Дом Кендайс О'Рурк оказался довольно большим, чисто выбеленным и с новенькими автоматическими ставнями на окнах.
— Неплохой домишко, — заметил Базз, сворачивая на длинную подъездную дорожку. У парадного входа он затормозил, и Рути, не дожидаясь, пока пикап полностью остановится, соскочила на землю и бросилась к крыльцу.
Дверной звонок оказался музыкальным. Когда Рути нажала на кнопку, внутри зазвучала какая-то мелодия, но дверь никто не открыл, и она позвонила снова. Рути была уже готова сдаться, но замок неожиданно щелкнул, и тяжелая дверь приоткрылась. На пороге стояла какая-то женщина с усталым, худым лицом, одетая в розовый с черными вставками тренировочный костюм. Ее светлые волосы были подстрижены по последней моде, но с одной стороны прическа замялась, и Рути решила, что когда она позвонила, женщина, должно быть, дремала после обеда.
— Вам кого? — спросила женщина, сонно моргая глазами.
Прихожая позади нее была ярко освещена, и Рути разглядела чисто-белые стены и терракотовую плитку на полу. Слева в стену были вделаны несколько хромированных крючков для одежды, под которыми стояла деревянная скамья-калошница.
— Извините за беспокойство, но… Это вы — Кендайс О'Рурк?
— Да. — Женщина настороженно кивнула. — А что?
— Возможно, я напрасно вас побеспокоила, но… Дело в том, что я ищу других О'Рурков — Томаса и Бриджит. Когда-то они жили на Кендалл-лейн, но теперь…
Женщина прищурила один глаз, словно прицеливаясь. Под ее взглядом Рути стало не по себе.
— А вы вообще кто? — спросила она.
— Меня зовут Рути. Рути Уошберн.
Еще несколько мгновений женщина напряженно вглядывалась в лицо гостьи, словно никак не могла проснуться, потом вдруг ожила и заулыбалась.
— Ну конечно!.. Рути!.. — воскликнула она таким голосом, словно увидела близкую подругу, с которой не встречалась Бог знает сколько лет. — Разумеется, это ты! Готова спорить — я знаю, зачем ты приехала.
— И зачем? — переспросила Рути. Вопрос прозвучал достаточно глупо, но ничего другого ей просто не пришло в голову — настолько она была ошарашена происшедшей с Кендайс внезапной переменой.
— Ты уж сама скажи, дорогая. Своими словами…
— Дело в том, что… — Рути замялась, пытаясь собраться с мыслями. — Видите ли, мои родители когда-то знали людей, которых звали Томас и Бриджит О'Рурк. Недавно я нашла в… в маминых вещах кое-что, что принадлежало Томасу и Бриджит. Вот я и подумала…
— Вот что, — перебила Кендайс, — пожалуй, тебе лучше войти, чтобы мы могли поговорить обо всем подробно. — С этими словами она отступила в сторону, Рути машинально шагнула в прихожую, и Кендайс захлопнула за ней дверь.
В доме было тепло и чисто, но воздух показался Рути немного затхлым, словно комнаты давно не проветривали. Следом за Кендайс, она прошла по коридору и оказалась в гостиной. Там стояли удобный кожаный диван и два кресла, а в углу упиралась макушкой в потолок высокая рождественская елка, сплошь увешанная голубыми и серебряными бусами и шарами. Таких красивых елок Рути не видела еще никогда. Сами они рубили елки в лесу; это были невысокие корявые деревца, украшать которые приходилось самодельными игрушками, склеенными из цветной бумаги цепями и бусами из нанизанных на нитки ягод и кукурузных зерен.
Кендайс О'Рурк опустилась на диван и жестом предложила Рути садиться рядом. Та нерешительно повиновалась. У нее было такое ощущение, словно она угодила внутрь какого-нибудь глянцевого каталога или журнала по интерьерам. Все в гостиной казалось ей безупречным и… дорогим. Еще она заметила, что в доме, похоже, был ребенок — аккуратный и самый счастливый в мире ребенок. Фаун лопнула бы от зависти, если бы увидела разложенные рядом с елкой игрушки: старомодную лошадь-качалку, игрушечный кухонный набор с плитой и крошечными кастрюльками и сковородками, большой деревянный кукольный театр. Все игрушки выглядели чистыми и новенькими, словно недавно из магазина.
— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросила Кендайс. — Или, может, перекусишь?
— Нет, спасибо, — отказалась Рути.
— У меня есть вкусное печенье.
— Нет, благодарю вас.
Кендайс встала.
— Все-таки я принесу печенье и согрею чай. Ты пьешь чай?
— Спасибо большое, но не надо. Я не голодна.
— Тогда подожди секундочку, я сейчас вернусь.
Сидя на краешке дивана, Рути прислушивалась к шагам Кендайс. Когда они затихли где-то в глубине дома, она выждала минутку, потом тоже поднялась и стала осматриваться. В первую очередь она шагнула к елке и с удивлением обнаружила, что та была не такой уж безупречной, как казалось издали. Иголки высохли и осыпа́лись от малейшего прикосновения, шары и игрушки были побиты и держались только благодаря прозрачной липкой ленте, которой они были обмотаны — довольно небрежно на взгляд Рути. Да и сама елка, как она теперь хорошо видела, сильно накренилась и едва держалась в крестовине. Пыльная звезда, которой полагалось быть на макушке, была надета на одну из верхних боковых веток и напоминала выпавшую из гнезда птицу.
Увиденное заставило Рути забеспокоиться, хотя, если бы кто-нибудь спросил ее, в чем дело, она не смогла бы дать никакого внятного объяснения. Отступив от елки, она склонилась над игрушками и увидела в одной из стоящих на плите игрушечных кастрюлек настоящий апельсин — сморщенный и покрытый плесенью. Заглянув за кулису кукольного театра. Рути обнаружила там перепутанные нити и несколько сломанных марионеток: короля без короны, лягушку без головы и голую принцессу с раскрашенным синим маркером лицом. Из груди принцессы торчал длинный желтый карандаш, странно похожий на кол для умерщвления вампиров.
Стараясь справиться с нервной дрожью, Рути подняла руки над головой и несколько раз потянулась. Подождав еще немного, она вышла в коридор и двинулась туда, где, как ей казалось, должна была находиться кухня. В коридоре Рути обратила внимание на большое количество вбитых в стены крючков для картин, но все они были пусты: ни одной картины или рисунка она так и не увидела.
Еще через несколько шагов Рути услышала хлопанье буфетных дверец и скрип открываемых и закрываемых ящиков. Похоже, она выбрала правильное направление. И действительно, свернув за угол, она оказалась на пороге кухни.
Кендайс была там. Она стояла напротив большой газовой плиты, слегка опираясь на гранитный разделочный столик. Отполированные до зеркального блеска подвесные шкафчики и буфет были сделаны из очень красивого темного дерева и выглядели очень богато и стильно… и все же, что-то в кухне было не так. Через секунду Рути поняла, что ее смутило. Ни на столах, ни на буфете не было ни забытого куска хлеба, ни вазы с фруктами, ни тостера или кофемашины, а шкафчики, дверцы которых Кендайс почему-то не закрыла, оказались почти пусты: в одном Рути увидела одинокую банку консервированного тунца, а в другом — коробку галет и упаковку сухого концентрата для приготовления фруктового сока.
