресле перед орущим телевизором. Она, как всегда, держала в руках большой пакет картофельных чипсов. Но против своего обыкновения Бетси Алби не смотрела на экран. Она в упор глядела на дочь. Скользнув взглядом по лицу матери, Лиз испугалась еще больше.
– Поехать с вами? – все еще ничего не понимая, с натугой переспросила молодая женщина. – Куда, зачем?…
Входная дверь квартиры так и осталась незапертой. Один из полицейских потянулся к дверной ручке и защелкнул замок.
– Мисс Алби, я сразу хочу предупредить вас: вовсе не обязательно, что речь сейчас пойдет именно о вашей дочери. Сегодня утром было найдено тело ребенка. Если судить по описанию, это вполне может быть Сара, однако стопроцентной уверенности у нас нет. Прошло уже две недели, и тело сохранилось очень плохо. Поэтому мы решили избавить вас от опознания и показать вам лишь одежду.
Теперь Лиз не только с трудом дышала, но и едва стояла на ногах. Тело ребенка… Сара?! Нет! Исключено!
– И как же… как погиб этот ребенок? – Голос Лиз словно шел откуда-то издалека и казался чужим ей самой. – Он… утонул?
В летний погожий денек, на пляже, где яблоку негде упасть, не может утонуть ни один ребенок. Значит, это точно не Сара!..
– Всех подробностей мы не знаем. Но, похоже, смерть была насильственной.
Теперь, заметив состояние Лиз, полицейские глядели на нее с участием.
– Мисс Алби, может, принести вам стакан воды?
Лицо женщины было белым как мел, ноги у нее подкашивались.
– Нет, не нужно, – с трудом выговорила она.
– Может быть, вы хотите взять с собой отца вашей дочери? Мы можем заехать за ним.
– Отец… моей дочери в это время еще спит. Мне кажется… Нет, я не хочу, чтобы он видел это.
Полицейские также предложили женщине взять с собой мать, но с их стороны это прозвучало очень уж неуверенно. Ведь даже тот, кто не знал Бетси Алби близко, сразу мог догадаться, что она ни за что не покинет свое насиженное место перед телевизором.
– Вы уверены, что справитесь сама? – спросил у Лиз один из мужчин.
Она кивнула. Ведь там в любом случае не Сара. В этом лишь требуется убедиться.
«Чей же это ребенок? Бедные родители, что им придется пережить!» – думала Лиз. Ей все еще казалось, что пол качается и уходит у нее из-под ног. Боже, как страшно – ребенок и насильственная смерть…
– Я готова. Поехали, – подняла она голову.
Четверг, 24 августа 2006 года
Поместье Ферндейл Хаус долгие годы переходило поколениям Квентинов по наследству. Но с тех пор, когда хозяева по-настоящему жили в этом просторном доме, расположенном в Восточной Англии, считая его центром своего мироздания, прошло уже больше века. Почти сто лет его больше использовали как место для отдыха. Главной причиной этому был, конечно же, тот факт, что фамильный банк «Гарольд Квентин и КО», неизменный источник дохода Квентинов, находился далеко, в Лондоне, и перспектива ежедневно проводить за рулем по нескольку часов не улыбалась никому из сменявшихся владельцев имения.
Кроме того, Ферндейл Хаус был далеко не самым уютным и притягательным местом на земле. Зодчий, спроектировавший этот тяжеловесный и угрюмый каменный особняк, и строители, возведшие его стены, либо сами находились в депрессии, либо задались целью непременно вогнать в нее будущих обитателей этого дома. Темно-коричневые потолочные балки из мореного дуба зрительно уменьшали пространство и создавали тягостное впечатление, а полы из черного мрамора усиливали это впечатление еще больше. Окна были такими маленькими и подслеповатыми, что едва пропускали дневной свет, а деревья, посаженные каким-то недальновидным садовником слишком близко к дому, вымахали до небес и заслонили своими разлапистыми кронами дорогу тем последним солнечным лучам, что отваживались заглянуть в комнаты.
К удивлению Фредерика, Вирджинию совсем не смутил недостаток света в этом новом для нее, добровольно выбранном жилище. Целых два года женщина настойчиво уговаривала мужа переехать из Лондона в этот дом, и Фредерик в конце концов сдался, поставив предварительно условие спилить под окнами деревья, заслоняющие весь свет. Ему неприятно было ощущать себя пленником лесов, готовых вот-вот поглотить дом.
