Тем не менее она страстно, всем сердцем желала, чтобы Уолкеры его не заметили.
– Впрочем, нет, ничего, – махнула она рукой. – Я передумала.
Натан подмигнул ей и исчез. Через несколько мгновений она услышала удаляющийся гул мотора.
Ей сразу же стало чуточку легче. Первым делом она примет душ. Потом позвонит Фредерику. Потом выпьет бокал вина. Ведь как иначе затушить очаг мучительных мыслей, что с новой силой разгорался у нее в мозгу?
3
Фредерик сразу же взял трубку. Вирджинии, к огромному ее облегчению, не пришлось ни лгать, ни умалчивать о чем-то, поскольку муж не стал спрашивать у нее, как прошел день. Вместо этого Фредерик хотел поделиться своими новостями, и, едва переводя дух, рассказывал их жене одну за другой.
– Милая, ты не рассердишься, если я задержусь в Лондоне еще на пару деньков? Меня познакомили с такими высокопоставленными людьми! И самое главное, что они тоже заинтересованы во мне! Мне просто необходимо присутствовать на двух званых ужинах, и тогда…
Вирджиния сразу же вошла в его положение. Она всегда была готова к такому повороту событий. Кроме того, одиночество не доставляло ей абсолютно никакого дискомфорта, даже наоборот.
– Конечно, оставайся в Лондоне столько, сколько тебе нужно. Никаких проблем! Я прекрасно чувствую себя в Ферндейле и дождусь тебя, когда бы ты ни вернулся.
– Хорошо, тогда я задержусь до пятницы…
Фредерик сделал паузу.
– Да-да? – произнесла она вопросительно, чувствуя, что он хочет сказать что-то еще, но по каким-то причинам медлит.
– В общем, званые ужины будут во вторник и в среду, – уточнил Фредерик. – А в пятницу будет торжественный прием у сэра Вудворта.
Это имя ей ни о чем не говорило. Но внутри у нее сразу же вспыхнули оранжевые сигналы тревоги.
– Сэр Вудворт – депутат палаты общин. Это один из влиятельнейших людей в британском парламенте, – пояснил Фредерик. – Быть приглашенным к нему – великая честь, которая выпадает далеко не каждому… Более важного события и представить себе нельзя. И я хочу попросить тебя вот о чем…
Для Фредерика все события были важными. И очень важными. И самыми важными. И важнее некуда. Так что Вирджиния совершенно точно знала, о чем сейчас попросит ее муж.
– Фредерик, нет! – чиркнула она словами, будто спичкой.
– Вирджиния, золотце, один-единственный раз! Появиться там без жены – это все равно… все равно, что прийти босиком на прием к королеве! Я устал всем объяснять, почему я все время один, без жены, и, похоже, в мои объяснения уже никто не верит. О том, что у тебя грипп, что у дочки ангина или что мы затеяли сложные переделки в доме, которые требуют твоего постоянного надзора, я уже врал. Больше никаких разумных объяснений мне в голову не приходит.
– Тогда скажи, что я работаю, а работающая женщина не может мотаться между Кингс-Линном и Лондоном так часто, как того требуют политические амбиции ее супруга!
– Послушай, я ведь столько раз объяснял тебе, в политических кругах не делают скидку на то, что женщина работает. Даже самые занятые жены выкраивают время и сопровождают мужа в тех случаях, когда это необходимо для его карьеры. Здесь не торгуются, не говорят: это, дескать, моя работа, а это – твоя.
– Понимаю. Работа мужа – это в первую очередь работа жены!
– Вирджиния…
– У вас какие-то первобытные представления об обязанностях женщины!
– В партии консерваторов…
– А может, ты просто вступил не в ту партию? – разозлилась Вирджиния.
Фредерик глубоко вздохнул, но этот вздох не означал смирения. Вирджиния сразу же поняла, что муж едва сдерживает гнев.
– Обсуждать с тобой такие вещи я не собираюсь, – отрезал он. – Я вступил именно в ту партию, взгляды которой я горячо разделяю и с чьей программой я полностью согласен. Да, я хочу сделать карьеру в этой партии. На это я имею полное право, и если бы ты не была озабочена лишь самой собой и своими капризами, то, наверное, разглядела бы много позитивного в этом шаге. Тогда, может быть, ты почувствовала бы гордость за такого мужа и даже захотела бы помогать ему.
От ее затылка вверх ко лбу и вискам поползли юркие змейки головной боли. Они покусывали ее сначала несильно, как бы пробуя на вкус, но постепенно боль становилась все сильнее, глубже, интенсивнее. Еще несколько минут, и ее голова накалится до предела.
– Фредерик…
Муж не давал ей больше раскрыть рта. Он был на пике ярости.
– И от кого я слышу отговорки насчет первобытного отношения к женщине? Если бы ты действительно работала по профессии и делала сногсшибательную карьеру, я бы еще мог понять эти слова! Но слышать их от тебя, именно от тебя, никогда толком не работавшей после университета! Да, ты работала, но так, по мелочи, по три дня раз в три года. И вовсе не потому, что ты приносила себя в жертву мне и моей безнадежно закоснелой, допотопной партии, а потому, что тебе, видите ли, так хотелось! Чем ты там занимаешься дни напролет? Воспитываешь дочку и бегаешь трусцой. Вот и все! Так что нечего притворяться великой эмансипе!
Боль окончательно пронзила ей голову. Необходимо было скорее принять таблетку, чтобы предупредить еще более страшный удар. Но Вирджиния почему-то не могла просто положить трубку и отправиться в ванную. Она стояла на месте как вкопанная и безучастно выслушивала гневные выпады мужа.
Несколько мгновений оба молчали. Фредерик перевел дыхание. Вирджиния знала, что он не собирался обрушивать на нее все эти претензии и, скорее всего, сейчас уже немного сожалеет о своих словах. Однако муж высказал все, что накопилось у него на душе.
– Я не собирался с тобой воевать, – сказал он уже мягче. – Извини, если нечаянно обидел тебя. Но я настаиваю на том, чтобы ты приехала в Лондон и отправилась со мной в пятницу на этот прием. Никаких возражений я не принимаю. Жду тебя в Лондоне.
– Ким…
– Ким с пятницы и до субботнего утра поживет у Грейс и Джека. Она обожает их. Это вовсе не проблема, Вирджиния. Черт побери, речь идет всего лишь об одной ночи!
Нет, на самом деле речь шла о гораздо большем. Но как же ей сказать об этом Фредерику?
– У меня страшно разболелась голова, – сказала она наконец. – Мне надо срочно выпить таблетку.
– Завтра еще поговорим, – отозвался Фредерик и бросил трубку.
Даже не попрощался, не сказал «я тебя люблю»! Он действительно рассердился не на шутку. Фредерик редко выходил из себя и, даже если был в гневе, почти никогда не давал воли своим чувствам. Значит, Вирджиния действительно довела его до белого каления.
Боли волнообразно раздавались в голове Вирджинии. Словно сомнамбула, она добралась до ванной комнаты и неловкими движениями отыскала в аптечке таблетки. Подойдя к раковине и открыв кран, чтобы набрать в стакан воды, она взглянула в зеркало и ужаснулась: белое как мел лицо, землисто-серые губы… Она выглядела, как самое настоящее привидение.
