– Ты хочешь домой, – спросил Фредерик, – со мной вместе?
И хотя Ким с удовольствием гостила в домике Уолкеров, она с радостью кивнула. Это согрело его сердце. По крайней мере, хотя бы ребенок сейчас полностью принадлежал ему.
Вернувшись в Ферндейл Хаус, он все-таки первым делом заглянул к Уолкерам и спросил, не звонила ли Вирджиния. Оба, и Джек, и Грейс, поглядели на него очень печально. Недомогание, которое испытывала Грейс, усилилось. У нее покраснели глаза. Больное горло она обернула шерстяным шарфом.
– Нет, сэр, – отозвалась она. – Мы сидели все время дома, но никаких звонков не было.
Переселение Ким к отцу Грейс восприняла с печалью и ревностью, но, поскольку у женщины сильно болело горло, она сочла этот поступок разумным. Дома Ливия и Ким разложили на кухонном столе большие листы плотной бумаги и принялись вместе рисовать акварельными красками. Фредерик, внутренне истерзанный и опустошенный, с благодарностью принял молчаливое предложение Ливии освободить его на несколько часов от забот о ребенке. Он отправился в библиотеку и стал бегать между окнами, поглядывая наружу, на высокие деревья. Темные ветви тяжело касались оконных стекол.
«И почему же мы не спилим их ко всем чертям? – думал Фредерик. – И что за удовольствие находит Вирджиния в том, чтобы сидеть тут заживо погребенной?»
Ответа он не находил. Впервые за долгое время Фредерик подумал, что он, наверное, очень мало знает женщину, с которой прожил уже целых девять лет.
Вот тут-то он и приложился к рюмке, и в итоге еле дотащил ноги до кровати. Правда, предварительно он убедился в том, что его отцовские функции больше не требуют применения на сегодняшний день (спасибо Ливии – она взяла на себя заботу о Ким).
Сейчас было почти восемь утра. Он немедленно позвонит в Данвеган. Хотя если Вирджиния не отвечает по мобильному, то она может не взять трубку и там, на острове. Однако Фредерик надеялся, что она не ожидает его звонка, и потому, быть может, подойдет к телефону машинально.
В доме было тихо. Ким и Ливия явно еще спали. Фредерик пошел в гостиную и плотно прикрыл за собой двери. Ему хотелось звонить в полном одиночестве, чтобы никто не мешал.
Набрав номер и слушая гудки, он смотрел, как за окном накрапывает дождь. Настоящий ноябрь. До чего холодно!
Фредерик пришел в страшное замешательство, когда после четвертого гудка трубку взяла Вирджиния.
– Алло, – услышал он ее голос.
Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы взять себя в руки.
– Вирджиния? – спросил он. Его голос скрипел, будто нож по стеклу. Фредерик был вынужден прокашляться.
– Вирджиния? – повторил он.
– Да.
Он снова прокашлялся:
– Удивительно; что ты подошла к телефону.
– Я же не могу прятаться вечно.
– Значит, ты на Скае?
Вопрос был не слишком-то умным, однако Вирджиния сделала вид, что она этого не заметила.
– Да, я на Скае. Ты ведь знаешь…
– Что?
– Ты ведь знаешь, как сильно я люблю этот остров.
– Ну и как погода? – осведомился Фредерик, собираясь с силами для дальнейшего разговора.
– Штормит. Но дождя нет.
– А у нас дождь с самого утра.
Вирджинии надоело обмениваться идиотскими фразами о погоде.
– Как дела у Ким?
– Нормально. Она спит здесь, у меня. Грейс сильно простудилась…
Он услышал, как Вирджиния вздохнула. Необходимо было задавать главный вопрос, хотя от мысли об этом Фредерика бросало в жар.
– А этот… Натан Мур – он с тобой?
– Да.
И больше никаких объяснений. Просто «да» – и все. Как будто бы это в порядке вещей – сбежать с другим мужчиной из дома и оставить семью в полном неведении!
Получается, что она все-таки сбежала с ним? Но как же так?
– Но почему, Вирджиния? Почему? Я не понимаю!
– Что ты имеешь в виду? Почему Натан Мур? Почему Скай? Почему сейчас?
– Все вместе. Мне кажется, это звенья одной цепи.
Вирджиния так долго молчала, что казалось, она вот-вот положит трубку. Когда он собрался повторить свой вопрос, женщина вдруг заговорила:
– Ты прав. Все связано. Я не хотела ехать в Лондон.
Фредерик едва не застонал:
– Но почему? Обычный ужин! Простой, заурядный, смехотворный прием! Ну что здесь такого, Вирджиния?
– Я туда не хотела.
– Но ты должна была сказать мне об этом! Я несколько часов провел на вокзале, встречая поезда, один за другим, один за другим! Я стер в кровь пальцы, набирая твой мобильный. Я страшно волновался, я поставил на уши Уолкеров, которые тоже не могли объяснить мне, в чем дело! Мы едва не сошли с ума от волнения! Как ты могла? Вирджиния, ведь раньше ты так не поступала! Еще никогда ты не вела себя так безответственно и эгоистично!
Она ничего не ответила. По крайней мере, она не пыталась оправдываться.
Спрашивать о роли Натана Мура во всей этой истории Фредерику было очень неприятно, но это было необходимо.
– Это была его идея? Это он тебя уговорил?
– Нет. Никто меня не уговаривал. Я сама хотела уехать. Он лишь помог мне.
– Помог?! Вирджиния, ты соображаешь, что говоришь? Как будто бы тебе кто-то помог сбежать из тюрьмы! Словно тебя удерживали здесь против твоей воли, словно ты сидела у меня под замком, в заточении, в яме…
– Хватит, – перебила она. – Конечно, это не так. И ты прекрасно знаешь, что я не имела этого в виду.
– А что тогда? Что произошло? Неужели все из-за того несчастного приема?
– Боюсь, что я не смогу тебе объяснить всего.
– Ах, так? Знаешь, Вирджиния, после всего, что случилось, я имею полное право потребовать объяснений!
– Да, имеешь. Только… – Внезапно ее голос стал усталым. – Только это не телефонный разговор.
– Это ты сбежала, вместо того чтобы честно поговорить со мной. И это не по моей воле мы с тобой сейчас висим на телефоне!
– Я буду отвечать за все, что произошло, Фредерик.
– Что значит за все?
Она не ответила.
– Что у тебя там с Муром?
Вирджиния молчала.
Он почувствовал, что к его горлу подкатывает холодный страх пополам с гневом. Но, похоже, гнев был все-таки сильнее, чем страх.
– Что у тебя там с Муром? – повторил он слово в слово. – Черт побери, Вирджиния, только не ври! Могу я рассчитывать хотя бы на это?
– Я люблю его, – сказала она.
У Фредерика напрочь перехватило дыхание.
